– Это связано с нашей миссией, – Кай ответил на мою улыбку, – Верховный Жрец трактует катрен о Карающей Звезде астрономически. В общем, у нас, в ближнем круге, принято считать, что речь идёт о Венере. Политическое руководство тоже в курсе. Ну, в смысле, верующие военные. Я не беру в расчёт упорных атеистов, вроде моей сестры, – он рассмеялся, – хотя она ведь тоже пару раз ходила в храм, верно? Так что, наверно, в глубине души тоже верит.

– Вот как… – осторожно заметил я.

– Будет круто, если мы с тобой станем великим защитниками, да? – глаза Кая горели огнём неподдельного энтузиазма.

– Ещё как! – ответил я, стараясь, чтобы мой голос не звучал очень уж фальшиво.

– Я с детства об этом мечтаю.

– Об Апокалипсисе? – не удержался я.

– О величайшей битве, в которой решится судьба миров! – ответил Кай. Его глаза продолжали гореть всё тем же пугающим энтузиазмом.

Тут надо пояснить, что понятие, которое я обозначаю Апокалипсисом, на Марсе, конечно же, сильно отличается от привычного нам христианского Апокалипсиса. Возможно, более правильным было бы использование термина Рагнарёк, но я не слишком силён в скандинавской мифологии, и не знаю нюансов. Общая только суть: гибель прежнего мира через страшные катаклизмы, которые будут ниспосланы, чтобы очистить мир от скверны. Скверна, в представлении марсиан – это военные враги их культуры. Раньше, в древних веках, такими врагами считались представители других, иноверческих племён. С наступлением просвещённого времени на роль записных врагов как-то сами собой назначились фаэтонцы.

После того разговора с Каем я даже нашёл тот самый Катрен о Карающей Звезде. В электронке, конечно – брать у подчинённого уроки, пускай даже он и  занимает высокий пост в иерархии культа, я счёл не очень разумным.

Вот этот катрен:

Велика звезда несколько дней будет сверкать

Облако заставит появиться два солнца:

Гигантская собака

Станет выть всю ночь,

Когда великий жрец сменит земли

На мой взгляд, типичный образец религиозного текста, который можно трактовать как угодно, в зависимости от реального развития событий. Но Кай был совершенно убеждён (и многие культовые и светские толкователи тоже), что тут речь шла о гибели Фаэтона, и о страшных испытаниях для Марса. А два солнца – это прямое указание на вторую планету, то есть Венеру. Якобы оттуда придёт сила, подобная настоящему Солнцу.

Почему-то мне понадобилось пройти весь этот сложный путь, чтобы через разговоры и изучение древних текстов, наконец, понять очевиднейшую вещь: Камелия, да и всё руководство Марса, рассчитывает найти на Венере именно оружие. То, которое могло бы уничтожить соседнюю планету.

Для спуска на Венеру была предусмотрена специальная капсула – челнок. Совсем не та, на которой мы поднимались с Марса. Этот челнок был раза в три крупнее, и имел несколько иные обводы корпуса, рассчитанные на более плотную атмосферу. Чем-то он напоминал знакомые мне земные челноки, бывшие в ходу в восьмидесятые годы прошлого века. Ничего удивительного – как я уже замечал раньше, сходные условия задачи приводят к сходным решениям.

Только, в отличие от земных космонавтов прошлого, внизу нас не ждали подготовленные, идеально гладкие посадочные полосы военных аэродромов. Поэтому венерианский челнок был амфибией, и предназначался для посадки на воду.

В этом и заключалась основная сложность экспедиции. Мы не могли сесть в непосредственной близости от объекта – он находился в гористой местности, поросшей густыми джунглями. Туда даже на парашюте не спуститься.

Поэтому для посадки челнока выбрали близлежащую мелководную бухту, с трёх сторон закрытую от моря высокими скалами. Ширины этой бухты по расчетам хватало не только для приземления, но и для последующего самолётного старта, на который челнок был рассчитан.

Торможение возле Венеры закончилось штатным выходом на высокую орбиту. На подготовку к спуску у нас был всего один виток: командование торопило.

Никаких следов фаэтонского корабля обнаружить так и не удалось. Или, увидев новые возможности наших двигателей, они поменяли первоначальный план и отказались от полёта к Венере (что сомнительно), или технически не имели возможности придать своё посудине большее ускорение, даже когда обнаружили нас. Тогда их прибытия на орбиту можно было бы ожидать со дня на день.

Конечно, это не могло меня не беспокоить, тем более, что на орбите оставался «Гимерос» с Камелией на борту. Впрочем, как выяснилось, корабль отнюдь не был беззащитным, и в случае прямого нападения мог дать более, чем достойный отпор.

Непосредственно перед посадкой в челнок у меня случился ещё один короткий разговор с Камелией.

– Сидит, как влитой, – сказала она, имея ввиду мой венерианский костюм. Мы десантировались не в скафандрах, как можно было бы ожидать – а в специальном снаряжении, предназначенном для работы на поверхности. Чтобы не терять времени после посадки. Биосфера Венеры была более-менее хорошо изучена, нам даже сделали прививки от условных патогенов, которые могли бы паразитировать на марсианских организмах, но всё равно – ношение фильтрующей дыхательной маски было обязательным. Потому что от всего не убережешься.

– Ну а как ему ещё сидеть? – улыбнулся я, – всё-таки под меня делался.

– Верно, – кивнула Камелия, а потом наклонилась к моему уху, и прошептала: – помни, Венера – планета-ошибка, с которой всё началось. Возможно, тебе это поможет, когда будет нужно…

Мне на секунду показалось, что она хочет меня поцеловать. Это было неожиданно, волнующе и приятно. Но нет – она всего лишь поправила датчик у меня на затылке.

Я неловко улыбнулся, и полез в челнок, где уже устраивался Кай.

Спуск вышел довольно жёстким. Согласно директивам Марса, мы по-прежнему были вынуждены жестко экономить время. Это была не баллистическая траектория, конечно – но где-то близко к ней. Заодно и горючее для обратного старта сэкономили.

После торможения в верхних слоях атмосферы нас ждал ещё один неприятный сюрприз. Ещё не покидая челнок, мы на своей шкуре почувствовали, что такое плохая погода на Венере.

Тропосфера в точке высадки бурлила и ярилась. Сплошной огненной завесой сияли разноцветные молнии. Челнок ощутимо потряхивало. Я знал, что машина на это рассчитана, и что возможности возвращения на орбиту для последующего спуска в более благоприятное время нет – просто не хватит горючего. Поэтому приходилось делать вид, будто происходящее за иллюминаторами меня не сильно беспокоит.

Чтобы как-то отвлечься, я начал думать о словах Камелии. Про планету-ошибку. Для чего она это сказала? И что имела ввиду? Возможно, я бы смог это быстро вычислить, если бы подключил свои новые способности. Но делать этого не хотел. Во-первых, уже позже я понял, что они сжирают огромное количество ресурсов. После нескольких минут в режиме «сверхвычислений» меня потом пару дней преследовал жуткий голод и слабость. А в условиях чужой планеты быть не в лучшей физической форме – значит, быть уязвимым.