Жобер подхватил ее на руки и понес к двери. На полпути он почувствовал, что к его спине приставили нож, и услышал:

– Я сам возьму эту женщину, Бревриен.

Жобер медленно повернулся и увидел ухмыляющуюся физиономию черноглазого мужчины с ножом в руке.

Жобер осторожно поставил Эдиву на ноги, но не выпустил ее из объятий. В одной руке он держал кинжал.

– А теперь отдай-ка мне женщину!

Жоберу хотелось броситься на подлеца и воткнуть кинжал ему в горло. Но он сдержал себя. Нет, этого мерзавца надо застать врасплох.

– Это ты убил священника, – неожиданно сказал Бревриен, будто только сейчас догадался об этом. – Все-таки это сделали не саксы, а ты!

– Конечно. Я с радостью прикончил этого ничтожного отца Рейболда...

Кинжал Жобера вонзился в шею мерзавца. Тот вскрикнул и повалился на пол. Эдива попятилась. А Жобер глубоко вздохнул: все было кончено.

– Возмутительно! – воскликнул священник, подходя к ним. – Просто возмутительно! Даже если этот человек – отъявленный злодей, это еще не повод, чтобы убивать его в церкви! Сомневаюсь, что ваша бессмертная душа не пострадает от такого тяжкого прегрешения!

– Постараюсь как-нибудь договориться со Всевышним, – сказал Жобер. – Мне кажется, что Господь более милосерден, чем люди, которые так и норовят перерезать мне горло.

Эдива обняла его и шепнула:

– Не серди священника, дорогой. Ему еще предстоит обвенчать нас.

Жоберу и Боргезу пришлось долго уговаривать, а Эдиве даже умолять священника, прежде чем он согласился совершить обряд бракосочетания.

Когда церемония закончилась, Жобер и Эдива, обменявшись легким поцелуем, разошлись каждый на свою половину для гостей – женскую и мужскую.

Жобер уселся за стол в трапезной, где мужчинам подали простую монастырскую еду. Хеймо пытался утешить Жобера, сочувствовал, что ему придется провести по-холостяцки первую брачную ночь. Все смеялись.

Жобер взглянул на Алана, самодовольно улыбаясь.

– Ну, что я говорил? Женщина может быть верной и преданной, как и мужчина.

– Не обижайся на меня, – сказал Алан. – Наверное, обстоятельства моей жизни заставляют меня сомневаться во всех женщинах.

– Знаем мы твои обстоятельства! – воскликнул Хеймо и хлопнул Алана по спине. – Терзаешься муками ревности, пока белокурая Вульфгет раздаривает всем улыбки.

– Вульфгет? – удивился Роб. – Я и не знал, что тебе она нравится. Ты всегда с таким мрачным видом говоришь с ней.

– Как мне не быть мрачным? Этой бессердечной кокетке доставляет удовольствие мучить меня!

– Вульфгет – бессердечная?! – воскликнул Роб и даже вскочил на ноги. – Не могу слышать о ней такое! Она самая добрая, самая терпеливая из девушек.

– Конечно. Ты притворялся, будто страдаешь от ран, чтобы заставить ее суетиться вокруг себя!

– Рана в живот – не шутка! Я мог умереть!

– Уж лучше бы ты умер, болван! Тогда бы Вульфгет наконец заметила меня!

– Черт возьми, вы похожи на двух псов, подравшихся из-за лакомой кости! – вмешался в разговор Жобер. – Если вы ссоритесь из-за этой девчонки, то, клянусь, она вам обоим не достанется. Выдам ее замуж за того, кто не живет в Оксбери. Как это вам понравится?

Оба рыцаря сразу же взяли себя в руки.

– Я не хотел задеть тебя, Алан, – сказал Роб. – Вульфгет мне нравится. Но у меня и в мыслях не было жениться на ней. Если ты хочешь добиться благосклонности Вульфгет, я не буду стоять у тебя на пути. Но позволь дать совет: если ухаживаешь за девушкой, не надо ходить вокруг нее с унылым и мрачным видом. Лучше постарайся быть веселым и любезным.

– Я пытаюсь. Но когда вижу ее с тобой, все приятные слова исчезают.

– Ты еще не говорил об этом с Эдивой? – спросил Жобер. – Думаю, она сможет тебе помочь.

– Как мне просить об этом Эдиву, если я наговорил о ней столько гадостей? – спросил Алан.

– У Эдивы доброе сердце. Она понимает, что ты не хотел ей зла, – улыбнулся Жобер.

Когда мужчины закончили трапезу, их провели через заснеженный двор в приготовленные для них покои. Жобер лег на жесткую койку и сразу провалился в сон.

Утром Жобер поблагодарил священника и направился к монастырским воротам, где его ждали рыцари вместе с Эдивой. Жобер поцеловал ее в щеку и быстро отстранился. Ему предстояло путешествие верхом на одном коне с ней, и он совсем не хотел заранее разжигать свое воображение!

Жобер помог Эдиве сесть на коня, потом взобрался сам. Покинув монастырь, они выехали на заснеженную дорогу. Он услышал, как она вздохнула.

– Ты устала, любовь моя? – спросил он.

– Нет, мне сейчас хорошо. За последние дни я совсем измучилась. Каково было думать, что тебя нет в живых?!

Он наклонился к ее уху и тихо сказал:

– Мне ли не знать этого? Мысль о том, что я потерял тебя, приводила меня в такой ужас, что мне не хотелось жить дальше.

Она ласково погладила его по щеке.

– Теперь, когда мы одержали победу над всеми врагами, никто у тебя не отберет Оксбери, пока жив король Вильгельм.

Жобер помрачнел:

– Я не успокоюсь до тех пор, пока Валуа не понесет наказание. Во всех наших бедах повинен он.

– Но мои братья тоже во многом виноваты.

– Думаю, они давно прекратили бы сопротивление, если бы не получали указаний и денег от отца Рейболда.

– Неужели священник использовал их, чтобы помочь Валуа отобрать у тебя Оксбери?

– Именно так. Мне кажется, это он убедил их напасть на крепость, пока мы были в Лондоне.

– А потом священник и Голда предали их? Жобер кивнул:

– Отец Рейболд хотел, чтобы мятежников взяли в плен. И чтобы я повесил их. А ты, конечно, не простила бы мне этого.

– Но у него ничего не вышло.

– Да. И тогда он помог им бежать, чтобы они убили меня по пути в Лондон.

Эдива отстранилась от Жобера и взглянула ему в лицо.

– Я этого не знала! Хеймо сказал мне, что Элнот в безопасности, а Годрик и Бьернвольд сбежали. Но я не знала, что кто-то из них покушался на твою жизнь.

– Да, Элнот в безопасности, а Годрик и его товарищи бежали. Но Бьернвольд... – Жобер запнулся. А вдруг, когда Эдива узнает, что он убил ее брата, исчезнет теплота и нежность их отношений? – Бьернвольд пытался перерезать мне горло. Не сомневаюсь, что он делал это по наущению отца Рейболда.

Эдива молчала.

– Мне удалось вырваться из его рук, но я не мог позволить ему скрыться. Я... я выхватил кинжал и убил его.