Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да! В углу – человеческий скелет, – как же без него! Только вторая пара рук, прикрепленная в тазобедренной области, и козлиные рога на черепе – перебор. Светящийся шар на столе…
Светящийся?!!
Да. В это трудно было поверить, но шар перед замершей в трансе старухой действительно светился, причем это было не ровное свечение, как если бы в него заключили электрическую лампочку, свечку или иной светильник. Внутри хрустальной сферы бродили бесформенные световые пятна, ярко вспыхивали, чтобы тут же погаснуть, острые искорки, вспухали и таяли багровые и зеленые зарницы. Больше всего артефакт напоминал сейчас дисплей цветомузыки, пульсирующий в ритме какой-то медленной, плавной мелодии с чрезвычайно широким диапазоном тонов.
Сергей почувствовал, как его локоть сжала ладонь Оран-Тога.
– Ты видишь?..
Дорофеев пригляделся и обмер…
Шар не только светился. Нарушая все законы гравитации, он парил в паре сантиметров над столом, колеблясь, словно поплавок, танцующий на медленной волне.
Внезапно что-то изменилось.
Инструмент гадалки часто и невпопад замигал, как ртутная лампа с неисправным стартером, и вдруг засиял ровным матовым светом электрического плафона. Старушечья голова медленно поднялась, и друзья отшатнулись, увидев отливающие полированным металлом шарики вместо глаз на помертвевшем лице с отвисшей челюстью.
– Спрашивайте… – раздался низкий, чуть ли не на инфразвуковом пределе, голос, который, казалось, исходил отовсюду – от потолка, стен, пола…
* * *
– Посмотри, Серр, я не седой? – в сотый, наверное, раз жалобно спрашивал Оран-Тог, наклоняя к другу смоляную макушку. – До сих пор поджилки трясутся…
Друзья не помнили, как они покинули колдовскую берлогу, как оказались дома у Дорофеева и, главное, что им поведал неведомый демон, вызванный старой Хамуасут и вселившийся в ее дряхлое тело. Да какое там! Они даже не помнили вопроса, заданного после милостивого разрешения потустороннего пришельца! Опасный и дорогостоящий эксперимент по общению с загробными силами закончился ничем.
Теперь оба снимали стресс самым безотказным на свете способом (ну, вы понимаете…) и прилично преуспели в этом. По крайней мере, ужасное свидание с неведомым как-то отступило, затуманилось, не висело тяжким камнем на душе.
Оба уже успели торжественно поклясться друг другу никогда больше не прибегать к таким богопротивным штучкам, забыть о существовании гадалок вообще и искать, искать, искать, опираясь только на собственные силы.
– Уф-ф… А ты помнишь, как скелет шагнул из своего угла и заблеял?
– Точно! А крокодил захлопал крыльями…
– А звезда на стене вдруг налилась красным цветом, и в центре появилось пятиугольное окошко…
– И ты туда посмотрел… А что там было?
– Не помню…
Разговор становился все бессвязнее и бессвязнее, тосты все запутаннее и запутаннее, периоды просветления – все короче и короче, и, наконец, инженер рухнул лицом на стол, расплескав свой бокал, и тут же, без перерыва, мощно захрапел. Сергей долго разглядывал не выдержавшего взятого темпа друга, крутил в руках пустой кувшин, поднялся, чтобы взять со льда свежий, полный, но внезапно решил проверить, удобно ли Оран-Тогу на его жестком ложе, тоже опустил щеку на столешницу и…
* * *
Проснулись они одновременно и тупо воззрились друг на друга, не понимая, откуда взялся визави, и не смотрят ли они в зеркало, каждый со своей стороны.
Нужно заметить, что сон на такой жесткой подушке, как деревянная столешница, изрядно сглаживает различия между мужскими физиономиями, особенно если эти физиономии изрядно опухли после неумеренного возлияния и небриты. Различие в масти особенного значения не имеет…
– Она жива… – пробормотал Оран-Тог, уставясь в мутно-серые глаза Сергея.
– Но искать ее не нужно… – ответил тот, пытаясь определить нынешний цвет обычно черных глаз инженера.
– И чтобы ее вернуть, придется пойти на жертвы, – сказали оба хором.
И чего это я тут наворочал? Минос вроде бы заказывал загородный дворец…
Дедал
Кот привел Арталетова на противоположную от храма окраину города, в местную «воронью слободку», населенную нищими побирушками, бродягами, представительницами древнейшей профессии и прочим деклассированным элементом, которому был заказан путь даже в «спальные районы» Фив, не то что в центр. Там они лишь работали, каждый – в меру своих навыков и возможностей.
Жанну и Горенштейна с большим трудом, но удалось убедить, что поход вдвоем будет более эффективен, чем дефиле целой процессии. Бог знает как профессор, но девушка сдалась не сразу и при условии, что, если Жорж не явится через шесть часов, она пойдет и поставит на уши все и вся. Зная ее взрывной и упрямый характер, сомневаться, что она так и сделает, не приходилось…
– Вот! – Целью долгого путешествия по улочкам бедных кварталов, таким тесным и извилистым, что парижские закоулки показались бы на их фоне проспектами, был полуразвалившийся дом, вернее, руины, зиявшие пустыми оконными проемами. – Пришли.
– Что это за хоромы? – Жора подозрительно оглядел замусоренное донельзя пространство между четырьмя голыми глинобитными стенами, лишенное даже малейших признаков крыши.
Отвратительная вонь и мириады жирных мух всех расцветок и калибров недвусмысленно утверждали, что не слишком-то приверженные чистоте «слободяне» в целях экономии использовали данное строение как помойку. А еще – в качестве общественной уборной, на столетия предвосхитив это выдающееся достижение санитарии и гигиены двадцатого века.
– А ехзар его знает, – беспечно дернул хвостом Кот, роясь в самой отвратительной на вид куче, и Георгий подивился, как быстро прохвост нахватался местного жаргона: дважды побывав в этом краю, он так и не уяснил себе, что скрывается под таким емким термином. – Главное, что тут находится вход в подземелье…
Из груды мусора на свет появился маленький тючок, и спустя минуту Кот предстал в своем привычном обличии, довольно мерзко попахивающем, но вполне опрятном.
– Надо было под стеной прятать, – вручил Арталетову фонарь со свечкой внутри проводник, все время недовольно дергая носом. – Какая-то гадина уже успела кучу пометить… Знал бы, кто именно, – убил бы на фиг!..
Стилет по-прежнему воинственно висел у него на поясе, а в кровожадности мелкого хищника сомневаться не стоило, поэтому Жора поспешил перевести тему разговора:
– Неужели здесь?
– А то где же!
Кот подошел к стене, с видимым усилием повернул один из камней, казалось намертво вмурованный в глину, и сразу две кучи мусора, дрогнув, разъехались в разные стороны, открывая широкий прямоугольный лаз, из которого пахнуло затхлостью и прохладой.