Все, что ли?

А что тогда по крышам прыгало? Это ведь точно был не хмырь и не мартыхай, эту тварь мы пока не видели.

– Справа! – вдруг отчаянно закричала Настя, как раз перезаряжавшая ППШ. – На стене!

Ну да, ну да. Как мог забыть, что они и так умеют? Огромная черная тень скакала прямо по стенам, с ловкостью «гончей Тьмы» и таким же проворством, но она была намного, намного больше. Едва ее увидев, я понял сразу – вот он, вот настоящий ужас, вот та тварь, которая действительно способна нас всех… Сила, скорость, гибкость и волна удушающего ужаса, которую монстр гнал перед собой, – все это пугало и подавляло. Дыхание перехватило от страха, мороз пошел по всему телу, сжимая его в каком-то окоченении.

Кое-как переборов себя, буквально заставляя шевелиться в тот момент, когда хотелось лечь, накрыть руками голову и звать маму, я полоснул по ней длинной очередью, от которой она удивительно ловко увернулась вопреки всем законам физики – словно бы издеваясь, – а потом точно так же пропустила и следующую, оказавшись от нас совсем близко.

Настя попала – пусть не всей очередью, но парой пуль как минимум. Тварь дернулась, метнулась в сторону, немного отстала, но тут же сократила разрыв совершенно невероятным прыжком. Мой автомат плюнул одиночным – патроны закончились. Очередь Насти взбила снег у передних лап чудовища, а затем тварь, описав по дороге причудливый зигзаг, оказалась почти у самого борта. И вновь Настя ее немного отогнала, опорожнив при этом магазин до конца.

Я успел перезарядиться – и на этот раз тварь подловил, влепив в нее несколько пуль. Ее словно судорогой пробило, она задергалась, потеряла скорость, но не успел я обрадоваться, как все вернулось на круги своя, ритм ее невероятно легкого, могучего бега восстановился, и она опять начала нагонять.

Грузовик уже гнал, как я понял, почти что на пределе. Увеличь Федька скорость еще – и мы на первом же изгибе дороги окажемся в сугробе, и дальше придется драться с монстром врукопашную. Хорошо, что машину сейчас почти не трясло: большие колеса глотали мелкие неровности за счет скорости, – мы катили сейчас как по гладкому полу, как по бильярдному столу.

Я опять выстрелил, короткой, на этот раз промахнувшись, но еще отыграв несколько метров дистанции из-за того, что тварь вынуждена была метнуться в сторону, однако особых надежд это в меня не вселило. Было очевидно, что как только она выйдет на удобную для последнего прыжка позицию, она окажется в кузове. А здесь… а здесь мы «все под рукой»: пара ударов когтями – и нас уже ничто не спасет. В силе этого чудовища сомневаться не приходилось: исполосовавший мой тулуп хмырь по сравнению с этим монстром… вот как макака рядом с леопардом.

Опять затрещал автомат Насти, выбивая снег и ледяную крошку из дороги, дульная вспышка осветила ее, сосредоточенную, приникшую к прицелу, стоящую в кузове на широко расставленных ногах. Я оглянулся в поисках хоть какого-то решения, и взгляд мой остановился на пленном, забившемся в угол кузова и смотрящем на меня обезумевшими от дикого страха глазами. Широко расставляя ноги, балансируя, чтобы не свалиться, я подошел к нему, сгреб за ворот тулупа, рывком подняв, сам удивившись тому, что поставил на ноги рывком взрослого мужика как ребенка. А затем поволок его назад, нагнув и стараясь разогнать как можно быстрее.

Когда пленный понял, что я делаю, – он закричал. Закричал как-то по-детски, визгливо и протяжно, какую-то длинную извиняющуюся фразу, из которой я не понял ни единого слова. Я лишь гнал его быстрее и быстрее, а затем его колени со стуком ударились о борт, он взмахнул руками и вывалился на дорогу. И гнавшаяся за нами черная тварь прямо в прыжке изогнулась и накрыла его собой, почти сразу погасив отчаянный крик. А мы из двух автоматов синхронно ударили по ней, и, кажется, на этот раз точно. А затем чудовище и его жертва исчезли в темноте. И больше за нами никто не гнался до самого Сальцева.

* * *

В Сальцево въехали с рассветом – вроде как заря новой жизни нас встретила. После того как проехали тамошнее КПП, даже полегчало. Гоняться там за нами будет уже проблематично: нравы здесь жесткие, местные чужим хулиганить не дают. Всю дорогу я натягивал на себя оторванный от полушубка лоскут: когти хмыря как ножами прошлись, безнадежно загубив хорошую вещь. Теперь новый тулупчик покупать придется.

После КПП Федька вел машину аномально медленно – видать, и его отходняк накрыл. Мы с Настей тоже сидели молча, нахохлившись и привалившись друг к другу, чтобы совсем уж холод не донимал. И когда машина остановилась возле «Купеческой», я с удивлением обнаружил, что ног под собой совсем не чую. И не от холода даже, хоть он тоже повлиял, а от какого-то тихого отупения – совсем всяких душевных сил лишился.

– Ты чего? – спросила Настя, с удивлением глядя на то, как я поднимался с дощатого пола кузова, словно столетний старец.

– Водки хочу, вот чего, – пробормотал я. – А потом проспать сутки. Сил никаких не осталось.

Она с удивлением подняла брови, но ничего не сказала. Может, и вправду поняла меня. Правда, чуть позже мнение высказала:

– Сначала поспи, а потом ладно, можешь и водки. Я даже с вами посижу.

– Эх, как я тебя все же люблю, – сказал я со всей возможной признательностью, притянув ее к себе за плечо.

Номера в гостинице нашлись. Молодой крепкий парень в уже традиционной безрукавке из дубленой овчины, больше похожий на бандита, чем на клерка, со стриженой головой и набитыми костяшками кулаков, но при этом безукоризненно вежливый, полистал толстый журнал записи постояльцев, затем выложил на стойку два ключа с большими бирками, сказав:

– Вот этот одноместный, – он толкнул к Федьке ключ с номером «15», – а вот этот двухместный, для вас, – он посмотрел на Настю. – В номере душ, холодильник, как сами понимаете, за окном. Баня есть, надо только предварительно заказывать.

Мы с Настей переглянулись, но ничего не сказали – черт его знает, что там ближе к вечеру будет, – может, засну до завтра, а может, и напьюсь до непотребного состояния. Мне это очень даже необходимо сейчас.

Подхватив сумки, пошли по коридору: Федька к своей комнате, а мы к лестнице, которая была в самом конце. Остановившись у двери, Федька сказал:

– Если проснешься – стучись. Нам бы еще с Серегой, по-хорошему-то, встретиться надо, «кюбеля» еще забрать и на гостиничную стоянку поставить, да и к Горынычу забежать, а то он послезавтра опять товар в Углегорск пошлет, а нас там нет уже. Пусть тогда остальное деньгами отдает, я думаю.

– Это точно, – кивнул я. – Совсем из башки вылетело, а ты – гляди, соображаешь.

В Горыныча мы с Федькой вроде как инвестицию сделали: он взялся в Углегорск кабель отправлять, с хорошей для нас прибылью, но тут вот как все повернулось.

– Так я же не душегубствовал всю ночь, – гыгыкнул Федька. – Это у тебя все мальчики кровавые в глазах. Кстати, а пленный куда делся?

– А ты не заметил? – удивился я.

– Нет, на КПП только увидел, что вас двое в кузове.