Его губы только казались жесткими, но оказались мягкими, податливыми и сладкими. От мужчины восхитительно пахло мятой, горькими травами и потрясающим сильным самцом. Я сначала изучала его, пробовала, ласкала, нежила, а потом наказывала за то, что вот так же его, наверное, целовала Кириана. Мои исследования давно вышли за рамки устроенной мной игры, а все чувства и инстинкты буквально взбесились. Немного охладил мой пыл глухой стон Тантора и улюлюканье драконов.

Я с трудом оторвалась от такого желанного мужчины и даже имела совесть смутиться, глядя в его шалые глаза, горящие явным возбуждением. Штаны Тана натянулись внушительным бугром, выдавая далеко не дружеское отношение к произошедшему.

- Действительно, так меня еще никто не целовал, - хриплым шепотом сказал Тан, но расслышали все.

Драконы реагировали странно: они подходили и одобрительно похлопывали меня по плечу, как равного. Кириана просто пожала мне руку, но наше братание прервал звук громко хлопающих ладоней.

- Браво! Бис! – глумливо кричал пьяный?! Инсиниэль. – Какая сцена! А как же зарок не изменять мне и не брать других мужей?!

- Ты пьян Инси. Протрезвей, тогда и поговорим, - устало сказала я, теряя всю радость, полученную от нашего с Таном боя и поцелуя.

- О нет, - с горьким смехом сказал принц. – Мы уже достаточно наговорились. Помнишь, где-то здесь ты призвала огонь своей силы и назвала мужьями еще четверых мужчин, разрушив тот чудный дар, что преподнесла нам Пресветлая?

- Что ты несешь, Инси?

- Я призываю огонь своей силы! – тихо прошипел эльф и на его руке зажегся бледно-зеленый огонек. - Я Инсиниэль Тан-Делиналь отказываюсь от зарока верности мне Алиссандрой Морозовой и от той связи, что делала меня ее аином. Пусть этот дракон Тантор будет тебе мужем вместо меня!

Драконы ахнули от страшных фраз, брошенных тем, кого я любила с самого рождения. После сказанных слов серое небо разрезала огромная молния, оглушая раскатом грома, а дальше татуировка аина исчезла, а на ее месте появилась золотая тату в виде дракона. Тантор с ошалевшим, но счастливым видом рассматривал свое запястье, а принц в ужасе смотрел на свое голое теперь предплечье.

- Наконец ты теперь от меня не зависишь, - тихо сказала я, стараясь не расплакаться, но горькие слезы тяжелыми каплям полились из глаз, а с неба стеной холодной воды обрушился ливень, смывая их. Крепкие руки Тантора подхватили меня, пряча в кибитке от ненастья, а я отключилась, не в силах принять того, что его в моей жизни больше не будет.

22

Тантор Янтарное Пламя.

Я уже смирился со своей судьбой, когда появилась Она.  Маленькая, сероглазая, упрямая малышка, она, как нахохлившийся воробей, собиралась драться с опасной хищницей Кирианой. Я бы и не заметил Сандру, но то, как она храбро заступила мне дорогу, с какой самоотверженностью сражалась за своих мужчин, не жалея себя, что оставила неизгладимый след в моей душе.

Все чаще мне снились ее серые омуты, опушенные длинными ресницами, пухлые губы, закушенные от напряжения, когда она танцевала со мной танец смерти. Лишь чудом удержался тогда, не поцеловал ее, прошипев в губы какую-то грубость, сбежал.

Видеть, как она погибает на арене, было невыносимо, вся моя душа перевернулась, когда я увидел, как жена вонзает ей клинок в спину. Слава Пресветлой, что освободила меня от этих мучительных бесплодных уз, отнявших мои надежды и дракона. Я был почти рад, предлагая ей себя в качестве выигрыша, но испуганная птаха отвергла нас… меня, даже не заметив, какую причинила боль, говоря, что в сердце больше нет места.

Мой дракон, едва оживший от встречи с ней, снова начал угасать от тоски по паре, несмотря на то, что нас больше никто не неволил. Пара, она - моя пара, только я не нужен этой женщине, почти ребенку.

Столько сотен лет мечтал  ее найти, потом отчаялся и уступил Кириане, но снова прогадал: вместо того, чтобы стать ей мужем и другом, превратился в слугу, практически раба. Моя своевольная сущность не простила мне унижения и покинула меня, лишив последней радости – неба.

Почувствовав зарождение девочки нашего рода, я ожидал увидеть Вайса и Сирину в купели душ, но никак не Бронзовое пламя с обнаженной, бессознательной птичкой на руках. Еще никогда  я так не завидовал, как тогда. Руки дрожали от желания отнять мое сокровище из рук Дера, спрятать и никому не показывать, но я не имел на это права, я для нее чужой. Отец снял с себя рубашку, укрывая ее маленькое совершенное тело от моего жадного взора, но мое состояние не укрылось от него. Я не мог ее не желать. Видел это и Дерик с Шайлине.

Жаль, но даже необходимость спасения жизни ребенка не привлекла внимания малышки ко мне. Я снова предлагал ей себя, и снова был отвергнут.

Дракон в отчаянии бесновался глубоко внутри меня, сходя с ума от боли и истончаясь все сильней. Как мазохист я старался чаще ее видеть, знал, что не прикоснусь, не посмею, но хотел смотреть на нее, слышать ее тихий мелодичный голосок, хотя бы издали.

Сегодня мне опять снились несколько минут моего личного счастья, когда мы вместе с Сани встречали рассвет, а утром тоска и боль снова разъедали душу. Видеть ее бледную и осунувшуюся было тревожно и тяжело. Дерик жалуется, что она совсем перестала есть, что страдает и не принимает больше мужей. Бронзовый, так же как и я, боится за малышку, просит присмотреть за ней, пока он с побратимами отправится разведать обстановку.

Мой сероглазый воробей опять смущает своими намеками на мое незавидное положение. Неужели она поняла, как нужна мне и дразнит? Но нет, просто не замечает очевидного. Этот ее вызов смешон, но как же необходима мне награда или проигрыш. Хоть раз почувствовать каково это, когда ты ей пусть не любим, но хотя бы не безразличен. Глупая малышка как будто не видит, что от одних ее пошлых намеков, у меня уже встал, но драконы, что наблюдали за боем, заметили мою реакцию на нее и поняли, кто она мне. Я опять поддался, уступил, сгорая от стыда за очевидную игру в поддавки, но оно того стоило.

Пресветлая, как она восхитительна! Сладкие губы так порочно прекрасны, настойчивы, нежны, страстны. От одного поцелуя я едва не кончил под пристальным вниманием десятков сородичей и Кирианы.