Дюгла добавляет, что если бы флибустьеры «имели 800 человек, то, возможно, пошли бы на Панаму, лежащую примерно в 18 лигах к югу от Пуэрто-Бельо, и легко сделались бы ее хозяевами, как и всего королевства Перу».

По данным Модифорда, после грабежа Пуэрто-Бельо участники похода получили по 60 ф. ст., но это была «официальная» цифра На самом деле добыча оказалась более солидной. По данным испанского посла в Лондоне, «доля каждого солдата составила 600 (унций) или 80 фунтов в полкроновых унциях, откудаможно представить, сколько досталось офицерам, губернатору и их доверенным лицам». Свою долю получили также лорд-адмирал Англии герцог Йоркский, его заместитель герцог Альбемарль и сам король.

1 октября сэр Томас писал герцогу Альбемарлю, что сделал флибустьерам выговор за взятие Пуэрто-Принсипе и Пуэрто-Бельо, поскольку каперское поручение разрешало им нападать только на испанские корабли. В то же время он приложил к письму отчет Моргана и его офицеров от 7 сентября, в котором те оправдывали свои действия угрозой испанского вторжения на Ямайку.

В конце лета или начале осени 1668 года, когда основные силы флибустьеров оставались на английской Ямайке, в гавани Тортуги бросил якорь корабль «Пти-Николао. 18 сентября его капитан, ирландец Уильям Гриффин, приобрел у губернатора д'Ожерона каперское свидетельство на право грабежа подданных испанской короны. Крейсерство его было успешным, и вскоре в распоряжении Гриффина было уже два корабля с экипажами, состоявшими в основном из англичан и ирландцев (французов было только два человека). Несколько лет о нем ничего не было слышно, но в 1675 году он объявился на Эспаньоле, откуда отплыл к побережью Новой Гранады. В сентябре того же года этот капитан захватил у берегов Картахены испанское судно с грузом какао, а в декабре привел свой приз на Ямайку для продажи. Какова его дальнейшая судьба — неизвестно.

Что касается Моргана, то он осенью 1668 года отправил флибустьерам Тортуги и Эспаньолы (в том числе Пьеру Пикару) приглашение принять участие в новом большом походе против испанцев. Рандеву было назначено у острова Ваш, куда стали стягиваться суда английских, голландских и французских пиратов.

В октябре губернатор Ямайки сообщил Джозефу Уильямсону, секретарю лорда Арлингтона, что Морган, имея под своим командованием 10 судов и 800 человек, отплыл из Порт-Ройяла к острову Ваш. В конце года туда пришли с Тортуги два французских корсарских судна, один из которых, фрегат «Серф Волан» («Бумажный змей»), был приписан к Ла-Рошели и находился под командованием уроженца Сен-Мало капитана Ла Вивона (встречаются и другие варианты написания этого имени — Ла Вевен, Вивьен). На борту фрегата было установлено 24 пушки и 12 кулеврин, экипаж насчитывал 45 человек. На Лнтилы Ла Вивон прибыл, имея каперское свидетельство от герцога де Бофора Судя по всему, он не собирался идти в поход вместе с англичанами, а лишь доставил к месту базирования пиратской флотилии французских добровольцев и одолжил Моргану провиант. Морган же, нуждаясь не только в провизии, но и в хорошем боевом судне, во что бы то ни стало хотел присоединить его к своей флотилии.

В это время из Англии на Ямайку пришел 22-пушечный королевский фрегат «Оксфорд» (водоизмещение — 240 тонн, экипаж — 95 человек), присланный «для защиты острова, подавления приватиров и развития торговли и коммерции». Поскольку капитан фрегата умер, губернатор Модифорд передал «Оксфорд» под командование сподвижника Моргана Эдварда Коллира и велел ему идти на соединение с флотилией, стоявшей у острова Ваш. Коллир, по всей видимости, увеличил количество пушек на фрегате до 34 (или даже 36), а численность экипажа довел до 160–180 человек, после чего покинул Порт-Ройял и направился к юго-западной оконечности Эспаньолы. 29 октября он встал на якорь у острова Ваш.

В британских архивах сохранилось свидетельство Ричарда Брауна, находившегося на борту «Оксфорда» в качестве главного хирурга Письмо Брауна адресовано Джозефу Уильямсону и датировано 20 (30) января 1669 года Согласно его версии, в задачу капитана «Оксфорда» входило расследование дела, связанного с ограблением французскими корсарами английского торгового кеча «Комонвэлс» из Виргинии, шкипером которого был Исаак Раш. С кеча забрали 12 бочек свинины, бочку масла и другие продукты. Виновным в этом пиратском акте решили сделать капитана Ла Вивона Коллир отправил к нему своего лейтенанта с приказом явиться на борт «Оксфорда». Опешивший Ла Вивон ответил, что впервые слышит, чтобы капитану французского военного корабля какой-то иностранец приказывал оставить его корабль. Тогда на следующее утро Коллир снялся с якоря, подошел вплотную к «Серф Волану» и пригрозил взять его на абордаж. Ла Вивону пришлось подняться на борт и вступить в переговоры с Коллиром. Последний попросил его предъявить свое каперское свидетельство, и француз, еще немного поупрямившись, показал ему патент от герцога де Бофора. Англичане знали, что виргинский кеч был захвачен неким капитаном Ла-Рошем из Тулона. На следующий день они привезли на остров Ваш шкипера «Комонвэлса» и показали ему арестованного французского капитана Исаак Раш «опознал» в Ла Вивоне «капитана Ла-Роша». Французу тут же велели перебраться на борт «Оксфорда» вместе со всей командой. Корабль его объявили «добрым призом», а самого его пообещали судить на Ямайке как пирата.

Кроме обвинения в ограблении виргинского кеча капитану «Серф Волана» (переименованного в «Сэтисфекшн») инкриминировали использование каперского свидетельства, действительного лишь в пределах Средиземного моря (но не в Вест-Индии).

«Потом Морган собрал у себя военный совет с капитанами других пиратских кораблей, — пишет Эксквемелин, — и на этом совете пираты обсудили, в какое именно место испанского побережья им надлежит отправиться. Договорившись [идти на Картахену], пираты подняли паруса и взяли курс на восточную оконечность острова Эспаньолы, чтобы затем отправиться к острову Савоне [Саоне]; они решили, что суда сперва разойдутся, а потом снова соберутся в условленном месте, и там уже они договорятся окончательно, куда же им идти дальше. На всех кораблях выпили за здоровье короля и будущие успехи; при этом многие подняли стрельбу — господа были внутри корабля, а все остальные на палубе. Но весело было начало, а печальным оказался конец этого пиршества. Шальным выстрелом из мушкета какой-то пират угодил в пороховой погреб, и корабль — а на нем было триста англичан и пленники французы — взлетел на воздух. Без малого тридцать человек простились с жизнью, но те, кто был в каютах, спаслись и отделались довольно легко. Моргану слегка свело ногу. Все находились на корме корабля, а на английских судах пороховые погреба располагаются в носовой части. И спаслось бы еще больше, если бы команда не перепилась до такой степени. Англичане не знали, чем объяснить это несчастье, и свалили все на французов, обвинив их в том, что они подорвали английский военный корабль; пираты говорили, будто французы получили от испанцев поручение напасть на английский корабль и завладеть им, если это удастся. В доказательство они показывали охранное письмо, отнятое у французов, а письмо это они получили у губернатора Баракоа; губернатор разрешал им следовать на Кубу и нападать на английские корабли, то есть на пиратов Ямайки. Хотя Испания и не была в состоянии войны с английской короной, но пираты день ото дня причиняли испанским владениям все больший вред. Охранное письмо француз получил не для того, чтобы сражаться с пиратами: ведь он сам находился под защитой английских разбойников; скорее оно нужно было для того, чтобы вести с испанцами торговлю. Капитана французского судна оставили в живых, но дело было уже загублено. Англичане вернулись на Ямайку; французский капитан последовал за ними, надеясь устроить там свои дела; однако по прибытии на Ямайку он угодил в тюрьму и одно время опасался, что его повесят».