Королева продолжила:

— При всем моем уважении к барону, я не разделяю его мнение относительно того, как следует вести борьбу против Кайтрин. Барон весьма успешно окружил Кайтрин на севере (если не считать небольших отрядов, которые просачиваются мимо Крепости Дракона и собираются на юге, чтобы осаждать города), однако он придерживается оборонительной стратегии. У генерала Адроганса, напротив, наступательная позиция, потому и взгляд на сегодняшнюю ситуацию у него другой. Планы у него, кстати, тоже уже составлены. Однако не сомневайтесь, Дотан Каварр, Крепость Дракона ему не менее дорога, чем вам. Так же как молоту кузнеца нужна наковальня, так и Адрогансу необходима Крепость Дракона.

Каварр слегка улыбнулся:

— Вы согрели мне сердце. Ну разве не приятно, что ваша армия сознает значение Крепости Дракона? А то я уж было начал сомневаться в этом, когда войска, которые вам полагалось направить ко мне, так и не прибыли.

Королева кивнула:

— Когда мне объяснили ситуацию, барон, я сочла, что нашим войскам следует остаться в Джеране и охранять ее от угрозы вторжения авроланов. Можете спросить наших друзей из Валиции и Гурола, пренебрегаем ли мы нашим долгом или нет.

— Речь идет не о пренебрежении долгом, ваше величество, а об отсутствии дальновидности. Кайтрин инсценирует нападения на южные территории, с тем чтобы все вы ее боялись. Вы держите ваши войска дома, а это значит, что Крепость Дракона, которая удерживает ее легионы на севере, становится все слабее и слабее. Если вы всерьез полагаете, что Кайтрин действует неразумно, то она уже вас победила.

Татьяна подняла обе руки:

— Милорд, миледи, эти споры ни к чему не приведут. Взгляды барона Дракона всем хорошо известны. Он верит, что стоит нам подрубить корень зла, и остальное растение завянет. Генерал Адроганс полагает, что если мы от этого же злого растения будем отрезать ветки, то и укореняться будет нечему. Поскольку у нас пока нет возможности сравнивать, чья стратегия лучше, то дискуссия эта лишь расколет людей. Принятое нами то или иное военное решение сразу станет политическим, поэтому нельзя считать его приемлемым.

Алекс прищурилась. Великая герцогиня перестала вдруг притворяться, что говорит от имени короля, мало того, она призывала к осторожности. И то, что Татьяна предлагала поступиться политикой в пользу здравого смысла, означало, что на самом деле она затеяла политическую игру.

Алекс не знала, стоит ли ей предупредить барона о том, что происходит. Дело в том, что если план Джераны возобладает, то авроланов в первую очередь вышвырнут из Окраннела, а это значит, что ей самой вернут землю, на которой она родилась, да и деду ее будет спокойно. Может, это и не самый лучший план, но очень уж хотелось Алекс видеть свою родину свободной.

Настроение это длилось всего лишь мгновение. Возможно, то, что выросла она среди гиркимов, лишило Алекс сентиментальности. Никто бы не назвал гиркимов бесстрастными или неэмоциональными людьми. Напротив, кровь у них была горячей. Дело в том, что каждый день доказывал им, как хрупка и ненадежна их жизнь. Если человек мог напиться и упасть на землю, то пьяный гирким непременно погиб бы, вздумай он подняться на крыло. В гиркимах смешивались расчет, стоицизм и требовательность. Эти уроки сформировали характер Алекс. Позже педагоги научили ее всему, что нужно было знать — и о мире, и о войне. Эти уроки хорошо легли на заложенное гиркимами основание.

С эмоциональной точки зрения, освобождение Окраннела выглядело привлекательно, а вот с точки зрения военной — весьма неопределенно. Сама кампания в горных долинах Окраннела сопряжена была с трудностями. Пока они отвлеклись бы на эту операцию, в которой пришлось бы задействовать лишь небольшую часть войска авроланов, другие вражеские соединения могли бы войти в горы Бореаля или преодолеть Призрачные Границы. До тех пор пока авроланы все не уничтожены, они будут представлять угрозу Окраннелу. Свобода, доставшаяся дорогой ценой, окажется хрупкой и призрачной, в то время как для Кайтрин потеря Окраннела особого значения иметь не будет.

Барон, похоже, и не нуждался в ее предупреждении.

— Великая герцогиня очень любезно изложила нам мудрые мысли короля Стефина. Несмотря на то что сына его я знал очень недолго, принц Кирилл произвел на меня сильное впечатление своей готовностью сделать все, чтобы добиться успеха. Я не преувеличу, если скажу, что за последнюю четверть столетия нашей с вами свободы Кирилл заплатил собственной жизнью. Его самопожертвование в Крепости Дракона никогда не будет забыто. И я надеюсь, что все присутствующие с глубокой благодарностью оценят его самоотверженность.

Вслед за этими словами с трона поднялся король Август.

— Друзья мои, я полагаю, что сейчас самое время закончить первый раунд нашей дискуссии. Мы пришли к согласию относительно двух пунктов. Первое: Норрингтон должен быть найден. Мои люди над этим уже работают. И так как он является одним из моих подданных, по крайней мере на данный момент, то я пользуюсь своим правом и предлагаю повременить пока с этими поисками. Другими словами, в случае успеха вознаграждения никто не получит. Пусть каждый человек веселится на празднике Урожая, потому что все понимают: позже всем нам будет не до отдыха.

Второе: мы так и не пришли к разрешению вопроса, как будем действовать против Кайтрин, и откладываем это до прибытия генерала Адроганса. А пока займемся заготовкой продуктов и вооружения, ну и, разумеется, формированием войск. — Август помрачнел. — Двадцать пять лет назад нас предупредили о том, что это произойдет. Настало время действовать, иначе все, что мы знаем и любим, падет под сталью, огнем и клыками, которые движутся к нам с севера.

Керригану хотелось широко улыбнуться, однако, выйдя из башни, в которой ему отвели комнату, он постарался придать своей физиономии непроницаемое выражение. Никто ведь не сказал ему, что он не может пойти на праздник Урожая. Позволения ему, правда, тоже не давали, однако Керриган был совершенно уверен: никто не остановит его, если он выйдет прогуляться. Юноша надел темно-синюю робу и плащ и прошел мимо стоявших у выхода адептов. Вопроса ему никто не задал, и вышел он беспрепятственно.

Оказавшись на улице, он дал себе волю и улыбнулся: вот повезло! Орлу вызвали на собрание, которое проводил барон Дракона. Она понятия не имела, что там будет обсуждаться, но главное, что присутствия Керригана там не требовалось. Орла предположила, что он сам найдет чем заняться, а чем именно — ей было все равно.

Его немного покоробило такое равнодушие: как-никак он ее воспитанник. Душу обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, ему хотелось попасть в какую-нибудь переделку, чтобы доказать Орле: зря, мол, она так уж полагается на его рассудительность. Юноша, конечно же, понимал, что с его стороны это — глупость, поэтому этот вариант он отбросил. С другой стороны, пойти на праздник Урожая — уже само по себе приключение, тем более что и опасности в этом никакой нет.