– Нет! – энергично возражаю я. – Все с точностью до наоборот. Мне не следовало с самого начала спрашивать у Джо. – Я собираюсь объяснить, что в таком случае мы все не находились бы сейчас здесь, когда замечаю за плечом Джо папу. Он тихо отошел от компании к краю кургана и сидит один, глядя на сад «Зеленых дубов». Его фигура неподвижна, а лицо, как никогда, печально.

Я подталкиваю локтем Бин – она поворачивается и обеспокоенно прижимает руку ко рту. Затем я перевожу взгляд на Гаса – он прерывает разговор с Тэми, и они оба тихо подходят к нам.

– Папа? – окликаю его я, толком не зная, что собираюсь сказать. Он поворачивает голову, и у него такое отчаянное лицо, что внутри меня что-то ухает. – Нам… нам нужна музыка! – чуть напряженным голосом объявляю я. – Давайте споем!

Я подбегаю к папе, решительно поднимаю его на ноги, хватаю за руку крест-накрест и неуверенно запеваю: «Забыть ли старую любовь…»

Несколько секунд никто не шевелится. Мой голос одиноко разносится в вечернем воздухе, и меня охватывает страх. Неужели никто не подхватит? Неужели это была дурацкая затея?

Но тут вдруг папин голос присоединяется к моему. Его рука сжимает мне пальцы, и я отвечаю пожатием. Бин хватает другую папину руку, ее прерывистое сопрано звучит едва слышно.

– Молодчина, – прямо мне в ухо говорит Джо и берет меня за руку. – Ты молодчина, Эффи.

Другой рукой он держит Тэми, которая поет со всей страстью, и Гас подтягивается в круг, ревя, точно он на матче по регби. И вот мы все уже связаны. Рука в руке, мы вздымаем и опускаем их в неровном ритме. Мерцающий огонь костра отражается на наших лицах, мы поем сбивчиво и немелодично, неловко смеясь, когда забываем слова, пихаясь и толкаясь, но все это кстати. Потому что мы вместе.

Глава 21

К полуночи с вином покончено, включая резервные запасы. А также с сидром, колбасками и шоколадным тортом. Папа ушел, сославшись на то, что староват ночевать на кургане под открытым небом. Костер уже догорел, и мы с Бин, Гасом, Джо и Тэми лежим в спальных мешках, среди подушек и одеял, которые удалось найти.

– Ужасно некомфортно, – жалуется Бин. – Как мы вообще тут спали все это время?

– Мы были пьяные, – выдвигает предположение Джо.

– Мы были молоды, – говорит Тэми. – На вечеринках где я только не спала: на полу, на ковриках, как-то в ванне… – Она изворачивается и взбивает подушку. – Эффи, а надувного матраса у тебя не найдется?

– Обычный сгодится, – говорит Гас. – Могли бы притащить сюда.

– Может, вам еще кровать с балдахином? – интересуюсь я. – Честное слово, нельзя быть настолько изнеженными. Это наша последняя ночь в «Зеленых дубах», и мы должны провести ее на кургане.

Я ни за что не сознаюсь в том, что мне тоже совершенно некомфортно. Это не важно. А важно то, что мы все здесь, как прежде. Пусть даже камни впиваются в спину и нет зеркала, чтобы Тэми могла вымазать на себя пять миллионов сывороток для лица.

Наконец я засыпаю беспокойным сном, в продолжение которого несколько раз просыпаюсь, чтобы подтянуть одеяло или прижаться теснее к Джо. В какой-то момент я ловлю себя на том, что смотрю на звезды, различаю в темноте волшебные скопления и прислушиваюсь к сонному бормотанию Бин. Потом я снова отключаюсь. И так всю ночь – бодрствование, сон, дрема, и вдруг уже семь утра, небо светлое, и все крепко спят, кроме меня, которая окончательно проснулась. Обычная история.

Я околела от холода, потому что во сне каким-то образом вылезла из спального мешка. Конечности болят, и я ощущаю себя девяностолетней старухой. Из положительного то, что наступил новый день, воздух чист и свеж, над головой – только небо, и ничего больше. Ни стен, ни окон – ничего. Я делаю глубокий вдох, испытывая чувство огромного удовлетворения, которое перевешивает чуть ноющую боль в плечах. Мы – молодцы. Мы это сделали.

Я сижу, опираясь на локти, и смотрю на подъездную дорожку, размышляя над тем, хватит ли у меня запала спуститься и приготовить всем чай или лучше ненароком разбудить Гаса и командировать его. И пока я смотрю, на дорожке появляется автомобиль – это «Вольво», который мне не знаком. Он останавливается, двигатель выключается, и мгновение ничего не происходит. Затем дверь с водительской стороны открывается, и я вижу женщину. Ей под сорок, она в джинсах, мокасинах и в свежей полосатой рубашке. У нее слегка растрепанные волосы, которые смотрятся очень привлекательно.

Заинтригованная, я наблюдаю за тем, как она делает несколько шагов в сторону дома, а потом просто смотрит на него. Затем она окидывает взглядом дорожку, снова делает шаг к дому и вдруг чисто по-детски ликует. Потом она поднимает глаза на курган, замечает меня и прижимает руку ко рту.

У нее такое открытое, дружелюбное лицо, что я встаю на ноги и спускаюсь к ней.

– Здравствуйте, – доброжелательно говорит она при моем приближении. – Простите, что нагрянула так рано. Я – Либби Ван Бьёрен.

– Ван Бьёрен? – Я ошеломленно смотрю на нее.

В ней нет ничего зловещего. Я представляла себе Ван Бьёренов совсем по-другому. (Как я теперь понимаю, они представлялись мне семейкой мрачных агентов ФБР в черных костюмах.)

– В агентстве по недвижимости сказали, что вы не будете возражать, если я заскочу, – говорит Либби Ван Бьёрен с сияющими глазами. – Я знаю, что дом перейдет к нам только в среду, но я проезжала мимо и не устояла перед соблазном. А вы… из Тал-ботов?

– Я – Эффи, – говорю я, протягивая руку. – Мы просто… – Я указываю на остальных, которые потихоньку вылезают на поверхность, протирают глаза и смотрят на нас с кургана. – У нас было что-то вроде прощальной вечеринки у костра. Мы ночевали под открытым небом.

– Вы ночевали под открытым небом? – оживляется Либби Ван Бьёрен. – Вечеринка у костра! Как чудесно! Все это место проникнуто волшебством. Оно колдовское. Домик на дереве. Башенка. У меня такие планы… – Она умолкает, потому что на дорожке появляется фургон, на боку которого написано «Служба переездов Гарсетт». – О, это к вам. Удачи! – Она корчит смешную физиономию. – Переезд – это кошмар, да? Мой муж считает иначе. В любом случае мне просто хотелось заглянуть и посмотреть. Я так волнуюсь. Вы были счастливы здесь?

– Да. – Я просто киваю. – Мы были здесь счастливы.

– Я влюбилась в этот дом с первого взгляда. Он такой причудливый. С витражным окном. А какая