Нэнси в ужасе отпрянула.

— Ты совсем псих, — разозлился Джек.

Несмотря на то что Нэнси испытала силу Оракула, несмотря на ее готовность верить чему угодно после всех странностей путешествия, в конце концов она все же согласилась с Джеком: разум Херцога не выдержал напряжения. Он бредит.

— Ты невежда, Джек, и всегда будешь отрицать то, что не в состоянии понять, — гневно прошептал Херцог. — Оставьте меня здесь. Из Шангри-Ла придут за мной, как предсказал царь. Придут и заберут меня. Вот увидите. Они придут…

— Безнадежно, — после долгого молчания проговорил Джек. И вдруг всполошился. — Подъем! Надо уходить. В любой момент здесь могут появиться китайские солдаты. Жень, что скажете?

Жень молчал, будто они только сейчас встретились и он не решил, что делать дальше. Пока Херцог рассказывал, полковник все дальше отодвигался от него, будто не хотел иметь отношения к этой истории. Женю позарез нужна «Книга Дзян», думала Нэнси, но его отвращают подробности путешествия Антона и то, что может повлечь за собой обладание этой книгой. Он молчал и не двигался, будто Херцог обратил его в камень.

— Жень, очнитесь! — нетерпеливо окликнул его Джек. — Мы засиделись.

Медленно, с большим усилием Жень поднял голову.

— Да, вы правы. Надо уходить. Я должен вернуться в Пекин и посоветоваться с братством. В свете новой информации поход за «Книгой Дзян» кажется ненужным. Столько сил растрачено впустую, а книга все время была у нас.

— Жень, возьмите себя в руки, — хрипло прошептал Джек. — Он же безумен.

— Ошибаетесь, Джек. Боюсь, Херцог говорит правду. Мое присутствие здесь само по себе это доказывает: Оракул привел меня сюда, он направил меня в монастырь Литанг, а потом в лес. Каждый отрезок пути я согласовывал с ним, каждый поворот делал по его команде… Мне нелегко признаваться в этом.

Джек уже едва не рычал:

— Вы-то хоть не дурите! Это совпадения! Вы могли бы прийти не сюда, а куда угодно. Херцог бредит, это все опиум! Забудьте и поднимайтесь, надо уходить.

Нэнси присела рядом с Антоном и наклонилась над ним, не обращая внимания на спор.

— Что нам с ним делать?

Джек не ответил и даже не взглянул на нее. Казалось, они ночь напролет слушали сказки Херцога, и вот наступило утро. Нэнси вновь посмотрела на распростертого перед ней человека: лицо Антона застыло, глаза были крепко зажмурены, словно он боролся с сильнейшей болью. Его губы дрогнули, но не раздалось ни звука.

— Он выживет? — умоляюще спросила Нэнси у Джека.

Тот покачал головой.

— Если тащить его — нет. А если не трогать… — Он предоставил ей самой додумать ответ.

Слезы потекли из глаз Нэнси. Джек положил ладонь ей на плечо.

— Ему не больно. Боль заберет опиум.

Жень что-то искал в своем рюкзаке, готовясь к возвращению. Неожиданно он повернулся к Нэнси и произнес:

— Погодите, Нэнси, есть у меня идея. У вас с собой Оракул?

— Да.

Она скинула рюкзак, достала книгу и положила на пыльную землю. Ей почудилось, что Оракул источает живую энергию — энергию зла. Нэнси чувствовала за спиной Джека, напряженного и раздраженного, но не остановилась.

— Есть монетка? — спросила она.

— Есть.

Жень встал на одно колено и достал из кармана монету. Нэнси нерешительно взглянула на него.

— А вопрос?

Жень секунду смотрел ей в глаза, потом опустил взгляд на книгу и, накрыв обложку ладонью, проговорил — сначала по-китайски, затем по-английски:

— Оракул, правдив ли рассказ Антона Херцога о том, что ты и есть «Книга Дзян»?

Нэнси шумно вздохнула и принялась подбрасывать монету. Жень записывал результаты пальцем на песке. Когда монетка подлетела и упала шесть раз, они составили гексаграмму. Кровь отхлынула от лица Женя. Слабым бесстрастным голосом он объявил:

— Солнце в зените. Кричащий журавль в тени. В середине пустота.

Нэнси испуганно спросила:

— Вы помните эту гексаграмму, не заглядывая в книгу?

— Да, — ответил полковник, глядя на Нэнси почти сердито.

Дрожащим от волнения, умоляющим голосом она попросила:

— Объясните мне, пожалуйста.

— Это Чжун-фу. Внутренняя правда. — Жень испуганно округлил губы.

Прежде чем Нэнси успела ответить, полковник заговорил вновь. В его голосе слышалось страдание.

— Это означает, что Антон Херцог говорит правду. Это означает, что Шангри-Ла существует, а Оракул и есть «Книга Дзян».

Жень отвернулся, погрузившись в свои мысли. С минуту все молчали. Потом, словно разбивая волшебные чары, Джек наклонился, протянул руку и стер начертанную на песке гексаграмму. После чего, положив руки на плечи Нэнси и полковника, прошептал:

— Все. Уходим.

Далеко внизу мерцали факелы и фонарики китайских солдат, разыскивающих Антона Херцога, а еще дальше, на краю погрузившейся в ночь долины, Нэнси видела зловещее оранжевое зарево Метока — последнего тибетского аванпоста перед индийской границей.

— Не сворачивайте с этой тропы, — напутствовал Жень в темноте. — Мне в другую сторону, к Гоби, на совет братства. Несу им печальные вести… Как только преодолеете перевал, обязательно поспите, затем двигайтесь через плато. Придете к племени торговцев солью. Они отведут вас к индийской границе, где Ярлунг-Цангпо образует водопады. Там есть тропа, крутая и очень трудная, но вы справитесь. Она приведет вас через горы к берегам Брахмапутры. Идите по течению священной реки, и довольно скоро увидите селения. У вас нет с собой золота?

— У меня немного ренменби,[63]— ответил Джек.

— Там они не в ходу. — Резким движением Жень расстегнул куртку, надорвал подкладку и вытащил золотой обруч. — Возьмите. Весит три унции. Отдайте его вождю торговцев солью, а в придачу вот это. — Он достал маленькие квадратные карточки. — Это фотографии его святейшества далай-ламы. Херцог говорил, в Тибете они запрещены законом, но очень ценятся. Это должно остановить туземцев, если они вдруг задумают ограбить вас. А теперь возьмите еще воды и цампы — и разойдемся…

Джек благодарно кивнул.

— Я верну вам деньги за золото, если удастся найти вас, — сказал он.

— Не стоит беспокоиться. Вы спасли мне жизнь. Просто идите и не оглядывайтесь.

Нэнси все еще была в шоке, лишь наполовину понимая их разговор.

— А Херцог?

Жень молчал, но молчание его говорило о многом. После паузы он ответил: