– Ну, попадитесь еще мне, твари!

Утерев пот, он повернулся и нос к носу встретился со старичком мухтасибом.

– Рад видеть тебя в добром здравии, уважаемый Фазиль-бей, – бормоча про себя ругательства, низко поклонился Али.

– Аллах в помощь, – мухтасиб усмехнулся. – Жалуются на тебя, Али! Говорят, мошенничаешь, под видом свежей продаешь правоверным никуда не годную воду.

– Кто сказал такое?! – расправив плечи, грозно возопил водонос. – Я разорву его на части вот этими вот руками!

– Чем орать, налей-ка мне лучше стаканчик, – сладенько улыбнулся Фазиль-бей. – А то употел что-то. Видать, совсем стар стал.

– Пей на здоровье, уважаемый. – Водонос налил воды в медный стаканчик и почтительно протянул его чиновнику.

Тот немного отхлебнул и закашлялся:

– Чем ты поишь правоверных, о нечестивец?

– Что? – Водонос тут же попробовал свою воду – и с негодованием принялся отплевываться от песка и ила.

– Заканчивай торговлю, Али. – Фазиль-бей строго покачал головою. – Пойдешь с нами к макхаму. – Старик мигнул стражникам, и те моментом обступили несчастного водоноса.

– Не виноват я, не виноват… – тупо повторял тот, идя вслед за торжествующим мухтасибом. – Клянусь, чистейшая была вода!

Другой мухтасиб – усатый рыночник – завидев Фазиль-бея, с самым безразличным видом отвернулся от водоноса. Ну его! Связываться со вздорным стариком – себе дороже выйдет. А что касается Али… Так, в конце концов, не так уж много он и платил за благорасположение. Да и вообще, осторожней надо…

Придя к приземистому зданию суда – макхаму, – Фазиль-бей приказал страже кинуть нечестивого водоноса в тюрьму – небольшое помещение для задержанных, пристроенное к макхаму со стороны заднего двора.

– Пусть пока посидит, – добродушно произнес старик. – А я пока подумаю, что с ним делать.

Поднимаясь по небольшой лестнице в макхам, он наткнулся на почтительно стоявшего у стены Раничева.

– А ведь ты был прав, Ибан. – Мухтасиб покачал головою. – Этот пес Али и в самом деле торговал дурной водою. Что ж, его ждет хороший тазир… Ударов сто, не меньше…

– О, жаль бедного водоноса. – Раничев молитвенно сложил руки. – Не позволит ли уважаемый мухтасиб мне переговорить с ним? Я ведь его хорошо знаю и неоднократно предупреждал о том, что не стоит продавать такую воду.

– Ну поговори, ладно, – махнул рукой старик. – Я скажу стражникам, чтоб пропустили… Ну как, вечером доиграем партию в шашки?

– Конечно, почтеннейший Фазиль-бей!

Помещение для задержанных представляло собой низкое – едва поднять голову – строение из серого кирпича, с надежной, обитой железными полосками дверью и маленьким оконцем под самым потолком. День только начинался, и водонос Али был пока единственным узником.

Когда дверь распахнулась, он не шелохнулся, так и продолжал сидеть на земляном полу, скрестив ноги и мрачно устремив взгляд прямо перед собою.

– Ну, здравствуй, Али, – войдя, присел рядом Иван. – Хочу помочь тебе раскаяться!

– Что?! – Водонос с ужасом посмотрел на вошедшего, словно бы увидел змею. – Ты? Ты?

– Я! Успокойся и не смотри на меня, как солдат на вошь. Представляешь, что тебя ждет, если будет доказано, что совершенное тобою – явное мошенничество и наглый обман?

– Клянусь, я ничего не знал! Моя вода всегда была чистейшей.

– Что невозможно доказать… Впрочем, я могу помочь тебе.

– Ты? – Водонос усмехнулся. – Но что тебе будет нужно взамен?

– Ты знаешь.

– «Дети… Дети Ваала»? – хриплым шепотом произнес Али. – Безумец, ты не знаешь, на кого замахнулся!

– Да ну? – Иван хохотнул. – Фарид ибн-Бей вовсе не так уж неуязвим, как все вы думаете. День-два, и он предстанет перед судом. Не думаю, что халиф будет благоволить к этому вероотступнику.

Водонос ощерился:

– Я ничего тебе не скажу! Лучше вынести несколько ударов палками, нежели умереть страшной и неотвратимой смертью.

– Как Ахмед? Ведь это вы его убили!

– Да, как Ахмед! – с вызовом сверкнул глазами Али. – Уходи, иначе…

– Жаль…Я думал, тебе не помешает немного серебра… В конце концов, ты не так уж и виноват перед Аллахом. Я сам видел – ты не участвовал в их мерзких оргиях, просто лишь иногда исполнял поручения. Они ведь неплохо платили, почему бы не заработать?

– Вот именно! – В черных глазах водоноса неожиданно появилась надежда. Этот непонятный иноверец говорил точно так, как рассуждал и сам Али.

– Пойми, с «Детьми Ваала» уже почти покончено. Людям халифа известно о них все… Осталось лишь их схватить. А ваш главарь Фарид… думаю, он зря надеется остаться чистым в глазах халифа.

– Фарид, – яростным шепотом повторил Али. – Жадный и жестокий проходимец. Он ведь не местный, алжирец. И я не раз видал в его доме тайных посланцев алжирского дея.

– Так Фарид приглашал тебя в дом?

– Ага, как же! Кто я и кто он? Я всего лишь доставлял туда вино и женщин.

– Что ты знаешь о некоем Хасане ад-Рушдия?

– Впервые о таком слышу, – честно признался Али. – Ты сказал, я могу заработать?

– Вполне, – кивнул Раничев. – Я должен знать все о секте! Связи, места сборищ, тайные знаки… все, понял, Али?

– Да уж как не понять… – Покачав головой, водонос вдруг поднял глаза: – Кто ты? Ты – посланец халифа?

– Именно так, Али, – без зазрения совести соврал Иван. – Халиф давно поручил мне следить за вами.

– Я так и знал, – водонос опустил голову… – Думаю, за мои прегрешения мне отрубят голову.

– О нет, Али. Все будет зависеть от твоей помощи халифу.

Раничев вышел наружу вполне довольный проделанной работой и реакцией водоноса Али. Хоть, конечно, и невелика сошка, но все же… Сколько всего узнал!

– Ну как, раскаялся это грешник? – спускаясь во двор, осведомился Фазиль-бей.

– Конечно, раскаялся и хочет как можно быстрее загладить вину. Говорит, случайно зачерпнул воду не там, где всегда…

– Что ж, – старый мухтасиб смачно зевнул. – Хватит с него и десятка ударов. Так ты не забыл, что мы сегодня играем?

– Как я могу забыть? Вы, уважаемый Фазиль-бей, такой замечательный игрок, что я даже сейчас просчитываю ходы будущей партии.

Польщенно улыбаясь, мухтасиб шустро направился к паланкину.

Вернувшись в дом марсельца, Иван увидел взволнованно ходившего по двору хозяина. Помахал рукой:

– Эй, Жан-Люк, что случилось?

– Твой приятель исчез.

– Как исчез? Может, просто вышел куда-то?