Когда они добираются до центра Оксфорда, на часах без нескольких минут четыре.

– Ну и куда мы теперь? – спрашивает Джули у Шантель, запарковав фургон на многоэтажной автостоянке.

– Сначала в книжный магазин, потом в бюро путешествий.

– Бюро путешествий? – переспрашивает Джули. Дэвид и Шантель только ухмыляются.

– Почему бы нам всем не встретиться здесь в пять? – говорит Шантель.

Оксфорд.

Джули сидит в фургоне и смотрит на грязные бетонные стены автостоянки. Однажды она уже приезжала в Оксфорд – чтобы сдать вступительный экзамен на «математику и философию», курс, который она, возможно, смогла бы закончить, если бы не провалила школьные экзамены. Ей предлагали место при условии, что она получит три «отлично», причем два из них – за «математику» и «высшую математику». Она легко могла получить эти оценки, но не получила. Сидела бы она здесь, если бы получила их и уехала в Оксфорд? Скорее всего, нет. Скорее всего, знала бы лучшее место для парковки.

Поездка в Оксфорд на экзамен была одним из последних событий ее жизни, в которых участвовали и папа, и мама. Они приехали все вместе на папином «вольво». Пока Джули писала тест, родители угощались кофе с пирожными в соседнем кафе и осматривали город.

– Ты действительно хотела бы здесь учиться? – спросила мама, когда они ехали через старый город, направляясь домой.

Джули взглянула на лицо матери. Хелен хмурилась, точно думала, что с Оксфордским университетом что-то не в порядке. Джули очень хорошо знала этот взгляд. Ее маме не нравился душок патриархальности, власти и влияния, которым отдавали высившиеся вокруг них средневековые, медового цвета здания.

– Было б здорово, – сказала Джули.

Остаток дороги Хелен читала журнал, купленный в каком-то альтернативном книжном магазине, а Джули проигрывала в голове математический тест, словно только что приняла участие в захватывающем спортивном состязании или театральной постановке. Папа снова и снова слушал кассету с альбомом «Стоун Роузиз». Позднее выяснилось, что эту кассету ему подарила на день рожденья его подружка – студентка арт-колледжа.

Джули выбирается из фургона и через пару кварталов набредает на небольшой газетный киоск. Покупает три картонки «Рибены» и мешок конфет. Потом возвращается на автостоянку. Выпивает две картонки напитка и съедает все конфеты, производя тем временем какие-то выкладки на промасленном клочке бумаги, обнаруженном в «бардачке». Часов в пять она бросает это дело и трет глаза. Освещение здесь не ахти какое. В десять минут шестого Шантель и Дэвид подходят к фургону, держась за руки. Джули смотрит, как они приближаются. Вглядывается пристальнее. Они что, и правда держатся за руки? Господи.

В свободной руке Шантель держит сумку из магазина «Уотерстоунз». Они с Дэвидом залазят в фургон, и Шантель принимается доставать вещи из сумки. Она передает Дэвиду два конверта, потом вручает Джули три похожих на книги предмета в бумажных мешках, запечатанных скотчем. На одном написано «Ш», на другом – «Л», и на третьем – «Дж».

– Не открывай их, пока не вернешься, – просит Шантель.

– Не поняла? – говорит Джули. – Ты что, со мной не возвращаешься?

– Я – нет, – отвечает Шантель. – В смысле мы не возвращаемся. Я и Дэвид.

– О… – Джули нахмуривается. – И куда вы путь держите?

– Мы летим в Америку, – говорит Дэвид, размахивая конвертами. – Починим мои яйца. Займемся серфингом. Шан только что купила билеты, смотри!

Его глаза сияют, он размахивает билетами в полутьме фургона.

– В Америку? – улыбается Джули. Смотрит на Шантель. – Правда, что ли? Вы летите в Америку, чтобы Дэвид вылечился?

– Ага, – ухмыляется Шантель. – Дэвид возьмет «академку» в универе, если получится. Мы планировали это весь день. Ближайшую пару ночей проведем в гостинице, пока не получим по почте паспорта. Надеюсь, твоя мама простит, что мы не вернулись – просто Дэвид никогда не жил в гостинице, и мне показалось, что это было бы мило. К тому же у твоей бедной мамы на самом деле не хватает места на такую ораву. Я поговорила со своей мамой – она думает, что я слегка спятила, но в общем и целом затею одобряет. Мне просто нужно потратить деньги. Они начали жечь мне карман.

– Ой, ничего себе, – вот и все, что может сказать Джули. – Это… потрясающе.

– И не говори, – сияет Дэвид. – Утром я думал, что она меня разыгрывает.

– Ничего романтичнее не слышала в жизни, – говорит Джули.

Шантель смеется.

– Ну, поживем – увидим. Дэйв, скорее всего, бросит меня через месяц.

– Лично я накинул бы еще месяцок, – замечает Дэвид.

Шантель по-прежнему смеется.

– Мы просто посмотрим, как оно пойдет, – говорит она.

И все равно ничего романтичнее Джули не слышала в жизни.

– Мы оба ни разу не были за границей, – говорит Шантель. – В любом случае, это будет новый опыт. Путешествовать – крутая идея. Я думаю, наша поездка окажется чуть дольше вашей, но если бы не ты, мы бы вообще никуда не поехали, поэтому мы хотели сказать…

– Спасибо, – заканчивает Дэвид, наклоняясь и неловко целуя Джули в щеку.

Шантель обнимает ее.

– Да, спасибо, – говорит она. – И скажи спасибо остальным. Я каждому купила подарок – правда, скромный. Ну, это книжки – ты, поди, догадалась. – Она смеется. – Но все равно не открывай свой, пока не вернешься к маме. А то мне будет стыдно – я чертовски хреново выбираю книжки.

Дэвид и Шантель выбираются из фургона. Все происходит так быстро.

– А фургон? – спрашивает Джули, выбираясь следом. – Он ведь твой, и…

– Присмотри за ним для меня, – отвечает Шантель. – Мы вернемся. Об этом не беспокойся.

– О'кей, – говорит Джули. Ее голос эхом отдается на полупустой автостоянке. – Что ж, хорошо вам повеселиться.

– Постараемся.

– И пошлите мне открытку, – просит Джули.

Шантель снова обнимает ее.

– Я ведь правильно поступаю? – шепчет она в волосы Джули.

Джули думает о бабушке Шантель.

– Да, – шепчет она в ответ.

– Что ж, – говорит Шантель, отстраняясь и улыбаясь Джули. – Увидимся.

– Да, покедова, – говорит Дэвид.

Потом Дэвид и Шантель уходят со своими рюкзаками и билетами, уходят не оглядываясь.

– Интересно, каково было вернуться на Уинди-Клоуз после целого года в Гринэм-Коммон? – спрашивает Шарлотта у Хелен.

Люк на кухне читает какое-то воскресное приложение. На нем все те же курточка из флиса и теплые треники, в которых он был вчера. Но сегодня, слава богу, никакого скафандра. Шарлотта и Хелен стоят у раковины, прихлебывая чай и болтая. Хелен только что рассказала, как отчаянно ей хотелось стать «свободной» после защиты диплома, как она отправилась в путешествие в Индию, а потом какое-то время жила в Гринэм-Коммон. Несколько лет спустя она купила этот дом у одной из активисток Гринэма; по причине своей связи с Гринэмом она и захотела поселиться в этом районе. Сейчас она работает невропатологом.