Но Филипп покачал головой.

– Не могу, – хрипло сказал он. – Мне не хочется говорить об этом.

И он стал расспрашивать о том, как ей жилось в Новом Орлеане. Селия начала было рассказывать, что пережила, узнав о его смерти, но увидела, что он заскучал. Лихорадочно придумывая, чем бы его развлечь, она вспомнила несколько забавных эпизодов из своей жизни на плантации.

Потом повисло неловкое молчание.

Селия удивлялась: о чем же они могли подолгу разговаривать во Франции или писать друг другу? Ведь раньше ей было совсем не трудно поддерживать с ним разговор! Сама не заметив, когда это случилось, она пересела с кровати на стул. Взяв его руку в свою, она нежно ее пожала, но Филипп поморщился, почувствовав на ее ладони остатки целебной мази.

– Фу! – сказал он и отнял руку. – Почему у тебя такие скользкие руки?

Селия слегка покраснела.

– Извини, я поранила руки, когда… Ноэлайн смазала их мазью.

– Не испачкай простыни.

Жюстин никогда не обратил бы внимания ни на мазь на руках, ни на простыни. Он рассмешил бы ее, сказал бы, что она тяжело ранена, а потом осыпал бы поцелуями… Селия постаралась прогнать из головы предательские мысли.

Филипп снова откинулся на подушки, и улыбка на его лице увяла.

– Я устал, – тихо сказал он.

– Отдохни, я оставлю тебя. Может быть, завтра у тебя прибавится сил, и мы поболтаем.

Филипп печально взглянул на нее:

– Да, нам надо кое о чем поговорить.

– Тогда до завтра, – сказала Селия и, наклонившись, поцеловала его в щеку. – Спокойной ночи, Филипп.

* * *

В полном смятении Селия спустилась вниз и, не попрощавшись ни с кем, ушла в свой флигель. Ей хотелось побыть одной. Ей не верилось, что Филипп намеренно проявляет к ней холодность. Наверное, он тоже не знал, как говорить с ней. Если бы знать, что он хочет и чего ожидает от нее, ей было бы проще!

Погруженная в свои мысли, Селия медленно шла по дорожке, ведущей к флигелю. Даже если они с Жюстином никогда не будут вместе, она все равно расторгнет брак с Филиппом. У Филиппа есть Бриони. А она… она не сможет жить с мужем, который будет напоминать ей Жюстина. Селии не хотелось, чтобы Филипп считал, что она его бросает. Лучше, если он тоже пожелает расстаться с ней.

Быстро темнело, и Селия решила сделать еще один круг по дорожкам сада. От усталости у нее все болело, но она знала, что ложиться спать рано. Она слишком возбуждена и не уснет.

Селия села на каменную скамью. Налетел прохладный ветерок, и она вздрогнула. Она уже не боялась темноты, как раньше… Единственное, чего она боялась, – это потерять Жюстина.

Она долго сидела, глядя на безоблачное вечернее небо, на котором высыпали звезды. Сонно зевнув, наконец встала и хотела было идти во флигель, но ее внимание привлек какой-то негромкий звук, раздавшийся неподалеку. Она с любопытством заглянула за живую изгородь и торопливо отпрянула назад, увидев Филиппа. Но что он здесь делает? Она возмущенно нахмурилась. Филипп обнимал женщину! Ничего себе! Значит, несмотря на холод, он явился на тайное свидание с Бриони! А ведь совсем недавно чувствовал себя таким слабым, что не мог разговаривать с ней!

Подглядывая сквозь просвет в изгороди, Селия увидела, как он отбросил капюшон с волос Бриони и наклонился, чтобы поцеловать ее – долгим, страстным поцелуем. Селию он никогда так не целовал! Бриони что-то сказала ему, он тихо рассмеялся и обнял девушку.

Селию обидело то, как он разговаривает с ней: казалось, ему не терпится многое рассказать ей, а времени не хватает. «А мне пришлось буквально клещами вытягивать из него каждое слово», – обиженно вспомнила Селия. Сложив на груди руки, она наблюдала за ними, как ни странно, чувствуя себя обманутой женой. Вот было бы здорово выскочить сейчас из кустов и крикнуть, что их тайна раскрыта! С другой стороны…

В свете звезд было хорошо видно лицо Филиппа. Селию поразила происшедшая в нем перемена. Не было мрачного подавленного взгляда, глаза его искрились. Бриони кончиками пальцев прикоснулась к его лицу, и он поцеловал ее ладонь. Селию тронула их нежность друг к другу.

Неожиданно она улыбнулась. О, да это все упрощает! Филипп становится другим с Бриони, потому что влюблен в нее. Несомненно, он сам захочет расторгнуть брак. Возможно даже, он первым заговорит об этом, и она убедит его, что это самое разумное решение. Селия облегченно вздохнула и крадучись удалилась, пока влюбленные не заметили, что за ними наблюдают.

* * *

Утром Максимилиан уехал в тюрьму, а Селия осталась ждать вестей вместе с Лизеттой и детьми. Ее одолевала тревога: а вдруг с Жюстином в тюрьме жестоко обращаются? Однажды ее провезли в экипаже мимо Ка-бильдо, когда там находился в заточении особо опасный преступник. Тогда на площади, куда выходили окна тюремной камеры, собралась толпа разъяренных горожан, которые выкрикивали оскорбления и швыряли в окна отбросы. Весть об аресте печально известного пирата Грифона, несомненно, уже распространилась по городу. А что, если в этот самый момент разъяренная толпа так же беснуется и требует крови Жюстина?

Эвелина и Анжелина играли в куклы, а Лизетта, как всегда, занималась рукоделием. Обожженные руки Селии были пока непригодны для какой-либо работы, она сидела с Рафом на коленях и читала газету на английском языке. Время от времени она произносила вслух какое-нибудь слово, чтобы проверить, правильно ли понимает его смысл, и Лизетта переводила ей всю фразу на французский язык. Стрелки на позолоченных каминных часах двигались мучительно медленно. Наконец прибыл Максимилиан.

– Любимый! – воскликнула Лизетта, вскакивая с места. Макс обнял ее и поцеловал.

Селия не могла подняться, потому что на ее плече спал Раф, но она не сводила глаз с Макса.

– Макс, немедленно рассказывай нам все по порядку, – потребовала Лизетта, снимая с него пальто и усаживая в кресло.

Макс уселся, вытянул длинные ноги. Судя по всему, он был весьма доволен собой.

– Сегодня вечером я встречаюсь с губернатором Вильерэ. Мне сказали, что помощь, оказанная Жюстином, заставила Вильерэ рассмотреть вопрос о его помиловании.

Селия, не выдержав, вскочила с места, так крепко прижав малыша к себе, что он проснулся и захныкал.

– Боже мой, я боюсь даже надеяться! – сказала она, судорожно вздыхая.

Лизетта осыпала Макса поцелуями и похвалами. Эвелина и Анжелина, хотя и не понимали причины веселого возбуждения взрослых, тоже бросились к нему, радостно хохоча, и на какое-то мгновение Макс совершенно исчез в вихре рыжих волос.

Раф, которого так невежливо разбудили, не пожелал успокоиться, пока его не взяла на руки Лизетта. Рассерженно сопя, малыш положил голову ей на плечо и засунул в рот кулачок. Селия заставила себя снова сесть на диван. – Как себя чувствует Жюстин? – спросила она, подавшись вперед.