— У тебя слишком острые глаза и чересчур длинный нос! — резко бросила Филиппа.

— Я сделаю отвар, — пообещала служанка. — Но он вам не понадобится во время месячных. Так говорится в письме.

— Иногда я жалею, что научила тебя читать, — пробормотала Филиппа. — И ни слова мужу, да и вообще никому. Ясно?

Люси кивнула:

— Если граф узнает, вышвырнет меня из дома собственноручно и отправит в Камбрию. Я люблю юг не меньше вашего, миледи. А дома меня сразу же выдадут за фермерского сыночка, и я навсегда останусь на севере. Я уже сказала, что не похожа на сестру и не желаю ухаживать за мужем и детишками. С самого первого путешествия в Эдинбург я стремилась упорхнуть подальше от дома.

— Но когда у меня родятся дети, придется сиднем сидеть в Брайарвуде, — коварно напомнила Филиппа, однако Люси ничуть не встревожилась.

— Вы не хуже меня знаете, миледи, что если дадите графу одного-двух ребятишек, вполне можете улестить его, чтобы отпустил ко двору. Поэтому поезжайте во Францию, возвращайтесь и подумайте над моими словами. Вот тогда все будет хорошо, — рассудительно заметила она.

— А ты знаешь, что дядюшка Томас нанял нам корабль? Мы поплывем с королевским флотом, а королева просила меня взять с собой несколько ее фрейлин. У нас будет свой собственный шатер, и не придется вымаливать место для ночлега.

— Что ж, по крайней мере не надо беспокоиться об удобствах, — обрадовалась Люси. — Я никогда еще не плавала на корабле! И даже земли видно не будет?

— Не знаю, — протянула Филиппа. — Я же не была во Франции!

— Ну, если уж Энни могла переплыть море на корабле, то и мне это по плечу, — решила Люси. — Вряд ли мне это понравится, но я от сестры не отстану.

Филиппа часто разъезжала по землям мужа и с каждым днем все больше успокаивалась и отдыхала душой. Криспин не забывал о своих обязанностях по отношению к жене и имению, и Филиппа не скрывала, что наслаждается минутами, проведенными в его объятиях. Раньше она никогда не задумывалась об этой стороне супружеской жизни, но теперь поняла, что ей нравится. И даже очень. Она почти с сожалением сознавала, что их идиллия в Брайарвуде близится к концу, но пора было собираться в Дувр.

Племянник королевы, король Испании и новый император Священной Римской империи, собирался навестить тетку до отъезда ее во Францию. Придворные, приглашенные в поездку, должны были съехаться в Дувр ко времени его визита, чтобы приветствовать Карла V. Императору, сыну покойной сестры Екатерины, как раз исполнилось двадцать, и он ни разу не видел тетку. И не слишком ладил с французским королем: Франциск, как и Генрих, надеялся, что императором изберут его, однако эта честь досталась Карлу Испанскому.

Они покинули Брайарвуд дождливым майским утром. Филиппа впервые за пять лет чувствовала себя по-настоящему отдохнувшей, но очень взволнованной.

— Мы увидимся поздней осенью, — сообщила она экономке. — Перед тем как вернуться ко двору на рождественские праздники. Уверена, что в твоих надежных руках Брайарвуду ничего не грозит.

Мэриан кивнула и улыбнулась. Да и кто мог бы сердиться на Филиппу? Очаровательная, учтивая, добрая. Вот только эта страсть к путешествиям! Женщина должна оставаться дома и заниматься тем, чего от нее ожидают!

— Доброго вам пути, миледи и милорд, — вежливо пробормотала она.

Они отправились в Лондон, где остановились в Болтон-Хаусе. Там уже ожидала Люси, выехавшая раньше и успевшая собрать сундуки с нарядами Филиппы.

— Погодите, вот увидите платья, которые велел для вас сшить лорд Кембридж! — возбужденно тараторила она. — И костюмы его сиятельства! Я спрятала их в отдельный сундук. И вынула ваши драгоценности из тайника. Все в городе только и говорят что о поездке во Францию. Такое великое событие! Ужин сегодня самый простой, потому что готовила я. Все остальные слуги вернулись в Оттерли, а тем, кого нанимали на время, уже заплатили.

— В таком случае накрой стол в наших покоях, — решила Филиппа и со вздохом пожаловалась: — Плохо, что некому наносить воды в ванну. Я такая грязная после нескольких дней, проведенных в седле.

— Я смогу поставить на кухне маленькую лохань, — предложила Люси.

— А мы с Питером наносим воды из кухонного колодца, — добавил подошедший граф, услышав разговор.

— О, спасибо, милорд, — расплылась в улыбке Люси. Криспин обнял жену за талию.

— Потом я останусь, чтобы потереть вам спинку, мадам, — плотоядно ухмыльнулся он.

— А я потру твою, ибо ты разделишь ванну со мной, муженек, — кокетливо ответила она. — Мы достаточно давно женаты, и вам известно, что я не лягу с человеком, от которого несет конским потом и дорожной пылью.

— Какая же вы чистюля, мадам! — поддел он, целуя ее в макушку. — Кроме вас, не знаю ни одной женщины, которая так любила бы купаться! Но признаю, что от вас пахнет лучше, чем от многих моих знакомых! Во Франции мы скорее всего будем лишены этой возможности.

— Я буду мыться везде, куда бы ни занесла меня судьба! — отрезала Филиппа. — Слишком хорошо я знаю своих подруг, привыкших поливать себя духами, чтобы скрыть вонь немытого тела. Но у меня очень острый нюх. При первой же встрече я поняла, что ты моешься чаше, чем дважды в год.

— Немедленно начинаю таскать воду! — объявил он, отпуская жену. — Питер!

Люси велела мужчинам наполнить два больших котла, которые она успела подвесить над огнем.

— Придется подождать, пока вода нагреется, — вздохнула она.

В таком случае давайте поедим здесь, — решила Филиппа. — Не стоит таскать все это наверх. Поужинаем перед купанием. А как насчет наших охранников и кучера? Их тоже нужно покормить.

— Все сделано. Мы с Питером отнесли им ужин в конюшню. Я готовила всего одно блюдо: жаркое из оленины. Состряпала два больших горшка из припасов, оставленных в кладовой. Договорилась с поваром его милости еще до нашего отъезда в Оксфордшир, — рассказывала Люси, продолжая суетиться вокруг стола. Она уже успела расставить оловянные тарелки и кружки, вытащила большой каравай хлеба из печи и принялась резать на специальной доске. Оказалось, что у нее есть и свежее масло.

Не успокоившись, она взглянула на слугу графа и повелительно крикнула:

— Питер! Немедленно неси из кладовой кувшин с сидром и наполни кубки!

Питер беспрекословно повиновался, а Люси тем временем положила на тарелки вкусное жаркое с винной подливкой, в которой плавали куски оленины, моркови и лука-порея.

— Садитесь, — пригласил граф слуг, когда все было готово. — Вам нет смысла ждать, не то все остынет, а холодная оленина вовсе не вкусна.

— Спасибо, милорд, — поблагодарил Питер.

Люси принесла еще тарелки и кружки и поставила на дальний край стола.

К концу ужина Филиппа услышала, как кипит вода. Остальные еще не поднялись из-за стола, поэтому она вытерла тарелку последним кусочком хлеба и стала терпеливо ждать. Наконец Питер встал.