Огненный шар взорвался прямо в толпе недалеко от помоста, разметав во все стороны «счастливчиков», занявших лучшие с их точки зрения места, и начиная с этого момента мир на всех порах понесся к пропасти хаоса.

Я, как всегда, был распят на лобовом стекле паровоза, поэтому все прекрасно видел собственными глазами.

И это действительно было ЧТО-ТО...

* * *

Старик умер первым.

Он не успел даже закончить предложение, потому что почти одновременно в его грудь вонзились пять или шесть ножей и несколько стрел, которые, судя по всему, предназначались мне. У него уже шла горлом кровь, и все же «Мерлин» нашел в себе силы развернуться на сто восемьдесят градусов и мертвой хваткой вцепиться в перекладину колеса над моей головой, повиснув на ней как живой щит.

— Ты долже... — Из последних сил он попытался что-то сказать, но не смог — его время истекло.

Спустя мгновение пробил последний час палача. Он стоял рядом, а копье, с чудовищной силой брошенное кем-то в спину старика, чтобы достать меня, угодило в него и, пробив грудную клетку навылет, швырнуло на колесо, застряв в перекладине. Он резко дернулся, пытаясь освободиться, но не смог, наконечник слишком глубоко вошел в дерево. Наверное, для этого так и не успевшего вступить в должность палача была невыносима мысль умереть столь бесславно — позорно наколотым, словно бабочка на подушечку для иголок. Поэтому, ухватившись за древко обеими руками, он сделал еще одну отчаянную попытку выдернуть копье из груди. Мы стояли почти вплотную, и я видел, чего ему это стоило. Если бы не рев толпы, наверное, я даже смог бы услышать, как хрустят кости и рвутся жилы где-то глубоко внутри его груди, но...

Колесо фортуны продолжало бешено вращаться, казино работало круглосуточно, а игроки метали кости — как свои, так и чужие, в надежде сорвать банк, убив меня. Правда, было не совсем понятно, зачем он им нужен, если после этой «большой удачи» их вселенная умирала вместе с победителем, но об истинных мотивах, толкавших этих безумцев на крайние меры, я узнал немного позднее.

Еще два ножа воткнулись в дерево настолько близко от моей головы, что чуть было не проткнули правое ухо. Может быть, от страха или от соседства мертвого тела, вплотную прижатого ко мне, совсем некстати к горлу подкатила тошнота. Впрочем, это состояние быстро прошло, когда какой-то сумасшедший, прорвавшись сквозь плотное кольцо охраны, взобрался на помост и огромными скачками понесся к разделочному колесу. Его остекленевшие глаза абсолютно ничего не выражали, на губах выступили рваные клочья кровавой пены, которые превратили его и так не особенно приятное лицо в маску какой-то первобытно-звериной злобы. Впрочем, на его мимику и уж тем более на внешние данные мне было глубоко наплевать. Самое неприятное заключалось в том, что в руках он держал тяжеленную пику, острие которой было направлено прямиком мне в голову. Все произошло настолько быстро, что я даже не успел как следует испугаться. На полпути его горло пробили две стрелы, но, судя по тому, что он даже не замедлил продвижения вперед, это не произвело никакого впечатления на счастливого обладателя копья. Я еще, сам не знаю почему, успел подумать о чудовищном запасе прочности, который должен иметь организм, чтобы жить и работать после таких ужасающих ран, но в этот момент голова нападающего разлетелась вдребезги, взорвавшись фонтаном крови, и он рухнул как подкошенный, не добежав до цели каких-то нескольких ярдов.

— А ты действительно забавный малый.

Я повернулся к палачу, который прекратил попытки освободиться, потому что у него уже не оставалось сил, и увидел, что он улыбается. Как ни странно, он действительно улыбался — должно быть, находил в этой ситуации что-то забавное. Это выглядело настолько дико, увидеть веселящегося полупокойника с копьем, торчащим из груди, что на какое-то время я опять потерял связь с действительностью. А когда пришел в себя, его улыбка уже превратилась в навечно застывший оскал мертвеца. И хотя мне не было жаль это чудовище, я не мог не признать, что у него определенно был стиль.

А между тем, пока я безуспешно пытался привести в порядок свои сильно пошатнувшиеся за последнее время нервы, на площади появилось около двух десятков огромных даже по местным меркам зомби, которые, расшвыривая толпу, неумолимо и стремительно продвигались к эшафоту. И насколько я понял, цель у них была только одна — во что бы то ни стало как можно быстрее добраться до меня. А вот насчет того, что они собираются делать потом, я не имел ни малейшего понятия. И эта неизвестность была хуже всего. Потому что иметь дело с пускай и плохими, но все же живыми существами — это одно, а с ожившими мертвецами — совершенно другое.

Однако переживал я недолго, потому что команде оживших трупов не потребовалось много времени, чтобы осуществить свой замысел. Те, кто не успел вовремя убраться с их дороги, остались неподвижно лежать на сырой земле кровавыми обрубками, а всех остальных какое-то время слишком занимал вопрос собственной безопасности, чтобы думать о чем-либо помимо этого.

Я открыл было рот, чтобы спросить у Гарха, что он обо всем этом думает, но не успел, потому что нестерпимая волна зловония ударила в нос. Не только в желудке, но и в голове на некоторое время все основательно смешалось, а потом свет погас и все вокруг надолго потонуло в беспроглядном мраке.

Ничего принципиально нового в этом состоянии лично для меня не было, кроме, может быть, одного пункта. На этот раз со мной было все в порядке, просто на колесо накинули какой-то плотный светонепроницаемый материал, после чего нас с Гархом потащили в темные закоулки ада, где свило гнездо что-то большее, чем просто ЗЛО, и откуда простым смертным пути назад уже не было...

* * *

Проклятье!!!

Как всегда, только войдя во вкус, я вынужден прервать свое повествование.

Кто-то идет к камере. И что-то глубоко внутри подсказывает мне — это палач. Хотя до рассвета еще осталось немного времени, как знать, какие здесь правила. Может быть, нас должны как-то подготовить к предстоящей экзекуции.

Жаль.

Ведь я так много хотел еще рассказать.

О том, что случилось после событий на площади. И как Антопц — верховный жрец Цитадели, — сделав Гарха «полусмертным», приставил его ко мне телохранителем. После чего телепортировал нас на бесплодные пустоши, спасая от ордена Кен, маги которого закрыли выход из Глова, сделав его громадной мышеловкой. И как меня прозвали «Тем самым юношей», а во всех Сумеречных измерениях, где время шло так же, как на Глове, принимались невероятные ставки на сроки, отпущенные этой вселенной. А в это время наша команда (Компот, Билли, Клара и Гарх) с переменным успехом спасалась от Толденов — воинов тени, подписавших контракт с Кеном доставить меня живым в их храм. Где должен был произойти обряд Семи, на котором мне предстояло выступить в роли жертвенного тельца, а храмовники, убивавшие этот мир, должны были перейти на новый полубожественный уровень существования.

Как я все же встретился с Зоулом и что из этого вышло. Что случилось с ЛСД после его пирожково-ливерной одиссеи и как я выиграл в карты целое королевство, чтобы потом...