поклялся защищать ее еще до того, как ты стал проблеском в глазах Нью-Мадрида. Я был старшим сержантом батальона серебряных, когда она была первой наследницей. Конечно, я люблю ее! Она моя императрица, вы, юный идиот!

- Нет. - Роджер наклонился вперед, положив предплечья на стол, и пристально посмотрел Катроне в глаза. - Пребывание в этой скороварке научило меня большему, чем просто махать мечом, Кот. Это также сделало меня довольно справедливым судьей человеческой натуры. И я имею в виду, что ты любишь ее. Не как первую наследницу, не как императрицу - как женщину. Скажи мне, что я лгу.

Катроне откинулся назад и скрестил руки на груди. Он отвел взгляд от измененных карих глаз Роджера, затем посмотрел снова.

- Что, если я это делаю? - спросил он. - А тебе-то какое до этого дело?

- Только это. - Роджер, в свою очередь, откинулся назад. - Что ты любишь больше - ее или империю? - Мгновение он наблюдал за лицом старшего сержанта, затем кивнул. - Ах, вот в чем загвоздка, не так ли? Если дело дойдет до выбора между Александрой Макклинток и империей, сможешь ли ты принять решение?

- Это гипотетически, - возразил Катроне. - И невозможно судить...

- Это важная гипотеза, - перебил Роджер. - Признай это, если мы добьемся успеха, мы станем создателями королей. И люди - все на Старой Земле, во флоте, в Корпусе, лорды, палата общин, все они - захотят немедленно узнать, кто главный. - Он сделал резкое движение рукой в знак подчеркивания. - Вот почему. Кто отдает приказы. Кто держит бразды правления. Не говоря уже о кодах управления планетарной обороной. По моей информации, мать не в том состоянии, чтобы взять на себя такую ответственность. Что говорят ваши источники?

- Что она... ослаблена. - Лицо Катроне было твердым, как обсидиан. - Что они используют психотропные препараты, контроль имплантов и... сексуальный контроль, чтобы держать ее в узде.

- Что? - сказал Роджер очень, очень тихо.

- Они используют психотропные...

- Нет. Эта последняя часть.

- Вот почему в этом замешан граф, - сказал Катроне и сделал паузу, глядя на принца. - Ты не знал, - тихо сказал он через минуту.

- Нет. - Кулаки Роджера сжались. Его руки задрожали, а лицо стало застывшим и жестким. Впервые Томас Катроне почувствовал настоящий укол страха, когда посмотрел на молодого человека, сидевшего напротив него за столом.

- Я не знал, - сказал принц Роджер Макклинток.

- Это... утонченность. - У самого Катроне задвигалась челюсть. - Держать Алекс в узде, по-видимому, довольно сложно. Нью-Мадрид выяснил, как это сделать. - Он сделал паузу и глубоко вздохнул, беря себя в руки. - Это его... стиль.

Роджер опустил голову, сложив руки вместе, положив нос и губы на кончики пальцев, как будто молился. Он все еще дрожал.

- Если ты войдешь сейчас с оружием наперевес, принц Роджер, - мягко сказал Катроне, - мы все умрем. И это не поможет твоей матери.

Роджер кивнул головой, совсем чуть-чуть.

- У меня было некоторое время, чтобы прийти в себя, - сказал Катроне, пристально глядя на что-то, что мог видеть только он, его голос звучал отстраненно, почти отстраненно. - Марино принес мне это известие. Все это. Он принес это лично, вместе с парой других парней.

- Они должны были держать тебя? - тихо спросил Роджер. Его голова все еще была наклонена, но ему удалось унять дрожь во всем теле.

- Я чуть не сломал ему руку, - сказал Катроне, тщательно выговаривая каждое слово, каким-то высоким, мягким голосом из воспоминаний. Он облизнул губы и покачал головой. - Иногда это меня настигает. Я ломал голову над тем, что делать, кроме того, чтобы не дать себя убить. У меня с этим нет проблем, но Алекс это бы ничуть не помогло. Вот почему я не колебался, разве что немного понапрягался достаточно долго, когда появились вы. Мне нужны эти ублюдки, ваше высочество. Я хочу их так сильно, что чувствую их вкус. Я никогда никого так не хотел убить, как хочу убить Нью-Мадрида. Я хочу, чтобы для него появился новый смысл боли.

- До этого момента, - тихо, невозмутимо сказал Роджер, - мы были в очень разных местах, старший сержант.

- Объясните, - сказал Катроне, встряхиваясь, как собака, стряхивая с себя холодную, пропитанную ненавистью память, чтобы вновь сосредоточиться на принце.

- Я знал, что спасение матери было необходимостью. - Роджер наконец поднял глаза, и отставной сержант увидел, что по его щекам текут слезы. - Но, честно говоря, если бы миссия сработала лучше, если бы было безопаснее игнорировать маму, я был бы более чем готов игнорировать ее.

- Что? - сердито сказал Катроне.

- Не горячись, старший сержант, - огрызнулся Роджер. - Прежде всего, давай не будем забывать о безопасности империи. Если бы сохранение империи означало использование моей матери в качестве пешки, это был бы правильный курс. Мать настаивала бы, что это правильный курс. Согласен?

Губы Катроне были сжаты и побелели от гнева, но он кивнул.

- Согласен, - натянуто сказал он.

- Теперь мы переходим к личной стороне, - продолжил Роджер. - Моя мать проводила со мной так мало времени, как только могла. Да, она была императрицей и была очень занята. Это была тяжелая работа, я это знаю. Но я также знаю, что меня воспитывали няни, репетиторы и мой чертов камердинер. Мать, откровенно говоря, обычно появлялась в моей жизни только для того, чтобы объяснить мне, каким маленьким дерьмом я был. Что, полагаю, не очень-то мотивировало меня быть кем-то другим, старший сержант. А потом, когда все разваливалось на части, она не доверяла мне настолько, чтобы держать меня рядом с собой. Взамен этого она отправила меня к Левиафану. Но вместо приземления на Левиафане, который является дерьмовой планетой, я оказался на Мардуке, что еще хуже. Не совсем ее вина, но давайте просто скажем, что она и ее недоверие занимают видное место в том, почему погибли почти двести мужчин и женщин, которые были очень близки и важны для меня.

- Вам не нравится Александра, не так ли? - угрожающе сказал Катроне.

- Я только что узнал, что кровь намного, намного гуще воды, - ответил Роджер, напрягая мышцы щек. - Если бы вы спросили меня пять минут назад, и если бы я был готов честно