– Пойду, – со вздохом подтвердила Ленка. – Заниматься нужно каждый день.

– О, так ты у нас, оказывается, зубрилка.

– Ещё раз так назовёшь, – она сделала грозное лицо, – я забуду о твоём существовании.

– Что-то я не подумал, – он смущённо поскрёб макушку. – Прости, а? Вырвалось. Но я ничего плохого не имел в виду.

– Все так говорят. А потом…

Она замолчала. Её маленькая жизнь вдруг показалась ей такой бессмысленной, что хотелось плакать. Дашки нет, а она вот продолжает топать по асфальту, смеяться и даже чувствовать себя счастливой.

Гот встревоженно заглянул ей в лицо.

– Лен, ты чего?

– Вспоминаю, что на завтра задали, – буркнула она, отворачиваясь.

– Между прочим, – сказал Вересов очень бодрым тоном, – бал в это воскресенье. Ты не забыла?

– Помню, – вздохнула Ленка. – Выбираю фасон платья. Подыскиваю аксессуары.

Гот обеспокоенно поскрёб затылок.

– Ты только не переборщи с этими самыми аксессуарами.

– Не боись, – хмыкнула Ленка. – Я тебя не опозорю.

– Кстати, – ещё больше озаботился Вересов, – эсэмэски от того урода ты еще получаешь?

Ленка вдруг осознала, что школьная жизнь неожиданно устаканилась и вокруг установилось полное затишье. Даже злостный доброжелатель почему-то так надолго затих, что она даже забыла о нём. Неужели чёрная полоса закончилась?

– Нет. И другой деятельности тоже не наблюдалось. Может, ему надоело?

– Сомневаюсь. Такие уроды просто так не исчезают.

– Утешил. Спасибо, – надулась Ленка.

– Лен, – гот остановился и посмотрел ей в глаза. – Я же всегда рядом. С тобой ничего плохого не случится. Я обещаю.

– Сколько пафоса, – покачала Ленка. – Аж тошнит.

– Ага, – легко подхватил её тон Вересов, – я пафосный и могучий. А по ночам подрабатываю суперменом.

– Пришли уже, супермен, – Ленка взбежала на крыльцо своего дома. – До завтра.

– Пока, – сразу осиротев, печально отозвался гот.

Вернувшись домой, она первым делом проверила новости в Контакте. Сердце радостно ёкнуло. От старшего брата пришло сообщение. Он назначил встречу! Ленка победно взвизгнула от избытка эмоций и крутанулась на пятке.

Завтра. Они встретятся завтра. Брат написал адрес и время. Улица была незнакомой, но можно уточнить у Вересова, как пройти. Она отстучала подтверждение, что обязательно придёт. Брат ответил смайликом и отключился.

Ленка достала из ящика письменного стола небольшую коробочку и сняла картонную крышку. На серой бархатной подложке лежала керамическая фигурка барашка. У него на шее висела синяя атласная ленточка с крохотным колокольчиком. Он тоненько звенел, стоило взять барашка в руки.

Дашка как-то показала его Ленке, так и не рассказав, где купила. И, смеясь, добавила, что хотела бы подарить его брату, мол, они так похожи. В тот вечер она рано засобиралась домой и забыла барашка. То ли намеренно, то ли случайно. Сейчас уже не узнать. Только Ленка свято верила, что это пожелание – последняя воля подруги. А значит, барашка нужно во что бы то ни стало передать старшему брату.

В дверь осторожно постучали, вернее поскреблись. Ленка, опять удивившись, что домофон никто не хочет пользовать, пошла открывать.

На пороге стоял совет бандерлогов. С серьёзными лицами, без рюкзачков, но в полной боевой готовности ко всем превратностям мироздания.

– Лена, можно нам поговорить? – звенящим от волнения голосом спросил Стёпа.

– О, сегодня у нас великий разговорный день, – она неторопливо оглядела безотрадные лица и посторонилась. – Проходите, раз пришли.

Детки разулись, протопали в гостиную. Уселись на диван и затаились, вжавшись в спинку.

– Чаю хотите? – изобразила гостеприимство Ленка.

– Нет, спасибо, мы уже поели, – вежливо отказалась Оксана.

Потом они немножко помолчали. Ленка подтянула к себе планшет и задумчиво потыкала в иконки.

– Мы совершили ошибку, – Маша вздохнула и скорбно уставилась в пол. – Ты дашь нам второй шанс?

– А зачем? – Ленка открыла рисовалку и теперь возила пальцем по экрану, выписывая разноцветные каракули. – Вам и без меня хорошо.

– Мы не хотим без тебя.

– То есть вы всегда привыкли получать желаемое? Любой ценой?

Бандерлоги огорчённо задышали и, придавленные сознанием своей вины, поникли.

– Мы очень ошиблись, – прошептала Оксана.

– Вы ж поймите, – Ленка мельком глянула на них, увлечённая рисованием, – вы сделали свой выбор, а меня поставили перед фактом. Так что флаг вам в руки и счастливого пути!

– Андрей сказал, что ты будешь думать до субботы, – пробормотал Стёпа.

– Сказал? Надо же, какой заботливый.

Ленка взяла на заметку необходимость жесткого выноса мозга Вересову на тему невмешательства в чужие дела.

Бандерлоги почему-то встали. Чрезвычайно сосредоточенные, плечом к плечу. Готовые стоять до последнего. Но, что удивительно, слезливости в них не наблюдалось. Кажется, они настроились на затяжную осаду.

– Мы… – начала Маша.

– А от себя лично можешь сказать? – перебила её Ленка. – Не как часть коллективного разума, а просто как обыкновенная девочка.

Маша изумлённо переглянулась с Оксаной.

– Мы… я… то есть… я думаю…

– Вот именно! Что думаешь ты об этом? – Ленка с интересом уставилась на неё.

– Мне очень плохо, – Маша душераздирающе вздохнула. – Потому что я знаю, что тебе тоже очень плохо, но я не знаю, как это исправить.

– А зачем исправлять? – она нарисовала особенно красивую загогулину и залюбовалась ею. – Вы же такие самостоятельные, упорные, всезнающие. Зачем вам я?

– Мы одной крови, – прошептала Оксана.

Ленка вдруг рассердилась.

– Так. Хватит. Валите отсюда. Дискуссия закончена.

Бандерлоги послушно побрели в прихожую. Обулись и ушли. Но ушли несломленными. Чувствовалось, что они подготовились к тому, что будет тяжело, что придётся прорываться с боями. И, наверно, уже просчитали потери.

Ленка постояла в прихожей. Обидки медленно выползали наружу, требовали отмщения. Только было непонятно, кому мстить. Ближайшей кандидатурой, как ни странно, была сама Ленка. Но обижать себя было как-то непедагогично и весьма болезненно. А значит, нужно срочно всё выбросить из головы и жить дальше.

Продолжение жизнедеятельности она перенесла на кухню. Растущий организм требовал возмещения потраченной энергии. Ленка набрала в обе руки вкусняшек и устроилась на диване в гостиной. Телевизор послушно расцвёл изображением, расплёскивая информационный мусор.