Очередной день не принес облегчения Райхдихту. Склонившись над столом, он уныло ковырялся в сообщениях и справках осведомителей, пытаясь выудить в этом нагромождении слухов, предположений и фактов тот единственный, который мог привести к вражескому агенту. Внезапно земля под ногами качнулась, стены угрожающе затрещали, а стекла в окнах разлетелись вдребезги. Чудовищный взрыв стер с лица земли казарму второго учебного отделения. Предгорья и окраины Крымской утонули в море огня. Войска Закавказского фронта начали решительный штурм, казавшейся непреступной, «Голубой линии» — обороны, воздвигнутой на Кавказе лучшими инженерами рейха. Штайну с Райхдихтом пришлось начать спешную эвакуацию группы.

Серая лента из машин и повозок выползла за ворота и, утопая в грязи, взяла направление на приморский город Темрюк. Там Штайна встретил обер-лейтенант Краузе и передал приказ Гемприха: следовать дальше к порту Тамань, а оттуда переправляться в Керчь. Дорога к переправе заняла долгих пять часов, и только поздним вечером группа, наконец, вышла на берег Керченского пролива.

В порту Тамань царил невообразимый хаос. Отыскать в этом бедламе коменданта порта и просить у него помощи было бесполезно, поэтому Штайн решил действовать на свой страх и риск. По его команде комендантское отделение, усиленное инструкторами, ринулось на штурм ближайшей баржи. На нее шла погрузка румынского стрелкового батальона.

Осипший, заросший густой щетиной майор-пехотинец пытался преградить путь здоровяку Райхдихту и сунул под нос бумагу, усыпанную лиловыми печатями. Тот отмахнулся от него как от назойливой мухи и пошел на пролом. На борту баржи возникла короткая и яростная потасовка. Конец ей положили автоматные очереди. Просвистев над головами румын, они сделали их более сговорчивыми.

Через час баржа с группой на борту, осев ниже ватерлинии, с трудом отчалила от причала и взяла курс на Керчь. Четыре с лишним километра, разделявшие берега, показались Штайну и его подчиненным дорогой в ад. Русские штурмовики на бреющем полете проносились над переправой и раскручивали свою смертельную карусель. Вода вокруг вскипала от пулеметных очередей и вздымалась чудовищными фонтанами разрывов авиационных бомб. Пролив напоминал собой один огромный, бурлящий котел, в котором варились кровь, мазут, обломки дерева и истерзанные человеческие тела.

Получив две пробоины в правом борту, баржа чудом пробилась через этот ад и ткнулась тупым носом в крымский берег. Краузе, ранее наезжавший в Керчь из Темрюка для координации разведывательной работы с командиром морской форт-группы корвет-капитаном Роттом, несмотря на кромешную темноту, быстро нашел в хитросплетении узких улочек штаб базы. Здесь группа бросила якорь и потом еще несколько дней приходила в себя после эвакуации. В конце недели из Запорожья от Гемприха пришел приказ, предписывавший Штайну разместиться в Евпатории и приступить к работе.

Тихий приморский городок на Западном побережье Крыма не привлекал внимания советской авиации. Здесь царил настоящий немецкий порядок, и Штайн со штабом смог спокойно заняться своим непосредственным делом. Пока инструкторы вместе с агентами-курсантами занимались оборудованием учебной базы, Краузе с Самутиным объезжали лагеря военнопленных и занимались вербовкой агентов, а он с головой ушел в службу. Но развернуть работу в Евпатории ему так и не удалось. От Гемприха поступило новое распоряжение: перебазироваться под Винницу, в местечко Вороновицы.

Украинская провинция встретила ее патриархальной тишиной и покоем. Здесь о далекой войне напоминал лишь гул ночных дальних бомбардировщиков, направлявшихся для атаки Курска, Воронежа и Ростова. Сельская школа в Вороновицах, отведенная под центр подготовки диверсантов и агентов-разведчиков, подходила для этих целей как нельзя лучше. Парк из вековых дубов и лип надежно укрывал от посторонних глаз штаб, служивший одновременно и учебным корпусом. Соседство с батальоном СС отпугивало партизан и местных подпольщиков не только от села, но и от ближайших хуторов. Впервые за последние месяцы Штайн и его подчиненные получили идеальные условия для работы.

Меньше чем за неделю Райхдихт, Самутин, Коляда и Петренко подобрали из числа военнопленных, местных полицейских и украинских националистов полный комплект кандидатов в агенты. На этот раз работа не пошла насмарку: контингент оказался весьма перспективным, особые надежды подавали националисты — они люто ненавидели советскую власть. Первые же заброски диверсантов в тыл советских войск оказались результативными и показали, что группа способна решать сложные задачи. Штайн снова оказался в фаворе у Гемприха. Речь о проверке группы комиссией Штольце уже не шла.

Эти успехи абвера не давали покоя Петру. Собранные им сведения лежали мертвым грузом. На связь с ним так никто и не вышел, а попытки подобрать надежного помощника среди жителей Вороновиц, через которого можно было бы переправить за линию фронта разведматериалы, оказались безрезультатны. Тем не менее Петр рук не опустил. В его голове вызрел новый дерзкий план, как одним махом покончить с «осиным гнездом» абвера. Он решил его сжечь! Старое здание школы, где размещались штаб и офицерское общежитие, а также бараки для курсантов, построенные из дерева, по его расчетам, должны были вспыхнуть как порох. Своим планом он поделился с Василием Матвиенко.

— Правильно! Спалить и никаких концов! — поддержал он.

— Только где столько бензина найти? Штаб, общага, учебный корпус, — принялся перечислять Петр.

— В первую очередь спалить сволочугу Штайна.

— Итого: четыре места. Одной канистрой не обойтись, а если еще дождь?

— Наберу! — заверил Василий.

— А как же Рольф? Он ведь каждый литр считает.

— Обдурю.

— Каким образом?

— На выездах буду потиху сливать, он и не побачит.

— Вариант, — согласился Петр и тут же прикинул: — Надо литров двадцать. За неделю наберешь?

— Може, и раньше.

— Так, с бензином понятно. А как палить станем? Четыре места, поджечь одновременно, и чтоб часовые не заметили, тут хоть разорвись, а не успеем.

— Если пошустрить, то сробим!

— Вряд ли, — усомнился Петр, достал лист бумаги и принялся чертить схему.

Она наглядно подтверждала его сомнения. При всем старании и самых ленивых часовых их замысел — поджечь четыре объекта одновременно и остаться незамеченными — осуществить было практически невозможно. Флигель Штайна находился метрах в ста от штаба, а между общежитием и учебным корпусом расстояние было и того больше. Дополнительным и существенным препятствием являлись сторожевые псы, ими охранялся учебный корпус и флигель Штайна.

— Как не крути, Вася, а больше двух мест не закроем, — с горечью констатировал Петр.

— Сможем, Иваныч! — оживился Матвиенко и предложил: — А если подключить к делу Ивана Коваля?

— Рановато. Надо бы еще присмотреться.

— Сколько можно? Он наш!

— Без проверки и сразу в такое дело, рискованно.