— Не вопрос, — сказал Рэй.

— Но там Чарли хозяин.

— Правда?

Чарли кивнул.

— Бесплатно, — добавила Бетси и сунула в бойницу еще одну круглую таблетку.

— Это тебе, Рэй.

— Мне не больно.

— Ждать еще долго. Всякое бывает. — Она не стала доносить до них, чтобы отъеблись, а вместо этого ухмыльнулась.

Через час бумажная волокита кончилась и Чарли кулем лежал в стекловолоконном кресле — в такой позе, что была бы возможна, если бы все кости в нем обратились в зефир.

— Здесь они убили Рэчел, — сказал он.

— Знаю, — сказал Рэй.

— Прости.

— Мне ее по-прежнему не хватает.

— Знаю, — повторил Рэй.

— Как нога?

— Но они дали мне Софи, — сказал Чарли, не ответив на вопрос.

— Поэтому, знаешь, это хорошо.

— Знаю, — сказал Рэй.

— Ты как себя чувствуешь?

— Меня немного волнует, что без матери Софи вырастет бесчувственной.

— У тебя с ней все отлично получается. Я в смысле — как ты себя чувствуешь физически?

— Например, как она убивает людей одним взглядом. Это же неполезно для маленькой девочки. Все это моя вина, только моя.

— Чарли, у тебя нога болит? — Рэй предпочел не принимать то болеутоляющее, что ему сунула медсестра Бетси, и теперь жалел.

— А эти адские псы — ну какому ребенку полезно с такими водиться? Вредно это все.

— Чарли, как ты себя чувствуешь?

— Спать немножко хочется, — ответил Чарли.

— Ты же много крови потерял.

— Хотя мне спокойнее. Знаешь, потеря крови расслабляет. Как ты считаешь, в Средние века поэтому пиявками пользовались? Вместо транквилизаторов, а?

«Да, Боб, я приду на вече, только сначала поставлю себе пиявочку. Что-то мне как-то неспокойно».

Типа того.

— Здорово ты придумал, Чарли. Воды хочешь?

— Ты хороший парень, Рэй. Я тебе говорил?

Хоть ты и убиваешь отчаянных филипин сериями в отпуске.

— Что?

К окошку подошла медсестра Бетси.

— Ашер! — вызвала она.

Рэй умоляюще посмотрел на нее в бойницу, а через несколько секунд она выкатила в дверь инвалидное кресло.

— Как Обезболенный? — осведомилась она.

— Господи, он неимоверно раздражает, — ответил Рэй.

— А ты лекарство не выпил, правда?

— Не люблю наркотики.

— Рэй, кто здесь медсестра? Все это — клизменный круг. Ставят не только больному, но и окружающим. Ты что, не смотрел «Короля-Льва»?

— В «Короле-Льве» нет такого. Там есть «жизненный круг».[56]

— Правда? Я что — все время ее не так пела? Ничего себе — наверное, мне это кино все-таки не нравится. Помоги мне усадить Обезболенного в кресло. К завтраку он будет дома.

— Сюда мы приехали к ужину, — сказал Рэй.

— Видишь, какой ты, если не принимаешь лекарства.

Чарли наложили пеногипсовый каблук и выдали костыли.

Когда он вернулся из больницы, болеутолители выдохлись и обезболенным он себя уже не чувствовал. Голова трещала так, будто из висков сейчас вылезут крохотные пришельцы-близнецы. Из своей квартиры навстречу ему вышла миссис Корьева и зажала в углу площадки.

— Чарли Ашер, мне надо с вами перетрить. Вчера ночью я повидала, как моя маленькая Софи бежила мимо дверей вся голыш и в мыле, как медведь, таскавала везде две большие черные собаки и распила «не в попу». На родине у нас бывало для такого слово, Чарли Ашер. Слово — «гадость». Меня еще пережил номер детской службы после того, как мои мальчики бывали мальчики.

— В мыле, как медведь?

— Тему не заменивайте. Гадость.

— Согласен. Извините меня. Больше не повторится. В меня стреляли, и я сразу не сообразил.

— Вас постреляли?

— В ногу. Кость не задело. — Всю свою жизнь Чарли ждал случая произнести такие слова и теперь чувствовал себя очень мужественно.

— Я не знаю, кто в меня стрелял. Крайне таинственно. И еще на меня сбросили ковер. — От ковра мужество несколько поугасло.

Чарли дал себе слово отныне больше о ковре не упоминать.

— Вы захаживайте. Завтракайте. Софи не хочает кушать тост, который Владлена готовила. Убедилует меня, там тостовые микробы.

— Умница дочка, — пробормотал Чарли.

Не успел Чарли войти в квартиру и спасти дочь от переносимых тостами патогенов, как Мохаммед цапнул конец костыля и затащил подскакивающего хозяина в спальню.

— Привет, папуля, — сказала Софи, когда отец проскакал мимо. — В доме не прыгать, — добавила она.

Своей башкой Мохаммед подтолкнул злополучного бета-самца к ежедневнику. Под сегодняшней датой стояли два имени, что необычным вовсе не было. А необычным было то, что эти имена уже появлялись здесь раньше: Эстер Джонсон и Ирэна Посокованович. Те два сосуда, что он проворонил.

Чарли сел на кровать и попробовал втереть инопланетян боли обратно в виски. С чего же тут начать? Эти имена что — и дальше будут возникать, пока он не изымет сосуды? С резиновой куклой такого не было. Что же здесь не так? Чем дальше в лес, тем больше дров, — теперь в него еще и стреляют.

Чарли снял трубку и набрал номер Рэя Мэйси.

У Рэя все заняло четыре дня, после чего он явился к Чарли с докладом. Вернее, все данные у него были на третий день, но ему хотелось убедиться наверняка, что действие обезболивающих выветрилось и Чарли больше не будет сумасшедшим и не станет всю ночь распространяться про большую смерть — «Смерть с большой буквы».

Кроме того, Рэю было отчасти неловко: он утаил от Чарли, что в лавке нарушились некоторые правила.

В среду утром, перед тем как открывать лавку, они встретились на складе. Чарли сварил кофе и уселся за стол так, чтобы закинуть на него ногу. Рэй расположился на ящиках с книгами.

— Ладно, запуливай, — сказал Чарли.

— Ну во-первых, я нашел еще три стрелы от арбалета. У двух стальные наконечники с колючками — как в том, который попал тебе в ногу, а у одной титановый шип. Она торчала в пневматическом запорном поршне задней двери.

— Мне все равно, Рэй. Что с женщинами?

— Чарли, в тебя кто-то стрелял из смертельного оружия. И тебе все равно?