– Идет дождь, будет нетрудно собрать воду, – крикнул им вслед Ботолф и с удивлением взглянул на хихикающую жену. – Как ты можешь смеяться?

– Мне смешно. – Она постаралась расслабиться и не сопротивляться скрутившей ее схватке. – Слушай внимательно, Ботолф. Совершенно ясно, что никто из вас, мужчин, ничего не знает о родах.

– Это вообще-то женское дело, – пробормотал он, беря ее за руку, и она сжала ее, почувствовав приближение новой атаки младенца. – Боюсь, что не очень разбираюсь в этом.

– Хантер тебе поможет. Прежде всего возьми сумку, которую я привязала к поясу на моей юбке. Руки Ботолфа дрожали, когда он отвязывал сумку, и ему пришлось попросить помощи у вошедшего Хантера. Поскольку гроза усилилась и нельзя было заставить мужчин ждать за дверью, Ботолф протянул через комнату веревку и повесил несколько одеял, чтобы загородить Саксан от посторонних взглядов. Потом он помог ей раздеться до сорочки. Саксан рассказала Ботолфу и Хантеру все, что знала о процессе родов и что требовалось от них. Ее смешило, что мужчины, которые не думали ни о чем другом, кроме кровопролитных битв, выглядят такими растерянными, когда дело касается рождения детей. Однако схватки сделались такими сильными и продолжительными, что она испугалась возможности утратить способность руководить своими помощниками. По указанию жены Ботолф стал готовить горячее питье из базилика, меда и мускатного ореха, но прежде протер ей лицо прохладной водой и смочил лавандой.

– Что еще я вам не сказала? – спросила Сак-сан, тяжело дыша после очередной схватки.

– Ты не сказала, где найти женщину, чтобы препоручить ей заботу о тебе, – улыбнулся Хантер.

Она не смогла рассмеяться:

– Мужчины любят закладывать в нас детей и совсем не любят извлекать их наружу.

– Я не хочу, чтобы ты так страдала, – растерянно выдавил Ботолф.

– Эта боль скоро пройдет и принесет большую награду. Надеюсь, вы хорошо запомнили, что нужно делать. Скоро, наверное, я буду слишком занята, чтобы помочь вам.

Ее захлестнула волна ослепляющей боли, и она едва сдержала крик. Страдалица залпом выпила настой, который дал ей брат, и смочила лоб прохладной водой, пахнувшей лавандой, но это не помогло унять боль, теперь непрестанно терзавшую ее. Сквозь пелену, застилавшую глаза, она посмотрела на мужа и брата, жалея, что не может рассеять их страх. Но скоро потребность принести в мир своего ребенка вытеснила из ее головы все остальные мысли. Словно в тумане, она слышала ободряющие замечания Ботолфа и Хантера. Теперь боль перешла во всепоглощающее стремление выталкивать, и она тужилась из последних сил, до крови закусив губу, чтобы не кричать, глядя на мужа расширенными от муки глазами.

Саксан уже стала впадать в беспамятство, но резкий крик новорожденного вернул ее к действительности.

– Мой ребенок жив? – прошептала она.

– Да, милая, – ответил Ботолф хриплым от волнения голосом. – У нас сын.

Саксан повернула голову, чтобы взглянуть на младенца, которого осторожно держал на руках Ботолф, но успела бросить на него только беглый взгляд, так как тело ее снова потребовало полного внимания к себе. Хотя она и подозревала это в течение последних месяцев, новая сильная волна схваток застала ее врасплох. Она застонала и увидела бледные лица Ботолфа и Хантера.

– Саксан, что случилось? – вскричал Ботолф.

– Ничего не случилось, – произнесла они сквозь сжатые зубы. – Тебе лучше положить первого ребенка, Ботолф.

Хантер рассмеялся:

– Она еще не закончила. Вы, конечно, учитывали такую возможность?

– Какую возможность? – выдохнул Ботолф в смертельном ужасе за жену.

– Двойня, дурачок. В нашей семье их полно. Питни, – позвал Хантер.

Ботолф подозревал, что Питни подсматривает с другой стороны занавески из одеял, и его подозрение подтвердилось быстротой, с какой юноша просунул внутрь голову, когда его позвали. Все еще не придя в себя от сногсшибательной новости, Ботолф следил невидящим взглядом, как, следуя указаниям Хантера, Питни взял первенца из его рук.

– Искупай его, запеленай и пометь как старшего, – скомандовал Хантер.

– Что значит «пометь»? – спросил Ботолф, стряхивая оцепенение.

– Пока просто повязать кусочек материи на его запястье, – объяснил Хантер. – Ваш следующий ребенок может быть девочкой или совсем непохожим на брата, так что другая метка может не понадобиться.

– Если же они будут похожи, мы делаем крошечный надрез, чтобы оставить маленький шрам, Ботолф, – сказала Саксан, надеясь успокоить мужа, прежде чем она утратит способность говорить. – Мы знаем по опыту, что, если дети очень похожи, даже родители могут их путать поначалу, и лучше пометить перворожденного, чтобы различить младенцев.

Ботолф сморщился, когда она крепко сжала его руку при очередной схватке, и подумал, что понадобится несколько дней, прежде чем сойдут синяки, оставленные ее пальцами. Краем глаза он видел, как Питни унес младенца, и взглянул на Хантера.

– Он знает, как с ним обращаться? – спросил он.

– В нашей большой семье мало тех, кто не знает, как ухаживать за младенцем.

Ботолф приободрился и опять сосредоточил внимание на жене. Все, вроде бы, было нормально, но он по-прежнему тревожился за нее. Саксан была такой крошечной, такой хрупкой – Ботолф не понимал, как она все это выдерживает, и продолжал нашептывать ласковые слова, хотя Саксан будто забыла о его существовании, стараясь произвести на свет второго ребенка.

Второй сын был меньше первого, но сила крика младенца рассеяла сомнения новоиспеченного отца относительно его жизнеспособности. Ботолф постарался хорошенько обмыть Саксан: сменил подстилку и даже применил мягкую льняную тряпку для отсасывания крови, как его инструктировала жена. Хантер и Питни занимались малышами, помечая перворожденного, купая и пеленая их.

Саксан почти не шевелилась, когда обоих мальчиков в первый раз приложили к ее груди, и это напугало Ботолфа. Молодая мать старалась превозмочь страшную усталость. Все ее тело ныло. Медленно открыла она глаза и посмотрела на своих детей. Хантер держал одного, а Ботолф протянул ей второго. В течение нескольких месяцев Саксан подозревала, что может родить близнецов, но увидеть их все равно было для нее потрясением. Она собралась с силами и поцеловала каждого малыша, прежде чем Хантер и Питни унесли их.

Несмотря на все усилия Ботолфа заставить ее поесть, она отказалась от еды. У нее не было ни сил, ни аппетита. Улыбка, которой она одарила мужа, когда тот прилег рядом с ней, все же не могла полностью развеять его тревогу. Ботолф обнял ее нежно и ласково, убрал с щеки прядку волос, и ее сердце забилось сильнее.

– Я в порядке, Ботолф, – прошептала Сак-сан, утонув в его объятиях.

– Это правда? – спросил он тихим, слегка дрожащим от волнения голосом.

– Правда, только я очень, очень устала…