– Ярь? – тут же переспросил Олег.

– Ярь, ярь! Так это называется! Мне про нее мало известно… как и всем, кто к Дружине не имеет отношения, знаю только, что кто яри обучены, с ними вообще связываться никому не стоит. Они уже не меньшие, у них не «МД» на шевроне, а «Д» просто… А если видишь «РВ», вообще – беги и не оглядывайся! «РВ» значит – «руковод». Командир, то есть, пястью командует, а то и несколькими пястьями…

– Чем-чем командует? – захлопал глазами явно ошалевший от такого напора новой информации Двуха.

– Ну пястью! Пястью же! Пясть это – пятерка дружинников… подразделение, то есть. Так вот, руководы эти в Дружине, считай, с самого ее основания. Звери! Каждый руковод взвода спецназовцев стоит! Выше руковода только голова! Голова – она одна… Один, то есть. Капрал, я имею в виду. Иван Иванович Ломовой! Вот так!

– Как-то ты, дружок, очень уж осведомлен для обыкновенного командировочного, который проездом… – заметил Сомик.

– Да неважно! – топнул ногой «винни-пух». – Тикать надо! Сполох-то слышали? Сполох – это у них условный позывной. Означает, что ситуация вышла из-под контроля… Если мы вовремя не уберемся, сейчас сюда десяток дружинников примчится с руководом во главе. Тут уж вам не отбиться… Они вас на клочки порвут и не запыхаются даже… В общем, ребята, вы как хотите, а я сваливаю. Мне моя жизнь дорога еще…

– Никуда вы не пойдете, – отрезал Олег. – Если вы и вправду виноваты, как мы можем вас отпустить? Надобно вызвать полицию.

– Какая полиция! – схватился за голову «винни-пух». – Нет тут давно никакой полиции – в привычном понимании этого слова… И прокуратуры нет! И вообще… Никакой власти нет, кроме Дружины! Они всех под себя подмяли! Кого запугали, а кого купили!

– Они ведь вроде народ защищают, дружинники-то… – возразил Женя Сомик. – От всякой нечисти. Вроде педофилов. Не так, что ли?

– Вы просто понятия не имеете, что здесь происходит!

– Вот как раз и разберемся, что же здесь все-таки происходит, – обнадежил мужичонку Сомик.

Взяв его под локоть, Женя подтолкнул «вини-пуха» к распахнутой двери номера.

– Заодно и твою личность проясним, – присовокупил Двуха. – Кто ты есть такой информированный и зачем это тебя подставлять понадобилось. Если, конечно, тебя на самом деле подставили. В чем, надо сказать, я все-таки сомневаюсь… Так что ты за командировочный проездом?

– Ну, не совсем проездом… – мужичонка замялся было, но сразу же, подняв голову, не без гордости признался. – Журналист я! Из самой Москвы, вот так! С важным заданием сюда прибыл!

– Журналист!.. – застонал Сомик, воздев руки к потолку.

– Тьфу ты! – сморщился и Двуха. – Опять журналист на нашу голову!..

– И каково же ваше важное задание? – поинтересовался Олег.

– Я не имею права пока раскрывать! Таковы, понимаете ли, условия редакции…

– Я т-те дам – «не имею права», – пообещал Женя, – ну-ка, пойдем-ка…

Пропустив Сомика и «винни-пуха», Игорь обернулся к Олегу:

– А мне лично идея такой… профессиональной защиты людей нравится, – серьезно проговорил он. – Не заигрывать надо с властью, а взять ее в ежовые рукавицы, чтоб не дрыгалась. И делать свое дело, на полумеры не размениваясь.

– Не рано ли радуешься? – осведомился Олег. – Мы ведь еще не знаем, с чем столкнулись…

Двуха пожал плечами.

– Не одобряешь, короче, – сказал он. – А зря… А может быть, потому не одобряешь, что эта Северная Дружина делает то, на что мы не осмеливаемся?

* * *

Наши дни. г. Туй

– Гони к «Таежной»! – скомандовал Костя Кастет водителю.

Черный микроавтобус «Мерседес», эксплуатируемый Северной Дружиной в качестве передвижного штаба, с визгом накренившись, развернулся через две сплошных полосы и помчался в обратном направлении. Случившийся неподалеку гаишник, выпучив глаза, потянулся было за рацией, но его напарник, разглядевший эмблему Дружины на борту «мерседеса», вовремя перехватил руку коллеги. И выразительно постучал торопыге полосатым жезлом по форменной меховой шапке: мол, внимательней надо быть!

Микроавтобус с ревом набирал скорость, расшвыривая снежную пыль из-под колес. Вцепившись в сиденье, Костя выругался сквозь зубы.

Что за день выдался! С самого начала все наперекосяк. Утром еще, когда брали очередной наркопритон, один из торчков, пока дружинники вышибали дверь, умудрился сожрать несколько доз героина. Не сообразил в панике, что Северная Дружина – не менты, ей доказательства не нужны; зря только старался. Сожрал, значит, пригоршню порошка – и умер. Только не сразу. А когда его вместе с прочими обитателями притона везли в тайгу, к лагерю Дружины, где для таких огрызков, нариков и алкашей, построил Капрал бараки. Чтобы, значит, переламывались нарколыги насухую, привязанные к нарам. А переломавшись, отправлялись валить лес – под охраной, естественно, и совершенно безвозмездно. Пользу людям приносить, прежние грехи свои перед обществом отрабатывать… Эту штуку с лесоповалом Капрал здорово придумал. Сверху прокуратура прикроет, а бумажки-договоры о найме на работу нарколыги и алконавты сами подпишут, со всеми условиями согласятся… Ну, алкаши еще туда-сюда. А наркоманы? А что еще с ними делать? Сажать? Посадят такого – и что? Ну, подсушится на зоне, здоровье поправит. Выйдет и по новой завьется. И все равно рано или поздно сдохнет от своей отравы, да еще и прихватит с собой на тот свет с десяток малолетних идиотов, которых успеет подсадить на иглу… Хорошо, конечно, Капрал сообразил с лесоповалом, да только сам Костя – была б его воля – вешал бы этих упырей да на главной площади, да при всем честном народе. Так толку больше было бы. Во-первых, работяги из этих зависимых никакие, едва-едва содержание свое оправдывают, а во-вторых, как еще молодняку безмозглому объяснить, что такое хорошо, а что такое плохо, – и тем самым уберечь. Эх, жаль, что публичные казни невозможны!.. С этим-то жмуриком случайным – и то проблемы будут.

А пару часов назад нарисовались еще аж два трупа. Тут уж совсем нелепо вышло. Один ушлый дядя взялся ухаживать за стариком-инвалидом, что на одной с ним лестничной площадке жил. И первым делом уговорил того дарственную на квартиру написать. А как старик последнюю подпись поставил – выставил его за дверь. К ментам в подобных случаях обращаться бесполезно. Что они сделают, если с юридической точки зрения все безукоризненно? Вот соседи в Северную Дружину и позвонили. Правда, сволочи, пока дядя операцию свою проворачивал, помалкивали, а как он ремонтом-перепланировкой загрохотал, стены принялся ломать, имея целью из двух «трешек» себе одну шестикомнатную забацать, взволновались, справедливости взалкали. Дружинники выехали на вызов, дабы побеседовать с предприимчивым дядей, объяснить ему его неправоту; ну, может быть, какую из конечностей сломать для пущей убедительности… А дядя, увидев во дворе автомобиль с эмблемой Дружины, чего-то очень занервничал и предпринял попытку уйти от разговора. По балконам уходил. И сорвался. Расшибся, естественно, в сопли, – здоровенный пузан, не голубь мира, чай, чтобы с шестого этажа на асфальт благополучно приземлиться… А старик, выселенный в подвал дома, замерз несколькими днями раньше. Морозы-то какие стоят… Спустились дружинники за ним, а он уже застыл: стукни пальцем по щеке – зазвенит…