– Обчество? – уточнил я.

– Оно, – с достоинством ответил гость, старательно отводя взгляд от Стаса, который разве что только челюсть не отвесил до пола. Всякое он за пару дней со мной повидал, но такого не видел. Да и то – ведьмы были бабы как бабы, Кащеевич тоже человеком выглядел, а подъездный – он колоритный.

– Рад буду услужить, – встал со стула я. – Извини, суседушка, не поприветствовал тебя так, как Поконом заповедано. Как имя-отчество твое?

– Да ничего, – шаркнул ножкой подъездный. – А величают Михеем Василичем. Так я чего пришел-то. Мы тут живем тихо, спокойно, в дому нашем сроду ничего такого не случалось. А тут – ведьмак, бабы лютые, теперь вон судный дьяк пожаловал. Знать желательно, чего еще ждать? К чему готовиться? И еще это… Как сказать-то…

– Если что – мы дом защищать станем любой ценой, – подсказал ему я. – Верно?

– Ох! – подтвердил подъездный. – То долг наш. Для того мы поставлены.

– Не будет больше шума, – заверил визитера Николай. – Кончилась война, не начавшись.

– И хорошо, – с облегчением выдохнул Михей Василич. – И славно. А я вот тут услышал, что вам выпить желательно. Мы так-то это дело не жалуем, зелено вино, то есть, но гость есть гость.

Он вытянул руку, в которой обнаружилась бутылка коньяка «Курвуазье», причем не абы какого, а «Initiale Extra». Уж не знаю, где подъездные ее раздобыли, но – впечатляло.

– Может – с нами посидите? – спросил я, принимая с полупоклоном у него подарок. – Хороших собеседников в компании много не бывает. И обчество зовите. Пиццу заказать можем.

– Пойду я, – отказался Михей Василич. – У вас свои разговоры, мы же с понятием. Только это… Не надо больше ничего такого. Отвыкли мы от подобного.

Он поклонился, а после только мы его и видели.

– Это кто такой был? – положил пистолет на стол Стас. – А?

– Подъездный, – ответил я, подцепив ногтем язычок пробочной обертки. – Местный смотрящий за порядком. Видно, здорово мы их переполошили, коли он тебе показался. Они людям на глаза стараются вообще не попадаться.

– Перед уходом со стола надо убрать будет, и мусор выкинуть, чтобы все это не затухло тут, – заметил Николай, ставя передо мной рюмки. – Разливай. Тоже выпью, пошло оно все. И что ты там насчет пиццы говорил?

– Вон колбасу ешь, – заявил Стас. – Хрен его знает, кто эту пиццу принесет и что в ней на самом деле будет. Сыпанут на лестнице в нее какой-нибудь дряни, и привет родителям. Мы пока еще в осаде, не забывай.

Телефон зазвонил только минут через двадцать, на экране высветилась фамилия «Воронецкая».

– Смолин? – низкий и властный голос в трубке принадлежал никак не Стелле. – Верно?

– Именно, – ответил я настороженно.

– Меня зовут Марфа. Я глава ковена, к которому принадлежала та, кого ты убил.

– Повторюсь – крови ведьм на моих руках нет. Кроме, разве, той, что появилась этой ночью. Но я защищался, за подобное по договору и Покону наказание не предусмотрено. Наоборот, теперь я в своем праве. Но мне нужен мир, я про это Стелле уже говорил.

– Я готова с тобой встретиться, – помолчав, произнесла верховная ведьма. – Люди не свидетели, твой приятель судный дьяк – тоже. Но записи… Если мой человек подтвердит, что это не монтаж, то мы можем решить дело миром. На наших условиях.

– Условия? – рассмеялся я, надеюсь, вполне естественно. – О чем ты, Марфа? Вы нарушили договор, напали на ведьмака и хотели его убить. Лучший для вас вариант тот, в котором я соглашусь просто забыть все так, будто ничего и не было. Иначе наши старейшины могут изрядно разозлиться. Ты наверняка знакома с ведьмаками-аксакалами, знаешь, какие они буквоеды.

– Завтра в десять вечера, в Кусково, – никак не стала комментировать мои слова Марфа, чем очень порадовала. – У старой шереметьевской оранжереи. Знаешь ее?

– Это та, к которой аллея со статуями ведет? – уточнил я. – Знаю. Буду. Сразу скажу – не один.

– Армию с собой не веди, – велела ведьма. – Можешь прихватить одного из ваших и судного дьяка. С его командиром я отдельно поговорю. Как ты там молвил? «Гарант»? Вот и хорошо. Если что пойдет не так, я сама ему сердце вырву. Лично. И всё – по Покону.

– Стас, ты с нами? – прикрыв трубку ладонью, спросил я у полицейского. – Или ну его?

Тот хлопнул рюмку коньяку и кивнул, мол, «куда вы без меня?».

– Еще один человек придет, – добавил я. – Мой друг. У него тоже счет к твоим красавицам. Особенно к той, что с ямочками на щеках.

– Пусть радуется, что живой остался, – совсем уж басовито заявила Марфа. – Но шустер, мент поганый. Марии две дырки в пузе сделал, еле ее откачали, она зла до невозможности, так что лучше бы ему не приходить. Да, вот что еще. Минут через тридцать к тебе Изольду привезут, ту, которой ты весь бок располосовал. Не дотянет она до вечера, раньше уйдет. Вылечи, как обещал.

– Ну обещал я кое-что другое, но… Пусть везут, договорились. Я против ведьм сроду не умышлял, хоть ваше племя и не люблю.

– До десяти вечера от нас зла не жди, – веско произнесла Марфа. – Будем считать – перемирие. До встречи, ведьмак.

На душе стало маленько легче.

– Стас, можешь не переживать, – сообщил я полицейскому, который снова разливал коньяк по рюмкам. – Жива милашка, в которую ты шмалял. Привет тебе передает.

– Красивая, стерва, – как мне показалось, с облегчением хмыкнул тот. – Такую спиной на кроватку прислонить – как медаль из рук президента получить.

Мы чокнулись рюмками, но выпить я не успел – снова зазвонил телефон. Я отчего-то решил, что это снова Стелла звонит, но нет, номер не определился.

– Что сказать, Александр. – Я даже не удивился, услышав этот голос, чего-то такого и следовало ожидать. – Неплохо. Очень неплохо. Но если ты думаешь, что ты уже выпутался из этой истории, то зря. Все только начинается.

– Как ты меня достал! – искренне сказал я. – До печени просто. Вот мне сейчас подумалось – а выброшу-ка я телефон в окно. И что ты тогда делать станешь? Как меня изводить будешь? Останется одно – лично прийти и попробовать меня убить. И, знаешь – я этому буду рад. Даже если проиграю в схватке и отправлюсь за Кромку – рад. Потому что от тебя, душного, избавлюсь.

И я скинул вызов.

– Фига себе. – Стас смотрел на меня с чем-то, похожим на восхищение. – Я думал, что сам отмороженный на всю голову, но ты меня переплюнул.

– Ваше здоровье. – Я выплеснул коньяк в рот, занюхал его куском «краковской» колбасы, выдохнул, и только после этого снова взялся за трезвонящий телефон.

– Ведьмак, не зли меня, – потребовал Кащеевич.

– А ты меня не беси, – тем же тоном заявил я. – Хрен моржовый. Говори, чего тебе опять надо, и пошел в задницу. Я отдыхаю, ночь на дворе.