И приносят нам на блюде долгожданную утку, обложенную печеными яблоками, и радуются сердца наши такому сытному угощению, ибо ничего нет краше утки, рачительно откормленной и отменно упитанной, а самых добрых уток выращивают в Алмашакоде, Ибдаре и Тоху, а самые пригодные для сей цели яблоки собирают в садах Кезы и Верхней Слакки.

Еще раз глаголю: если потребно вам от многих тяжких трудов по заслугам отдохнуть, нет радости пуще утки, особливо с печеными яблоками! Люблю ее кушать себе во угождение невинное, но только если не пересолена и не пережарена.

– Опять, что ль, Евсетропид затесался, куда не просили? – в этот раз Лиузама угадала сразу. – Видать, уважал он уток, если завсегда на них разговор сводит, только из-за него мы теперь не узнаем, что там Тейзургу мечталось. За то самое ведь и помер, а не хозяйничал бы в чужих свитках, так, небось, до сих пор бы уток жареных кушал на здоровье.

«Бывает, что снедающая меня тоска отступит – а потом снова нахлынет, подобно отливам и приливам. Дохрау сбежал от тоски в свое свирепое безумие, а я… Что ж, я, несказанно измученный, отважился на «иглу грядущего».

Могу всех утешить: рано или поздно Хальнор снова станет человеком. Я его видел. И мы могли бы встретиться… но не встретимся. Мироздание заломило непомерную цену, на которую я не согласен.

Почтеннейшие, беспристрастнейшие и все остальные, я с вами прощаюсь навеки. Далеко-далеко, за океаном Несотворенного Хаоса, есть некий причудливый мир, схожий с редкостной орхидеей, населенный странными с человеческой точки зрения существами, которых у нас, верно, приняли бы за демонов. Я никому о нем не рассказывал, хотя несколько раз его посещал, пока не сгинули Врата Перехода, а теперь решил перебраться туда насовсем. И не в качестве любопытного путешественника или осевшего на чужбине изгнанника – нет, я собираюсь там родиться, стать местным жителем. Так что радуйтесь: больше вы меня не увидите».

Заметка на полях: И впрямь велика радость, только была б она еще пуще, когда б ты столько пакостей великих и малых после себя не оставил! Е. У.

«Да, мой прощальный подарок всем почтеннейшим и беспристрастнейшим. Ниже изложены некоторые полезные заклинания и рецепты зелий, все это будет для вас весьма кстати. Я всегда говорил и напоследок еще раз повторяю: выглядите вы препакостно, не говоря об удручающей вони и лишенных лоска манерах, и потому милосердие, коего я, вопреки слухам, вовсе не чужд, побуждает меня поделиться с вами этими спасительными знаниями.

Засим позвольте откланяться. С превеликим непочтением, не ваш Тейзург».

Заметка на полях: Прочитавши сие приложение, ничего полезного не уразумел. Посулил и обманул насмешник подлый! Предвкушали мы, что сейчас он тайны откроет, а тут сплошные безделки: как вывести перхоть, да как приготовить лак для ногтей с наилучшим блеском, да как зубы уподобить жемчугам, да как сварить зелье для ног, чтоб от них не шибало скверным запахом… Тьфу! Посмотревши, долго плевался, покуда во рту не пересохло, потом испил водицы и опять плевался, подавая пример младым ученикам, ибо единственная краса мага в его силе и мудрости, и не стану я украшать себя внешне, но приукрашусь внутренне! И на том всегда буду стоять, аки столб на дороге, хоть ты об меня лоб расшиби!

Вельми прогневанный эскападами Тейзурга, преисполненный негодования, Евсетропид Умудренный.

– История здесь заканчивается, дальше сплошные рецепты, – предупредил Гаян. – Читать?

– Без нужды, я ведь не волшебница. Если что, у Венусты спрошу, она, чай, все об этом знает. К Тривигису теперь пойдем, пускай он мне растолкует непонятное, как обещал.

Тривигис пригласил их на вырубленную в скале террасу. Ярко-синее небо. Черный камень, испещренный складками, угольными тенями и лоснящимися солнечными пятнами. Шкуры ледников на дальних вершинах отсвечивают белесым сиянием. Ученик притащил на подносе тяжелые глазурованные кружки с подогретым вином из кариш– томских горных ягод.

Прав ли был Тейзург, утверждавший, что с гибелью Стража из Сонхи «что-то ушло», в самой природе убавилось красок и радующих душу деталей? Вот же какая красота вокруг… Или оно ушло только для Тейзурга, из его личного мира? Или все-таки он сказал о том, что есть, но Гаян этого заметить не может, потому что не видел, каким все было раньше, до Марнейи?

– Вот чего я не поняла-наперво, был ли страж Мира Богом или нет? Тейзург об этом ни слова, а люди всякое болтают.

– Он ведь писал мемуары, а не ученый трактат. Следует ли причислять Стражей Миров к богам – это на самом деле спорный вопрос. И да, и нет. Я склоняюсь к тому, что это все же существа иной природы, слишком велика разница. В отличие от богов, Страж не нуждается ни в вере, ни в жертвах, ни в поклонении, ни в молитвах, он черпает силу напрямую из своего мира, и при этом силы вокруг не убывает – он берет, не отбирая. Воля Стража перевешивает волю богов, но он не вмешивается в естественное течение событий без крайней необходимости. Он далеко не всегда сознает, кто он такой. Вернее сказать, в те периоды, когда он является сверхъестественным существом, он знает, что он Страж Мира, но забывает об этом, если рождается человеком или кем-то еще, и считает себя тогда простым смертным. Это делает его уязвимым. Понимай Хальнор, кто он на самом деле, он призвал бы на помощь Псов Бурь – одного Забагды хватило бы, чтобы все воинство Унбарха захлебнулось песком и ветром. На беду, он об этом не знал.

– Почему? Вы же сами сказали – на беду! Разве это правильно?

– Так уж все устроено. Страж Мира должен оставаться вечно юным, иначе нельзя. Его взаимодействие с миром – явление крайне сложное и непознанное, но если Страж в один прекрасный день превратится в существо непогрешимо благоразумное и всеведущее, мы получим царство мудрых старцев, идеальных правил, созревших колосьев, решенных задач… Состарившийся мир, в котором все наилучшим образом завершилось. Это не значит, что Страж в человеческом воплощении обязательно должен каждый раз умирать молодым, но это значит, что в душе он пленник бесконечной весны. Покинув телесную оболочку, он вспоминает, кто он такой – до следующего рождения. Если понадобится, Страж Мира может стать водой или ветром, огнем или камнем – чистым воплощением любой из четырех стихий. Когда он ветер, Псы Бурь летят за ним, как за своим вожаком. Дохрау в былые времена хвостом за ним таскался, словно самая настоящая собака, а сейчас каждую зиму носится с воем вокруг Лежеды. Хоть и безумный, но помнит, что это злополучное болото надо стеречь от магов. Тейзург расстарался с зачарованным заповедником, часть своей силы ради этого от себя оторвал. Сделать всем назло – это для него всегда было первостепенное удовольствие.

– А вы бы забрали оттуда Камышового Кота и выбросили за Врата Хаоса? – Круглые голубые глаза уставились на Тривигиса сердито и обвиняющее.

– Он бы сам так захотел, и ему бы не понравилось то, что сделал Тейзург. Если потребуется, Страж Мира пожертвует собой ради мира, это непреложная истина. Тейзург, раз уж его обуревали такие чувства, мог бы отправиться вместе с ним в Несотворенный Хаос, а вместо этого затянул узел намертво и сбежал бесы знают куда. Очень в его духе.