— Это сердце тьмы, — сипло прошептал Джек, стоявший за спинами охотников. Ему не было нужды выглядывать в окошко. — Вот куда нам надо.

— Но как он здесь очутился? — удивилась Кэтлин. — Почему мы прежде никогда его не видели и не знали о нем?

— Он уже много лет был скрыт от наших взоров, — ответил ей Дьяволенок. — Его от нас прятали при помощи заклинаний, силы которых вы себе и представить не можете. Но теперь им больше нет нужды таиться. Собор должен быть открыт для приема богов, которым поклоняется Братство. Глау Меска уже в пути. Времени осталось мало.

— Но… Откуда он взялся? — не унималась Кэтлин.

— А откуда взялась нечисть? — ответил Дьяволенок вопросом на вопрос. — А теперь приготовьтесь. Мы почти над ним. Остальное зависит только от вас.

Дирижабль снизился и завис над архитектурным воплощением зла и мрака, и пассажиры стали готовиться к выходу из гондолы. Каждый с тревогой думал о том, кому из них суждено погибнуть в стенах этого демонического собора.

Летное поле Финсбери-Парка находилось в плотном кольце осады. Боеприпасы заканчивались. Чудовища наступали со всех сторон, на месте одного убитого будто из-под земли немедленно появлялись трое новых. Поля за освещенной оградой Финсбери-Парка были усеяны трупами, но монстры как ни в чем не бывало перешагивали через тела своих собратьев и шли в наступление. Их гнала вперед жажда разрушения, чувство более властное, чем голод и страх для живых. Нежить знала, что там, за оградой, где горят огни, есть жизнь, и стремилась любой ценой пробиться, чтоб загасить огни и уничтожить ее.

Обороной летного поля командовал Джероб Уотли. Вот уже с час как он ждал от генерала приказа поднять в воздух дирижабли, чтобы те сбросили на монстров свои бомбы. Но приказ все никак не поступал. Два воздушных корабля стояли без дела на взлетной площадке. А еще один по приказу самого генерала повез каких-то людей в Старый Город. Джероб руководил сражением до тех пор, пока не убедился, что дела приняли совсем скверный оборот. И теперь он собирался лично обратиться к генералу с предложением эвакуировать личный состав базы на имеющихся дирижаблях. Солдаты были изнурены и подавлены сознанием безнадежности собственного положения. Базу следовало укрепить гораздо надежнее еще прежде, как только начались все эти события. Теперь же ее придется оставить, другого выхода нет. И если Монпелье с этим не согласится… то гибель солдат останется на его совести. Хотя и самому генералу в таком случае не избежать смерти…

Джероб Уотли постучал в дверь кабинета, заранее составив в уме фразу, с которой начнет разговор. Ответа не последовало. Он нахмурился. И тут ему пришло в голову, что генерала не было видно на поле и в штабе уже с час или более. Он еще раз постучал в дверь, уже гораздо громче. Молчание.

Он подергал ручку. Дверь была на замке.

— Генерал!

И снова ни звука в ответ. Недолго думая, он вытащил из кобуры свой пистолет. Настало время действовать. К черту субординацию, когда речь идет о жизни и смерти. Отступив назад, он прицелился и нажал на курок. От выстрела язычок замка выскочил из гнезда, дверь раскрылась, и взору Джероба предстал аккуратно прибранный кабинет с рядами книжных полок и письменным столом. За столом сидел привязанный к стулу генерал Монпелье с багровым от гнева лицом и безуспешно пытался вытолкнуть изо рта кляп. Кляпом служил генеральский носок.

— А-а, — понимающе протянул Джероб и поспешил на помощь своему командиру.

Собор

Стражи

Внутри соборной ограды было пустынно. Высокие стены вкупе с магическими заклятиями и обрядами, проведенными посредством тех сил, само понятие о которых не уместилось бы в человеческом сознании, удерживали полчища монстров на расстоянии от храма зла. На улицах Камберуэлла, среди развалин и руин нечисть чувствовала себя как дома. Несметные полчища монстров завывали от бессильной ярости при виде дирижабля, зависшего в пяти метрах над уцелевшими черепичными крышами и недостижимого для них. Но собор был надежно огражден от остальной части Старого Города. Нечисти, наводнившей Лондон, здесь было не место. Члены Братства, конечно, знали, как обращаться с чудовищами, но все же были людьми из плоти и крови и предпочитали лишний раз не рисковать. И потому любая нечисть могла проникнуть внутрь ограды не иначе как с согласия и по повелению Братства.

Вблизи собор производил еще более зловещее впечатление. Таниэлю, первым спускавшемуся по веревочной лестнице, казалось, что все уродливое гигантское сооружение ритмично пульсирует, исторгая из своих стен волны кроваво-красного света. Несмотря на шум моторов дирижабля и дикие завывания нечисти за оградой, внутри все дышало зловещим, мертвенным покоем. Сюда даже дождевые капли не падали, вероятно, из-за того, что храм и окружающий его двор находились непосредственно под зияющим жерлом облачной воронки.

Ноги Таниэля коснулись земли. Он огляделся, придерживая лестницу для Кэтлин и Карвера. Справа от него находился центральный вход в собор — высокая двустворчатая дверь, покрытая черным лаком и украшенная тисненым золотым узором — изображениями всевозможных магических символов. Кэтлин и Карвер, едва ступив на землю, стали привязывать якорный канат дирижабля к мощному засову ворот. Грегору предстояло дожидаться их возвращения. У него вряд ли имелся иной выбор, потому что поднять дирижабль на воздух можно было только вдвоем — один должен был удерживать в равновесии воздушный баллон, другой — развязывать веревки. Начни пилот отвязывать канат без фиксации баллона, и корабль унесся бы в небо без него. Грегор наверняка был не в восторге от предстоящего ожидания. Об этом можно было судить по тому обмену репликами, который состоялся незадолго до спуска пассажиров на землю между ним и Карвером. Но в конце концов он подчинился неизбежному и снизился над собором без единого слова, хотя был очень бледен и в глазах его застыл испуг. Таниэль с усмешкой отметил про себя, что Карвер обладает редким даром убеждения.

Последней спустилась Элайзабел.

— Здесь так пусто и тихо, — удивилась она. — Таниэль, почему это они не выставили стражу?

— Потому что это, по их мнению, лишнее. Они уверены, что нам сюда не пробраться, — сказал Дьяволенок. — Все до единой двери, все ворота находятся под действием заклятий, гораздо более мощных, чем все, какие могут быть известны любому охотнику за нечистью. Это работа самой Тэтч. Только она одна может их снять.

— Но если память о колдовских приемах Тэтч живет в душе кого-то другого, — сказала Элайзабел, — то, возможно, этому другому под силу снять ее заклятия?

Дьяволенок улыбнулся. Улыбка, редкая гостья на его худеньком грязном личике, совсем его не украшала.

— Она делает успехи! — кивнул он в сторону девушки.

Таниэль поднял голову и окинул взглядом дирижабль, колыхавшийся в воздухе.

— Разве мы не можем применить против них эти бомбы? — Позади гондолы в оружейной части виднелись две продолговатые выпуклости.