– И как, что-нибудь прояснилось?

– Он был не очень-то разговорчив. Насколько я понял, собирается подавать на Кейхиллов в суд. Не знаю уж, что у него получится, – у этой семейки к правосудию свои подходы. Для бывшей жены он нашел не слишком много добрых слов. Говорит, она забивала дочери голову всякой ерундой и, мол, из-за этого девочка бросила учебу. Еще рассказал, что незадолго до смерти Памела поделилась с ним своими планами: скоро, мол, получит кучу денег. Он спросил, откуда; она смутилась, пробормотала, что пишет книгу, в общем, явно пожалела, что проговорилась. Впрочем, сам он считает, что никаких определенных планов у нее не было – так, воздушные замки.

– А ты как думаешь? – спросила Дженет.

– Она действительно писала книгу.

Когда Дженет спросила, откуда у него такая информация, Патерно только загадочно улыбнулся:

– Лучше не спрашивай!

– Черт возьми, Патерно, что ты затеял? Он отмахнулся.

– Давай-ка лучше возьмем ордер на обыск ее дома и покопаемся в компьютере. Может, что и найдем.

– Так что же ты сделал? – Дженет не спускала с него подозрительного взгляда.

– Ты уверена, что хочешь знать?

– Черт побери, Патерно, ты опять взялся за свое! Если попадешься, завалишь все дело!

– Не попадусь.

Дженет достала из кармана блокнот, взяла из стакана на столике карандаш и что-то для себя черкнула.

– Займусь ордером. Бывший муж Памелы что-нибудь еще сказал?

– Ничего особенного. Когда я спросил о дочери, он ответил, что они не общаются и последний раз виделись на похоронах Пэм. Она замужем и живет где-то в Доли-не – то ли в Напе, то ли в Санта-Розе. На редкость заботливый папаша – ни адреса дочери, ни телефона. Только имя. Джули Джонсон. Мужа зовут Роберт, но Крейн его никогда не видел. – Патерно поднял усталый взгляд. – Давай найдем эту Джули и посмотрим, что она скажет.

– Джули Джонсон – очень распространенное имя.

– А Джули Делакруа Джонсон – нет. И потом, я добыл номер ее социальной страховки. Посмотри в Интернете, проверь записи о регистрации браков. – Откинувшись в кресле, он взорвал приготовленную бомбу: – Видишь ли, Джули Джонсон – так звали девушку, которая пыталась выдвинуть обвинение против Кейхиллов.

– Что? – переспросила Дженет.

– Что слышала. То же имя. Правда, в Кейхилл-хаус девушка поступила как незамужняя. Может быть, просто совпадение.

– Черта с два!

– Мне думается, – заговорил Патерно, – что именно дочка Памелы Делакруа залетела, оказалась в Кейхилл-хаусе и стала жертвой любвеобильного священника или, вполне возможно, выдумала эту историю, чтобы содрать с Кейхиллов компенсацию. Мне нужно знать, что произошло с ней дальше.

– Выясню, – пообещала Дженет. – Что-нибудь еще?

– Да. Звонила Марла Кейхилл. Говорит, к ней возвращается память. Не вся – так, обрывками. Она по-прежнему не знает, что связывало ее с Памелой Делакруа и куда они ехали вместе, однако вспомнила саму аварию. Говорит, что видела кого-то на дороге. И этот человек светился, по ее собственным словам, как фейерверк в день Четвертого июля. Чтобы его объехать, она свернула в одну сторону, а Биггс на грузовике – в другую.

– Господи Иисусе! Ты ей веришь?

– Пока не знаю. Сделает формальное заявление – тогда и посмотрим.

– Значит, какой-то псих выскочил на дорогу? И куда же он потом делся?

– В лепешку его не расплющило, и на обочине мы не нашли никаких следов тела. Значит, сбежал. Сейчас я проверяю все больницы в районе – не обращался ли кто ночью или на следующее утро за медицинской помощью.

Может быть, миссис Кейхилл сможет описать его внешность, хотя, честно говоря, сомневаюсь.

Зазвонил телефон, и Патерно поднял трубку. Звонили из лаборатории по поводу другого дела, которое расследовал детектив, – убийства, совершенного несколько дней назад на Ломбард-стрит. Перебросившись несколькими словами с экспертом, Патерно повесил трубку и снова повернулся к Дженет.

– Но что этот тип делал на шоссе среди ночи? – спросила она.

– И почему Марле показалось, что он светится? – задумчиво откликнулся детектив.

– Может быть, это не он? Ее могли ослепить фары грузовика.

– Она клянется, что сначала увидела человека и только секунду спустя – грузовик.

Дженет Квинн прищурилась.

– Как тебе кажется, не может ли это иметь какое-то отношение к осколкам зеркала, найденным на дороге?

– Не знаю. – Патерно в задумчивости поскреб подбородок.

– Что, если у этого парня было зеркало? – продолжала развивать свою мысль Дженет. – Он поймал отражение фар «Мерседеса» и направил водителю в глаза.

– Почему не обычный прожектор? Это куда проще.

– А ты представь, как его туда тащить и как потом убирать с дороги!

– Хорошо, но для чего ему понадобилось лезть под колеса?

– Чтобы нанести удар наверняка, – немедленно ответила Дженет. Она, похоже, все сильнее загоралась этой идеей. – Он знал, что водитель, увидев у себя под самым носом человека, инстинктивно ударит по тормозам и выкрутит руль. Дорога была скользкая, машина потеряла управление и врезалась в ограду. А ограда, если помнишь, как раз в этом месте оказалась слабовата. Как будто ее недавно резали и сваривали заново. Но отдел дорожных работ утверждает, что ремонт на этом участке не проводился.

– Так ты думаешь, убийца специально подпилил ограждение?

– Вот именно! – с самодовольной ухмылкой ответила Дженет.

Но Патерно пока не желал поддаваться ее энтузиазму. Он знал, как опасны такие скороспелые выводы.

– Давай-ка не будем спешить. Пока это все бабка надвое сказала, – охладил он пыл коллеги. – Кому выгодна смерть Марлы Кейхилл? Почему предполагаемый убийца не хочет избавиться от нее обычным способом – скажем, столкнуть с лестницы или перерезать горло? Зачем непременно инсценировать несчастный случай? К чему такие сложности? Я пока ничего не понимаю. И до чего рискованный план! Он же запросто мог оказаться не перед той машиной!

– Собственно, почти так и случилось. Вспомни грузовик Биггса.

– А может быть, мы все толкуем неправильно, и убийца метил в Биггса? – размышлял вслух детектив. – В самом деле, его в конце концов убили, а Марла живет себе припеваючи в этом своем частном владении. Может быть, мишенью был именно он?

– Ты же помнишь, он чист, как бойскаут.

– Да. А о семейке Кейхилл этого не скажешь. – Патерно наморщил лоб и свирепо вгрызся в свою жвачку. – Ладно, – сказал он наконец, – утро вечера мудренее. Посмотрим, что расскажет нам миссис Кейхилл.

Конрад Эмхерст распластался на спине, опутанный трубками и проводами. На взгляд Ника, он мало чем отличался от покойника.