– Отлично! Срочно седлаем самолет и немедленно летим туда. Заодно повторю клятву рядом с изваянием Рода.

– Теперь ты политик.

– А ты – первая леди.

Гюль отстранилась.

– Вспомни, два с половиной года назад ты предложил мне выбор: стать твоей женой или наследного принца, будущей первой леди. Я выбрала тебя. И теперь мне нужен ты, а не титул.

Ярослав грустно улыбнулся:

– А сейчас выбора нет. Будешь крутиться перед телекамерами, принимать жен королей и президентов, которые приедут поздравлять меня в Серебряный Бор. Работа такая. Ближайший твой выход на сцену – держать меня за локоть, когда начну говорить перед Родом.

Ярослав хотел добавить: как только что Ляле с Венцеславом. Но не стал. Плохая аналогия.

Трофим Семенович Демченко под княжеским взглядом почувствовал себя крайне неловко. Понятно, что удовольствия от высочайшей аудиенции ожидать не стоило, несмотря на рескрипт о восстановлении опального воеводы на службе. И прожженный эсбэшник понимал, что его бывший подчиненный изменился. Но чтобы настолько…

– О чем задумался, Трофим Семеныч?

– Да так, ваше высочество, ни о чем особенном.

– Хватит врать-то. Кстати, воевода, ничем серьезным не болеешь? Сейчас я отключу заклятия, облепившие твой седой котелок, как черви покойника. Медицинское, прости, тоже.

Тот схватился за сердце:

– Кардиостимулятор у меня.

– Да ну! Тебе ж всего-то около шестидесяти, проще сердечко подлатать. Ну-ка, подойди ближе. Да не ссы…

Неизвестно, чего больше испугался воевода – ковыряний в его ауре или казарменной грубости, которую князь сохранил в неизменном виде с внутренних войск. Неожиданно полегчало.

– Ага, дружище. Сидел на длинном поводке. Как только вздумаешь рыпнуться – сразу плюха под ребра прилетала. Сейчас на тебе не осталось вообще никаких чар. И как?

– Отлично!

– Значит, у тебя отменное здоровье, раз столько лет выносил издевательства. Не переживай, я на тебя свои чары положу. Не такие вредные, но тоже поводок.

– Да, ваше высочество.

– Не буду давить волю магией. Просто задаю вопросы и по ауре отслеживаю искренность. Этот детектор лжи никто никогда не смог обмануть. Ты знал о заговоре Венцеслава?

– Частично.

– В каком объеме?

– СБ получала сведения, что наследник исподволь вербует людей на ключевых постах.

– Князю сказали?

– Соколов сообщал неоднократно.

– И что Всеслав?

– Даже радовался. Говорил – наконец-то убогий политикой заинтересовался.

– Даже так! А настоять, противодействовать вы не пробовали?

– Поводок мешал, ваше высочество. Максимум, что я мог, – не вредить стране. А чуть против Венцеслава замышлять, сразу под ребрами прихватывало. Да и не мог я до конца поверить, что он решится отца убрать.

Артем увидел метание огней в ауре.

– Опа, соврал. Не верил, но подозревать начал.

– Только в мае! И что делать? Всеслав за сына горой, Соколов в том же положении, что и я. Вы – у черта на рогах.

– И ты решил поберечь здоровье.

– А что оставалось?

– Потом тебе припомнили метания. До поры до времени не ликвидировали, но от службы отстранили.

Демченко развел руками: мол, что я мог сделать?

– За десять минут до твоего появления мне доложили о смерти Соколова. Самоубийство, мать его ети. Поэтому, друг мой ситный, помогавший мне, пусть и не по своей воле, быстро рассказывай, как на духу.

– Чтобы не было причин ликвидировать и меня, – понимающе кивнул воевода. – Слушайте.

Из часового фонтана грязи о делишках и спецоперациях СБ, а также килобайтов информации из высших коридоров власти, не предназначенной для ушей оперов, но попавшей в них, так как тех ушей очень много, Ярослав сделал определенные выводы. Как всегда, вопросов больше, чем ответов. Первое. Опять из-за кулис выглядывают кукловоды с непонятными намерениями. Воцарение на Руси выходца из верхнего мира – это сбой в их планах или блестящее завершение многоходовой операции? Или промежуточный финиш, за которым последуют новые непредсказуемые ходы. Второе. Если Соколов имел подобную информацию, не совсем понятно, за что именно его грохнули и насколько в опасности Демченко. Бывает, что человек является носителем знания, которому совершенно не придает значения, а для другого разглашение смерти подобно. Тогда одним прекрасным утром тот носитель просыпается без головы и в полном недоумении – за что его убрали.

Некоторые кусочки пазла, извлеченные из расползающейся ауры покойного княжича, начали складываться в общую картину. Венцеслав с детства был любовником Вяземского. Из-за педерастии оставался холоден к Ляле и другим женщинам, хотя его бойфренд пребывал в браке, оставил кучу детей и периодически имел любовниц. Цепочка заговоров, в которые был вовлечен старший сын Ярославны Эрик, а также Венцеслав, Вяземский и десятки других известных и доныне не установленных лиц, была замечательна тем, что каждый имел собственный план, не стыковавшийся с замыслами других. Поэтому, вероятнее всего, занятие престола нынешним князем, может статься, не результат единого замысла, а итог массы несогласованных действий. В этом еще долго разбираться.

– Трофим, кто убил Венцеслава?

– Физически – Ляле.

– Я тебя снова в отставку отправлю, информатор хренов. За двадцать минут до начала церемонии неустановленная женщина татарской национальности дала ей пистолет «страйк», идентифицированный как утраченный погибшим офицером на поле боя еще в татарскую войну. Следишь за мыслью? В особо охраняемый периметр, куда не имеет права попасть муха-диссидент, пронесли заряженное оружие, патрон в стволе, переводчик на автоматический огонь.

Демченко почесал лоб, на котором от плотного общения с начальством проступил пот.

– Они сделали ставку на измученную и потому психически неуравновешенную женщину. Не надежно, если не сказать – глупо. Она и пристрелила-то его потому, что все глаза и камеры смотрели на вас с кузеном. Иначе охранник перехватил бы руку до выстрела.

– Мелко смотришь. За пятнадцать минут до опускания короны на его беспутную голову ко мне в верхнем мире подошел могучий маг, который без труда открыл дорогу в Софийский собор. Я скорее себе руку отрежу, чем поверю в простое совпадение по времени. Какое там «перехватил руку»! После моего «здрасьте» бодигарды валялись в отключке. Ну а против своего двоюродного братца бедный Венцеслав был что муравей против танка, со всеми магическими игрушками. Ляле его и пристрелила, оказав мне услугу и подложив подляну одновременно. Я не смог его допросить, зато избавлен от необходимости казнить.