– Поймут, – согласилась я. – Но разве это впервые в истории? Король умер. Да здравствует новый король!

Энболд умолк, зато вылез с веским словом Гарфилд. На меня он смотрел воинственно и поджимал губы, но все же выдал:

– Вы предали своего короля, миледи! Это измена! Ваше место на виселице!

– Ваше тоже, лорд-советник, – равнодушно парировала я. – Сколько лет вы проработали на Леопольда, выдавая ему тайны англикан?

– ЧТО?! – гневно оживилась королева, но тут же замолкла под моим тяжелым взглядом.

Проглотил язык и Гарфилд.

– Да-да, – продолжила я. – Если кто-то еще не в курсе, то лорд Гарфилд работал на Леопольда. А лорд Энболд состоял, а может, и до сих пор состоит в связях с испанийским двором, что может подтвердить мать Клары. А точнее мать ее величества королевы францисской КЛАРЫ!

Последнее я произнесла с особым нажимом, чтобы всем сразу стало ясно, какую позицию поддерживаю.

– Но король Леопольд жив! – все еще пытался противостоять Энболд.

– И будет жить, но под стражей, – ответила вместо меня Клара. – За преступления перед народом Франциссии, за внешние долги, за опустошение королевской казны я приговорила его к пожизненному заключению. Теперь судьба страны, как у единственной наследницы трона, в моих руках, и мне придется расхлебывать все экономические проблемы.

Клара выжидательно посмотрела на Роберта, тот же по-прежнему смотрел в окно, не оборачиваясь. Повисла тишина, которую нарушил истерический смех королевы-матери.

– Дура! – хохотала она, глядя на Клару. – И на что ты надеешься? На этого бастарда? Он не станет королем! Никогда! Не сможет подписать договор с тобой. Для этого ему надо жениться.

Лизавета повернулась к Роберту, и ее смех превратился во всхлипы, но она все же продолжала:

– Ты рыл яму брату. Нашел то идиотское правило о коронации – лишь женатый на принцессе из определенных родов может принять корону. Но теперь сам поплатишься за это. Нет теперь тех принцесс, которые согласятся выйти за тебя!

Роберт резко обернулся, посмотрев на приемную мать, затем на Клару. Та вжалась в спинку кресла.

– На меня не смотрите. Я вдова вашего брата, пусть и тайная. И вообще, если вы хотите взять меня в жены, то я против, – заявила она. – Меня не интересует трон англикан, у меня своя страна! Кстати, еще есть Гертруда.

При мысли, что Роберту придется жениться на немке, меня передернуло. То бишь как это? Да и сама немка вряд ли согласится на этот шаг.

Когда я нашла ее в коридоре, принцесса Ольденбургская уже пришла в себя и совершенно не понимала, где находится.

Она не помнила, как попала в Англиканию, впервые слышала об отборе, и в целом была перепугана до смерти.

Видимо, все то время, когда фея подавляла ее разум, не прошло бесследно, оставив после себя пустоту в памяти девушки.

– Я о вас и не думаю, Клара. – Роберт перевел взгляд на меня, а после на Энболда. – Нужно взглянуть на свод правил из библиотеки. Если мне не изменяет память, формулировка требований была несколько иной. И это не мои проблемы, что Себастьян понял их иначе. Советник, вам не составит труда принести книгу?

Пусть и с неохотой, но Энбод кивнул, я же проводила его долгим взглядом, догнав напоследок фразой:

– И без глупостей, пожалуйста!

Сводом оказался вековой фолиант, затянутый в кожу с ветхими страницами. Его даже держать в руках казалось страшным, вдруг рассыплется.

Но Роберт без опаски перелистывал страницы, пока не ткнул в середину одной:

– Королем не может стать человек без жены. Супруга должна принадлежать к одному из древних королевских родов по крови! – прочел он. – Что ж, тогда я вообще не вижу проблем.

– Что ты задумал? – прошипела королева.

Но Роберт на нее даже не взглянул, он смотрел на меня.

– Шарлотта, ты выйдешь за меня замуж?

– Я? – Даже обернулась по сторонам, вдруг рядом со мной появилась еще одна Шарлотта, но рядом сидела только Клара. – Я ведь…

И осеклась.

– Ты же моя сестра, – улыбнулась Клара. – И пусть неофициально, но тоже принадлежишь к древнему королевскому роду по крови. Условия не нарушены. Станешь королевой, и Роберт подпишет договор со мной!

– Так нельзя! – продолжала шипеть Лизавета. – Она ведь вдова! Не девственница! Шлюха, в конце концов! Она не может сесть на трон!

– Вот и Леопольд мне ответил то же самое. – Я вспомнила письмо от отца и улыбнулась: – Графини не становятся королевами. Обожаю нарушать правила.

– Это значит – да? – переспросил Роберт.

Я встала с кресла и подошла к нему. Захлопнула фолиант и произнесла:

– Да.

В конце концов, стать королевой – это тоже отличный вариант получить свободу, а если кто-то будет спорить, я покажу им свою магию.

– Ваше величество, первый платеж по кредиту из Франциссии прибыл. – Передо мной стоял один из офицеров гвардии, который и сопровождал груз.

Несколько сундуков с золотыми монетам внесли в кабинет, а мне передали документы, подписанные сестрой.

– Благодарю, – произнесла я, скользнув взглядом по закладным и запечатанному письму, которое прилагалось. – Можете быть свободны.

Офицер ушел, я же неуклюже привстала со своего кресла и потянулась к столу – мешал выросший живот. Королевский доктор утверждал, что он слишком большой для моего срока и выказывал некоторые беспокойства по этому поводу, но я лишь отмахивалась.

Что ему вообще знать о беременности полурусалок?

Лично я была совершенно спокойна, а интуиция меня еще никогда не подводила. Пожалуй, единственный дискомфорт мне доставляла неповоротливость.

Я взяла со стола нож для писем и вскрыла конверт.

Клара была, как всегда, в своем репертуаре – многословна, эмоциональна, но совершенно не так, как год назад. В каждой строчке письма читалось, что сестра повзрослела.

Королева Франциссии писала, что к ней сватаются несколько принцев, но она всем отказывает, не видя смысла в замужестве на данном этапе своей жизни.

Я невольно улыбнулась от странного ощущения, будто мы поменялись с ней местами…

Как и обещала, свою просьбу я выполнила – сестра села на престол, заручившись денежной поддержкой со стороны Англикании и привезя на родину долгожданное соглашение о Мерлиндоровых островах.

Разумеется, были и ограничения: просто так спонсировать восхождение Клары на престол Роберт не стал – речь шла о долгосрочном кредите, и тем не менее первая выплата пришла вовремя. Значит, сестра вполне успешно справлялась с возложенными на нее обязательствами.

Хотя проблемы все же возникли. Ее мать – королева Маргарита – первое время называла меня гнусной интриганкой, которая обвела всех вокруг пальца, а Леопольда – не менее гнусным изменником. Но с течением времени ненависть к мужу перевесила обиду на меня, и Маргарита перестала дурно высказываться, да и глупо это – кусать руку, которая кормит.