Киму Филби и другим членам легендарной «кембриджской пятерки» – Берджессу, Маклину, Бланту и Кэрнкроссу СССР обязан самой точной информацией о подготовке Германии к войне с СССР и о действиях английской разведки на Ближнем Востоке и в советских республиках Средней Азии, а также на южных границах нашей страны. Но самое интересное в том, что в Кембридже Филби и его друзья, ставшие впоследствии агентами советской разведки, учились вместе с Виктором Ротшильдом, сыном известнейшего англо-еврейского банкира, и вовлекли его в свою игру. Через Ротшильда они узнали о тайных контактах британских руководителей с видными деятелями фашистской Германии. К тому же Виктор Ротшильд был координатором мероприятий британских спецслужб по проблеме атомной бомбы и курировал эту линию в отделе научно-технической разведки СИС. Известно, что после раскрытия подлинной роли «кембриджской пятерки» Виктор Ротшильд не раз заявлял: он подаст в суд на того, кто обвинит его в шпионаже в пользу Советского Союза. Никто публично его не обвинил. Уже после смерти барона журналист Роланд Перри написал о нем целую книгу, которая так и называется: «Пятый человек» («The Fifth man»). Перри делает попытку доказать, что пятый в группе Филби был Ротшильд, а не Кэрнкросс, который никогда не учился в Кембридже. Целая глава книги посвящена тайной деятельности Ротшильда как «двойника» сионистского подполья и советской разведки.

Советские спецслужбы, конечно, отслеживали и связи ряда еврейских организаций СССР с зарубежными разведками. Об этом говорится в справке 3-го управления НКГБ СССР «О состоянии оперативной работы по разработке еврейского националистического подполья» от 15 июня 1941 г. Чекисты курировали и контролировали сотрудничество с зарубежной общественностью Еврейского антифашистского комитета (ЕАК).

Как видно из директивы замнаркома НКВД Богдана Кобулова от 5 ноября 41-го аресту сразу же после начала войны подверглись, помимо других лидеров еврейских партий и движений, руководители польского «Бунда» Альтер и Эрлих, а также Менахем Бегин, возглавлявший молодежную боевую организацию «Бутар» в Литве. В конце 41-го Бегина освободили по амнистии, он вступил в польскую армию как польский гражданин и выехал из СССР. В 1977–1983 гг. Бегин занимал пост премьер-министра Израиля. Судьба Альтера и Эрлиха сложилась трагично. Их тайно ликвидировали, причем не как подозреваемых в сотрудничестве с немцами, а как лидеров «антисоветского сионистского подполья», хотя официального обвинения следствие им не предъявляло, а Эрлиху поначалу даже предлагали возглавить ЕАК.

После 1945 г. кадры советской разведки, имеющие боевой опыт ведения диверсионных операций, были нацелены на создание опорных баз и резидентуры в Палестине. С окончанием войны на Ближний Восток хлынул поток новых переселенцев, особенно из Польши и Румынии. Поощрялся выезд лиц, ранее проживавших на территориях, отошедших к СССР в 1939–1940 гг. Через тайные каналы спецслужб в Палестину поставлялось значительное количество оружия, в том числе трофейного. Одной из задач советских спецслужб было иметь свою агентуру в боевых организациях сионистов типа «Цвай Иргун Леуми» и «Штерн», знать об их замыслах (здесь снова всплывает фигура Менахема Бегина). Разведка СССР проникла и в международное сионистское движение. Когда в апреле-мае 1948 г. возник вопрос о целесообразности дипломатического признания государства Израиль, к проработке решений был подключен почти весь загранаппарат советской внешней разведки – МГБ и Комитета информации МИД. Посол Панюшкин тогда был в Москве, и Царапкин, временный поверенный в делах, дал в МИД СССР телеграмму с заключением в пользу скорейшего признания Израиля. Москва сделала это лишь на три дня позже Вашингтона. Главным аргументом «за» стало очевидное стремление ослабить позиции англичан на Ближнем Востоке, особенно в районах, прилегающих к границам Советского Союза. Любопытно, что при решении летом 1948-го вопроса о выдаче агремана первому послу Израиля в СССР Голде Меир, будущему премьер-министру страны, министр МГБ Абакумов и его зам. Питовранов привлекли Шубнякова – начальника управления контрразведки, который ведал разработкой «националистических движений». Возможно, имя Голды Меир, жившей ранее в России, фигурировало где-то в документах госбезопасности. До сих пор эти оперативные разработки хранятся в секретных архивах. (См. Петров А., Денисов В. Советские спецслужбы помогали созданию государства Израиль, используя тайные каналы связи, или как еврейский барон Ротшильд работал на СССР-овсую разведку. www. dazzle.ru).

Несмотря на столь активную работу своих спецслужб, прямую поддержку Израиля, как в ООН, так и с помощью поставок оружия, Сталин, как и следовало ожидать, так и не получил нового союзника в столь важном регионе мира, как Ближний Восток. Сионисты, как правые, так и левые, придя к власти в Израиле, сделали ставку на США и Англию, где их позиции были традиционно сильны. Вот именно по этой причине В. М. Молотов, убеждавший Сталина немедленно признать Израиль, лишился поста Министра иностранных дел СССР, а Н. А. Булганин – министра Вооруженных Сил (И. В. Сталин недоумевал, как эти два опытных министра «не смогли понять, куда пойдет Израиль»).

После войны Сталина серьезно обеспокоила эйфория советских евреев по поводу создания государства Израиль и солидарность с ним даже после того, как стало ясно, что Тель-Авив перешел под покровительство США и пошел не только по пути сионизма, но и антисоветизма. Сталин не любил, когда ему дышали в спину. Окончательно он решил, что сионисты обложили его со всех сторон, после того, как московские евреи, включая жену В. М. Молотова Жемчужину, жену Ворошилова и евреев из других высокопоставленных советских семей, встретили в московском аэропорту премьер-министра Израиля Голду Меир, как самого близкого родственника. Эдвард Радзинский так описывает встречу первого посла Израиля в СССР Голды Меир, которая торжественно прибыла в Москву 3 сентября 1948 года: «Невиданная толпа в полсотни тысяч человек собралась перед синагогой, куда пришла Голда Меир. Тут были солдаты и офицеры, старики, подростки и младенцы, высоко поднятые на руках родителей. «Наша Голда! Шолом, Голделе! Живи и здравствуй! – приветствовали ее… Эти слова вдохновили поэта-националиста на такие вот строки:

Что вам сказать?

Я был евреем

В такое время на земле…

Встречу Голды Меир у синагоги организовал Еврейский антифашистский комитет. И с этого момента он превратился для Сталина в личного врага. Сталин заговорил о сионистском заговоре в Кремле. Таким заговорщиком в его глазах мог быть не только каждый еврей, сочувствующий Израилю, независимо от того, коммунист он или нет. Потенциальным заговорщиком виделся ему и каждый русский номенклатурщик, если он был женат на еврейке. А такие браки в советском руководстве были скорее правилом, чем исключением. У большинства не еврейских вождей Советского Союза жены были еврейками. Женой главы ВЧК Ф. Э. Дзержинского была еврейка С. С. Мушкат. Эта традиция в ВЧК-ОГПУ-НКВД сохранялась. На еврейках были женаты шеф НКВД еврей Г. Ягода и его русский преемник Н. Ежов. Обе жены Н. И. Бухарина, главного теоретика партии и члена Политбюро, куратора ОГПУ-НКВД с 1924 по 1929 гг., были еврейками – Э. И. Гурвич и М. Ю. Ларина (Лурье). Женами обоих Председателей Совнаркома – А. И. Рыкова и В. М. Молотова были, соответственно, Н. С. Маршак и П. С. Жемчужина (Перл-Карповская). Жена наркома Обороны с 1925 года К. Е. Ворошилова – Е. Д. Горбман (Голда Давидовна Горбман в 1909 г. приняла православие и после венчания стала Екатериной Давидовной Ворошиловой); жена члена Политбюро, секретаря ЦК ВКП (б) и руководителя Ленинградского комитета партии С. М. Кирова – М. Л. Маркус. У членов Политбюро В. В. Куйбышева и А. А. Андреева женами были, соответственно, Е. С. Коган и Д. М. Хазан. У А. В. Луначарского – Э. Розенель, у Ф. Ф. Раскольникова – Л. Райснер, зам. главы ОГПУ И. С. Уншлихта – Ю. Мушкат (кузина С. Мушкат, жены Ф. Дзержинского) и т. д. Да и сам Иосиф Виссарионович, у которого внук и внучка от первого брака его дочери Светланы Сталиной были полукровками, состоял в родственных связях с евреями.