— Ты точно хочешь туда спуститься? — спросил он тихо.

— Думаю да. Ведь мои родители там?

Эйгар кивнул и двинулся вниз.

Если сам замок был возведен из белоснежных камней, напоминающих льдины, то лестница и пещеры и были этими льдинами. Вековые снега, стужа и лед — все то, что так мило снежным драконам.

Я осторожно спускалась следом за Эйгаром, удивляясь тому, что здесь не темно. Словно сами ледяные ступени источали тончайший голубоватый свет, которого хватало, чтобы безошибочно находить дорогу.

Я считала ступени, но сбилась на двухсотой. Иногда лестница разветвлялась, но эти ходы вели в заложенные льдом тупики.

— А что там? — спросила я Эйгара, когда слева увидела очередную глухую кладку изо льда.

Он пожал плечами.

— Здесь много пещер. Первая драконица Эрисса сама вырыла их. Лишь потом она и ее потомки возвели здесь замок. Мы почти пришли.

Эйгар спустился до конца лестницы, которая упиралась в вырезанные ледяные двери. Они напомнили мне те самые, что хранили секрет Эйгара в западной башне. И совсем как там, Эйгар снял с шеи медальон и приложил к похожей выемке. Синие узоры, будто подсвеченные изнутри, заструились по дверям, а через мгновение они распахнулись.

Эйгар вошел первым. Я, чуть помедлив, глубоко вздохнула и двинулась за ним.

Моему взгляду предстали ряды и ряды уводящих вглубь пещеры ледяных гробниц в которых нашли свой последний приют погибшие снежные драконы и драконицы. Последних было во много-много раз больше. Погибших одели, прикрыв полученные раны, в руках каждый покойный держал по голубому камешку-кристаллу, из-за чего лица были озарены мягким светом, а сами тела оставались такими же, как и в день своей гибели. Ледяные боги бережно хранили своих детей.

Я вглядывалась в прекрасные лица, на которых застыла печаль. Если бы я не знала, что нахожусь в самом настоящем могильнике, то подумала бы, что все эти драконы просто прилегли отдохнуть. Вот сейчас они распахнут глаза, сбросят с себя остатки сна и отчитают нас с Эйгаром за то, что мы потревожили их покой.

— Иди в центр зала. Они там, — тихо сказал Эйгар. Казалось, ему и самому не нравилось нарушать священную тишину этого места.

— А ты? — так же тихо спросила я.

— Буду неподалеку, — ответил он и двинулся куда-то влево.

Проследив за ним взглядом, я увидела, как он обогнул несколько гробниц и остановился около очередной ледяной усыпальницы.

Даже не спрашивая, я поняла, что там покоятся его родители. Я подавила острое желание подойти к Эйгару и сказать, что понимаю его чувства. Вместо этого я вздохнула и отправилась туда, куда указал Эйгар. Еще издалека увидев самые большие гробницы, я мгновение помедлила, а потом неуверенно подошла ближе.

Мэйрон и Найара, мои отец и мать, которых я никогда не знала, лежали бок о бок в одной гробнице. Мне показалось это правильным. Если они действительно так сильно любили друг друга при жизни, то должны быть рядом и в смерти. Даже их наряды сочетались — синий бархат его костюма и бледный шелк ее платья.

Я жадно всматривалась в лица родителей, словно надеясь, что они распахнут глаза. Но этого, конечно же, не произошло. Подивившись собственной глупости, я закрыла глаза и, прикоснувшись к холодному боку ледяной усыпальницы, стала думать о падающем снеге, что укрывает горы и поля белоснежным пологом, о драконах, кружащих в небе так, что это похоже на танец, об Эйгаре, чьи глаза напоминают голубые кристаллы.

— Помогите же мне понять, кто я! Отец, мама… Я последняя надежда шайра снежных, я должна помочь им. Должна! — шептала я, надеясь, что Эйгар не слышит. К своему удивлению я вдруг поняла, что действительно хочу помочь. И только я в силах это сделать.

Под моими веками вдруг вспыхнул голубоватый свет, и я поспешно распахнула глаза. Все в пещере осталось таким же, вот только в дальней ее части появился светящийся бледным голубым светом символ.

Я обернулась, чтобы посмотреть, видит ли это Эйгар, но он стоял, склонив голову около гробницы родителей. Решив не отвлекать его, я прошла дальше, туда, где призывно горел приглушенный свет.

Когда все гробницы остались позади, а я оказалась перед символом, то поняла, что здесь ничего нет. Глухая стена сплошного льда. Едва видимое свечение изображало контур крыла — драконьего слева и птичьего справа. Мигнув, свечение пропало. Я удивленно моргнула несколько раз. Неужели мне показалось? Не может быть! Я ведь ясно видела свет!

Прикоснувшись пальцами к той половине, где было изображено птичье крыло, я ощутила лишь, как становится холодно пальцам.

— Эйгар! — позвала я. — Эйгар, подойди, я должна тебе кое-что…

Договорить я не успела, потому что кто-то нагло сгреб меня в охапку, закрыв рот ладонью, и потащил к выходу из пещеры. От неожиданности я задохнулась, но, почти сразу взяв себя в руки, начала вырываться, жалея, что не могу дотянуться до кинжала. Я наступила на ногу тащившему меня мужчине — руки определенно были мужскими — и тот тихо выругался.

— Мы пытаемся помочь, глупая! — рявкнул он, когда я вонзила зубы в его ладонь и сомкнула их так сильно, что почувствовала во рту вкус чужой крови. — Эрион, быстрее! — крикнул он кому-то, а потом я увидела рыжеволосого мужчину рядом с тем местом, где стоял Эйгар. Вот только самого Эйгара нигде не было.

Фениксы! Фениксы здесь, в старом замке снежных! Но как? Почему Эйгар их не услышал? И где он?

— Он тяжелый! — пожаловался тот, которого звали Эрионом. Потом я увидела, как незнакомец, подхватив Эйгара подмышки, еле тащит массивное тело шайраддана по полу.

Державший меня мужчина выругался сквозь стиснутые зубы.

— Огненный дьявол тебя побери, Эрион! Я выведу девчонку и вернусь, чтобы помочь. — Ай! Прекрати кусаться! — это относилось уже ко мне, но я продолжала смыкать зубы. Проклятая рука наконец перестала закрывать мой рот. — Прекрати, кому сказал! Это твоя благодарность за спасение?

— Трусы! Пришли как воры и напали сзади! Вы настоящие трусы!

— Угомонись, девушка, мы спасли тебя!

— Спасли? Меня? От кого?

— От снежного. Мы узнали, что верховный шайраддан нашел девчонку Найары и силой удерживает ее в своем замке. Фениксы своих не бросают, запомни это!

— Зато они врываются в усыпальницы и бесчестно нападают со спины!

— Тут тебе не турнир, милая, — процедил мужчина. Мы были уже на лестнице, и я лягалась изо всех сил. — Ну все, пусть Эйвис говорит потом что угодно, но я ему не тягловой мул, — проворчал незнакомец, а потом приложил к моему носу пахнущий травами мешочек.

Я задержала дыхание, но через какое-то время была вынуждена сделать вдох. Как только моего обоняния коснулся травяной запах, перед глазами поплыл белый туман, и я потеряла сознание.