27. Человек, читая о весьма возвышенных состояниях внутренней жизни, отличающихся от тех, в коих пребывает он, или о путях, которыми Бог его доселе ещё не водил, иногда может по своему понятию составить себе некое представление или образ того, о чём он прочитал. Если он с горячим желанием и благоговением прилежит сему чтению, то, как я уже сказал, прочитанное может показаться ему всаждённым и напечатленным в нём столь глубоко и живо, что он легко вообразит, будто он уже овладел сущностью предмета, в то время как это только лишь облик его. По этой причине ещё не умерший самому себе человек или новоначальная душа могут весьма повредить себе и впасть в обольщение, если они, скажем, захотят много читать о безмолвной молитве или высоких внутренних состояниях. Напротив, душа, удостоенная от Господа дара подобной молитвы (будь то в предначатии, будь то в более действенной мере) и седшая к ногам Его вместе с Марией (Лк. 10, 39), будет ввержена во многое разорение и ненужные скорби, если она в таком своём внутренне-благоговейном устроении примется за усердное чтение о деятельном благочестии. Тот, кто пребывает в состоянии сердечно вкушаемого богообщения, повредит себе, устремившись к богомыслию; и душа, будучи в мирном богомыслии, причинит себе великое смущение и расстройство, если она станет много читать или слушать о тяжких испытаниях и горьких страданиях на особых путях Божьего очищения.

28. Посему неполезно, чтобы душа, ещё не утвердившаяся в своём состоянии и на том пути, которым Богу угодно вести её, без меры читала всевозможные книги и обращалась с людьми разных направлений, какими бы прекрасными они ни были сами по себе. Душе надлежит держаться главным образом таких книг и тех добрых христиан, которые способствуют ей к получению силы, помазания и благодати для благоговения и внутрь-собирания; которые разделяют с ней именно её духовное призвание и её путь; общение с которыми без принуждения и с отрадой ложится ей на сердце – благодаря чему душе в достаточной мере и даётся уразуметь, что (во всяком случае, в данное время) для неё предназначено именно такое общение. Хотя душа должна любить всех чад Божиих и может обращаться с ними, равно как ей вовсе не запрещено читать и другие книги о внутренней жизни, – но хорошо, если всё таковое будет совершаться умеренно, без слишком сильных внутренних порывов, дабы дух не обеспокоивался сим, не колебался и не получал ложного направления. Идущий по незнакомому пути чрез пустыню не всегда может смотреть по сторонам и исследовать все прилегающие тропы, если он не хочет заблудиться.

29. В-девятых, если мы примем от Бога в духе то или иное внушение, вразумление, укрепление, утешение, услаждение, помазание, мир или ощутим иные действия Божией благодати и захотим удержать или приумножить в себе сию благодать своими действиями (порой даже из самолюбия); или же если мы возжелаем пробудить в себе и возыметь какие-либо благодатные дары, коих мы не имеем, собственными усилиями, – то всё таковое будет искусственным деланием, которое только помешает и повредит нам. И даже если бы мы (по нашему мнению) и достигли сего, то всё это было бы только человеческим, но не Божьим; образом, видимостью, но не сутью.

30. Господи! научи меня жить в детской от Тебя зависимости, всецело предавшись Тебе, дабы я со смиренным благоговением принимал то, что Ты мне даёшь, но не желал бы ни получать, ни иметь того, что Ты не благоволишь дать мне! О, если б я мог быть в Твоей божественной деснице как мягкий воск, принимающий во всём только те формы и образы (и никакие иные), которые угодны Тебе, моему Мастеру, и которые Ты хочешь запечатлеть в нём! Я хочу быть таким, каким соделаешь меня Ты – и никаким другим. Я не хочу иметь то, что Ты мне не даёшь, или, дав, вновь изволишь забрать, – только бы мне упокоеваться в Тебе Самом и пребывать в святом Твоём благоволении!

31. В-десятых: то, что действуется в духе, в самой глубине и основании души, то, что там совершается, переживается, узнаётся, вкушается, – только то, собственно, и представляет собой суть внутренней жизни, поскольку всё сие приходит непосредственно от Бога и действуется в благороднейшей и сущностнейшей части человека. Всё же прочее (то, что совершается в душевных силах, внутренних или внешних чувствах и т. д.), как бы полезно, необходимо и хорошо оно ни было в своём роде и в своё время, есть – в сравнении с первым – только образ, облачение подлинной жизни с Богом, но не её суть.

32. О, сколь добры и полезны, а порой и просто незаменимы бывают для нас по временам чувствуемые, ощущаемые нами божественные и благие утешения, радость, сладость, упоение и иные благодатные дары этого рода, дающиеся нам для того, чтобы вырвать нас из ложного услаждения греха и преходящего и мнимого веселья мира сего! Но именно эти же блага становятся для нас вредоносным препятствием на духовном пути, если мы угождаем в них самим себе и не истинно возводим их к Богу и как бы возвращаем их Ему; если мы хотим остановиться на них, и на этом радостном месте соорудить себе кущу (Мф. 17, 4); если мы воспринимаем их не всего лишь как дары Божии, но как Самого Бога, и почитаем наши радостные чувства от излияния на нас сих даров за действительное или сущностное единение с Богом. Это и есть – принимать образ за суть, цветок за плод; обнимать Лию вместо Рахили и рано радоваться тому, что кончились семь лет работы (Быт. 29, 25). Душевное может иметь некоторое сходство с тем, что подлинно духовно; но по сути это совсем не одно и то же.

33. Наконец, в-одиннадцатых, подытоживая наше рассмотрение, мы можем сказать, что всё наше внутреннее делание молитвы и служения Богу, внутрь-собирания, углубления и возвышения духа, пожертвования себя Богу, поклонения Ему, любви и т. д., насколько всё таковое совершается нами самими, своими силами, – кратко сказать: всё, что в нас не есть Бог и Божие дело, является (конечно, это нужно правильно понимать) всё равно чем-то искусственным, и только образом, но не сутью служения Богу.

34. Когда душа, пройдя путями смирения чрез многие испытания и искушения, будет достаточным образом очищена, и вследствие сего удостоится в глубине своей познания сущностного и чистого действия Божия, – тогда всё, что она делала, чувствовала и испытывала до того, станет для неё грубым, плотским, немощным и слабым – даже самые её внутреннейшие и чистейшие действования в сфере богообщения (хотя им несомненно содействовала благодать). Душа увидит всё своё искусственным, перемешанным, по-человечески недостаточествующим и недостойным. Однако вовсе не нужно отвергать этот прошлый опыт как нечто худое или обесценивать его. Тем более нельзя этого делать по отношению к другим ищущим Бога душам, которые, быть может, не в состоянии испытать в себе столь чистое действование Божие. Человек, ощущающий его, уже не смотрит на вещи, насколько они хороши в своём роде и в своём месте, но оценивает их в сравнении с открывшейся ему возвышенностью и чистотой сущностного действования Божия, в свете которого, как уже сказано, всё прочее представляется ему совсем ничтожным и лишённым сути. Но это суждение, будучи добрым и правильным для такого человека, далеко не всегда полезно и хорошо для других.