…Представляю себе, каков был бы стресс у моего ребенка, если бы затянутая в кожу надзирательница американского SS в фуражке с перекрещенными цветочками на высокой тулье заставила его рисовать кукол, овечек и лютики!..

Я уже упоминал «прозревшую» Кристину Соммерс – бывшую феминистку. Полагаю, ее прозреванию весьма способствовал тот факт, что у Кристины родился сын. Понаблюдав, как ему ломают психику, Соммерс крепко задумалась и, будучи уже в зрелом возрасте, стала писать такие, например, вещи:

«Естественные различия между мужчинами и женщинами никогда не дадут нам иметь паритет с мужчинами во всех областях – много больше мужчин, чем женщин, будут выбирать себе профессии механиков, инженеров или солдат. А начальное детское образование, семейная медицина и социальная работа – будут областями, занятыми преимущественно женщинами. Мальчики всегда предпочтут костер писанию дневников, и учитель, который требует от мальчиков что-нибудь рисовать, должен быть терпим к изображениям монстров, опасных животных и оружия. Мужская тенденция к соревновательности, к риску и меньшая сосредоточенность на чувствах… объясняет, почему мужчины достигают больших успехов и больших поражений, чем женщины, – больший процент мужчин находится в правлениях корпораций и больший – в тюрьмах».

Другая «отрекшаяся» – феминистка-диссидентка Камилла Палья. Я не знаю, какой путь прошла эта женщина, сильно ли била ее жизнь и била ли вообще. Но то, что она пишет о феминизме, в Америке позволяется писать только реакционеру или… женщине. Только негр может вслух назвать черного «ниггером». Черным друг друга можно поносить, белым – нельзя.

Точка зрения Камиллы интересна нам потому, что это – взгляд изнутри феминистического движения.

Итак, «весьма отдельная феминистка» Камилла Палья о феминизме:

«С феминизмом что-то очень неладно… со временем каждая революция начинает нуждаться в новой революции. (Вообще-то это называется контрреволюцией – А.Н.) Именно это я и пытаюсь сделать. Я не пытаюсь вообще избавиться от феминизма. Я пытаюсь реформировать его, спасти его, ввести его в двадцать первый век таким, чтобы он позволял полам сотрудничать, а не отчуждал их друг от друга».

«Феминизм предал женщин, создал отчуждение между полами, заменил диалог политической корректностью».

Камилла Палья о попытках «перевоспитания» мужчин:

«Я полностью отвергаю желание многих феминисток пересоздать мужчин таким образом, чтобы они стали робкими и чувствительными, – в сущности, превратить их в новую разновидность женщин, в современных евнухов – что, разумеется, было бы женщинам гораздо удобнее. Я не думаю, что это совпадает с интересами человеческого рода».

«Секс, как и городские улицы, может быть абсолютно безопасным только при тоталитарном режиме».

Камилла Палья о розовых радикалках:

«Когда женщины отходят от мужчин, как это в массовом порядке произошло в лесбийском феминизме, мы сталкиваемся с огромным культурным бедствием».

«МакКиннон обладает тоталитарным сознанием (напомню, Катарин МакКиннон – теоретичка, выдвинувшая тезис «слово – тоже изнасилование», а также противница порнографии – А.Н.). Она хочет жить в безопасном мире, который контролировался бы государством… Литература, искусство, музыка, кинематограф, телевидение – ничего из этого не может поместиться в сознание МакКиннон, не будучи предварительно пропущенным через цензуру феминизма… Она сталинистка, полагающая, что искусство должно служить политическим целям и что все несогласные – враги человечности, которым следует заткнуть рот… Их альянс с крайне правыми по вопросу борьбы с порнографией далеко не случаен».

Камилла Палья о главном:

«Женщины-Моцарта не существует потому, что не существует женщины – Джека Потрошителя».

Вот на последнее наблюдение Пальи я и попрошу обратить вас самое пристальное внимание. Это – квинтэссенция биологических различий между мужчиной и женщиной. Краткое содержание всей четвертой части этой книги. Объясняю…

Создав двуполое размножение, «разработав» вынашивание плода в утробе, «придумав» негенетическую трансляцию навыков (обучение), природа сделала следующий логичный шаг, который диктовала ей теория управления, – она разделила два пола социофункционально.

В самом деле, если вид размножается, беззаботно наметав в воду икры, распылив в воздух семян, отложив в песок яиц и далее забыв про потомство – это одно. И совсем другое, когда самка высшего млекопитающего долго вынашивает плод, что здорово ограничивает ее подвижность… Потом она же выкармливает слепого детеныша молоком, что еще больше ограничивает ее подвижность (котята рыси, например, сосут молоко 8 часов в сутки)… А потом наступает период той самой «трансляции негенетических навыков» – постановка на крыло, обучение охоте, ловле рыбы, ориентированию. Чем совершеннее создание, тем сложнее его приготовить. Верх эволюции – стадные теплокровные млекопитающие со сложными взаимоотношениями в стаде.

Но как поступить с самкой? Пока она беременна – она легкая добыча. Пока самка охотится и уходит из логова в поисках пропитания, ее детеныши – легкая добыча. Стоило ли стараться – вынашивать, выкармливать, обучать, если все может пойти прахом в любой момент из-за ерунды? Значит, нужна еще одна ступень сложности системы, еще одна надстройка – над внутриутробным вынашиванием, внеутробным выкармливанием и «школьной программой». Над всей этой конструкцией нужна крыша. Патронаж.

Поскольку пола у нас два, и один из них по горло занят производством и выхаживанием потомства, а второй свободен («наше дело не рожать – сунул, вынул и бежать»), нужно предусмотреть функциональное разделение. Подгрузим задачки второму… Один зверь теперь у нас отвечает за потомство (внутренний круг), а второй зверь обеспечивает внешний контур обороны, прикрывает логово. Внутренний круг – это, естественно, самка, на ее плечах стратегическая задача выживания вида. А на плечах самца то, что осталось, – тактическая задача сиюминутного выживания вида: оборона против непосредственного врага и энергетическое обеспечение всей этой сложной системы. Теперь все сходится.

Система работает. Конструкция устойчива. Но если вынуть из нее один элемент – любой! – обучение, охрану, выкармливание, вынашивание, энергообеспечение – все начнет сыпаться.

Едем дальше. Для выживания нам нужно обеспечить виду не только воспроизводимость, но и изменчивость – чтобы он мог приспосабливаться к меняющемуся миру. Примитивное размножение делением или почкованием – это простое копирование образца. А нам не нужно слепое копирование, нам нужен перебор признаков. Пожалуйста: половое размножение, где перетасовка признаков обеспечивается смешением разных генов от отца и матери. И еще есть случайные мутации, которые тоже работают на изменчивость.

Это – довольно хитро организованная система перманентной изменчивости. И в ней тоже необходима функциональная балансировка: кто-то должен отвечать за сохранение накопленного положительного опыта – биологического и социального. А кто-то – быть экспериментатором.