Кинула взгляд на 'мужа', тот хранил олимпийское спокойствие. Но тут какой-то чертик внутри дернул меня за язык, и я залупила:

– Да я думаю, он даже позволит вам оплатить мою покупку.

Мистер Икс громко заржал, а когда отсмеялся, впился в мои губы. Пока мы с ним совершали инспектирование ротовых полостей на предмет пломб и кариеса, я, как будто со стороны, анализировала свои ощущения.

Это было что-то феерическое. С одной стороны, на меня волнами накатывало возбуждение, и мне хотелось сорвать с мужика рубашку и ногтями вцепится ему в спину. С другой стороны, мне было страшно, и это не поддавалось никакому объяснению. Я балансировала между страстью и ужасом, как на лезвии ножа. Мне не было понятно, чего больше хочу: отдаться, не сходя с места, или убежать и зарыться в самую глубокую нору, и не высовываться из нее лет так двести. Не прерывая поцелуя, я приоткрыла глаза и увидела, что на моем теле засверкал подарок драконов. И тут до меня допетрило, что меня так насторожило в незнакомце. От него за версту несло злобой и ужасом. И вот когда я это осознала, то поняла, с кем сейчас амурничаю, и мне резко поплохело. Настало время рвать когти.

Прервав затянувшийся поцелуй, я изобразила бурный восторг в виде разочарованного стона и затуманенного взора. Самец горделиво на меня глянул, явно ожидая, что я прям сейчас перекину его через плечо и потащу в койку. Но вместо предложения проследовать в спальню он услышал голос моего супружника:

– Дашка, к ноге, а ты, Крысохрюк, гони ключи от наручников, и не забудь подготовить документы о передаче прав собственности.

Я виновато хлопнула ресничками и вознамерилась посеменить в сторону дражайшей половины. Но уйти мне не дали. Схватив за руку, обломанный на самом интересном месте многозначительно пообещал скорую встречу:

– В следующий раз, когда мы с тобой встретимся, у тебя не будет раскрашено лицо, как у портовой девки, а из одежды не будет ничего. Не люблю, когда скрывают лицо и пытаются меня обдурить.

И швырнув в сторону распорядителя приличного размера мешок, непонятно откуда взявшийся у него в руках, красавец в буквальном смысле растаял в воздухе.

Через час все формальности были закончены, и демиручики торжественно были переданы под нашу юрисдикцию.

Оказавшись за воротами крепости, я взгромоздилась на ставшее уже родным животное и отдала приказ:

– Гоним это стадо баранов за город, у меня к ним имеется очень длинный разговор.

Отдохнем, товарищи, в тюрьме!

Если Вы еще не сидите, то это не Ваша заслуга,

а наша недоработка!

(Ф.Э.Дзержинский)

Всю дорогу до места нашей высадки мы хранили гордое молчание, маринуя детишек до нужной кондиции. Надо сказать, полуголые, гремящие кандалами, дрожащие на осеннем ветру демиурчики представляли забавное зрелище, которому я никак не могла подобрать название. То ли перегон крупного рогатого скота на бойню, то ли этапирование декабристов на каторгу. Одно могу сказать точно, жалости к ним я не испытывала, милосердие взяло отгул. Так что лязг цепей звучал для меня, как гимн возмездия чужой самонадеянности, ибо не фиг умничать, если мозгов не хватает.

Когда показался берег реки, из кустов выскочил караульный, отправленный для охраны нашего имущества. Хорошо у меня нервы крепкие, а то бы точно заикой осталась. Камуфлированные штаны, полосатая, как у десантников, майка-борцовка, кирзачи, рожа зверская, да еще в маскировочных полосах, а в руках – дубина. Практически Шварценеггер из фильма Хищник. При виде нас глаза сержанта вспыхнули радостью, но через мгновенье парень взял себя в руки и четко, по-военному отрапортовал.

– Лагерь свернут, плоты загружены и готовы к отплытию. Ужин приготовлен, горячая вода тоже. Попыток проникновения на охраняемую территорию замечено не было. Сержант Кабан.

– Молодец, от имени командования выношу тебе благодарность, вернемся на базу, попрошу наших кудесников выковать тебе медаль 'За хозяйственность', – взяли под козырек командирские замашки.

И тут мальчишка меня удивил, он застенчиво ковырнул землю носком сапога и попросил:

– А можно вместо медали сделать татуировку?

– Маманя ругаться не будет?- высунуло нос ехидство, не забывая при этом кокетливо оголить плечико с выбитым на нем драконом.

– А чего колоть будем?- заегозило любопытство.

Ответом стала такая сияющая улыбка подмигнувшего мне мальчишки, что все пакости, вертящиеся на языке, так и остались невысказанными.

Как бы мне не хотелось узнать, что пацан, и, главное, на какой части тела хотел себе изобразить, но в этот момент голосом Сосискина меня позвала труба:

– Ну и долго ты будешь ему глазки строить и эротические сны навевать?

Чертыхнувшись, я с помощью лестницы сползла со своего насеста на спине тяжеловоза. Едва оказавшись на земле, мое чувство справедливости начало озвучивать планы возмездия зарвавшимся тварям:

– Кровавый, согласно нашей договоренности отдаю всех людей и нелюдей, замешанных в работорговле, твоим подданным. Можете делать с ними, что заблагорассудится. Хотите – выпейте досуха сразу, хотите – забирайте в качестве дойных коров, мне все равно. Одна просьба – мирные жители не должны пострадать, им и так досталось.

– Тая, проследи, чтобы все добро, нажитое сволочами непосильным трудом, пошло на выкуп для тех, кого они успели продать до нашего визита. Сведения, кто к кому попал, получишь у Федора.

– Драконы, после того, как вампиры разделаются с виновными, вы сожжете дотла тюрьму, крепость и дома причастных к 'черной' торговле.

– Владыка, сначала отправь моего индийского друга до дома, а потом организуй доставку по месту прописки всех, кого сегодня выставляли на торги.

– Зорро и ты, Глава клана Беспощадных охотников. К вам у меня персональное задание. Крыкохрюс лишь верхушка айсберга, поэтому выколотите из него сведения о подельниках. Как только орешек расколется, отправьте его в качестве подопытного кролика к самому кровавому маньяку, желательно, чтобы он по совместительству был некромантом. Смерть это слишком легкое наказание для такого выродка.

Дождавшись, когда я закончу раздавать приказы, вперед вышел Альфонс и, глядя на меня глазами побитого щенка, робко вякнул:

– А что делать нам?

Очень хотелось выдать все, что думаю, но усилием воли сдержалась, успокаивая себя тем, что как только все уйдут, я устрою грандиозный разбор полетов. Не то что бы мне не хотелось выносить сор из избы, тем более тут все свои были, просто всегда считала, что гневаться надо с глазу на глаз. Иначе качественный разнос очень быстро становится похожим в игру на публику. Поэтому, вжавший голову в плечи красавчик вместо директив или, на худой конец, насмешек, услышал равнодушное: