– Остынь, дед, охолонись, – сказал Тревельян. – Какая тебе броня, какие лазеры? Оружия вовсе нет, а корпус из пластика – пластик, правда, прочный. Не сокол это и не орел, а уменьшенная копия УБРа, и к тому же без мозгов.

«Мозги уже готовы, – бодро сообщил его предок. – Давай-ка активируем это чудо!»

Сняв обруч, Тревельян осторожно извлек маленький кристалл, хранивший личность командора, и уложил его в полость под гравидвижком. На секунду-другую УБР замер в неподвижности, потом редуктор повернулся, встав в рабочее положение, и с треском захлопнулся нижний люк. Робот всплыл над полом, вытянул манипуляторы, сделавшись похожим на морскую звезду, пощелкал суставчатыми пальцами-захватами и, словно разминаясь, описал мертвую петлю. Он не нуждался в опоре и мог, регулируя тяготение, передвигаться в воздушной и водной средах, а также в пустоте, мог искать и преследовать, мог вступить в сражение, пленить и уничтожить врага. Тайный защитник и помощник… Пусть без оружия, но все-таки боевой робот, для которого не существовало запретов и ограничений, ибо мозг его был человеческим.

Гулко зарокотав, ожил вокодер.

– Какое восхитительное ощущение, – сообщил дед. – Я могу чем-то пошевелить… хоть клешней с крючками, а приятно! Ну, приступим к делу?

– Приступим, – согласился Тревельян, поправил связной браслет на запястье и сунул палустар за поясной ремень. Открыв дверь и пропустив командора вперед, он остановился на пороге и сказал: – Станция, для тебя есть задание. Эти численные массивы, что наработаны Глубиной… Часа через три-четыре я хочу взглянуть на них в графическом представлении.

– Затруднительно, ньюри Тревельян. Как уже сообщалось, данные нельзя разделить на параметры опытов и их результаты, то есть на аргументы и функциональные зависимости.

– Я не говорю, что это просто. Рассмотри все возможные варианты и выбери те, которые имеют смысл. Трудись, жестянка!

– Критерий смысла? – деловым тоном спросил Мозг.

– Сходимость результатов. Любой эксперимент должен вести к некой устойчивой модели. Попробуй ее отыскать.

Дверь за спиной Тревельяна закрылась с мягким шорохом. Он быстро пересек холл и направился к лифту. УБР, поджав манипуляторы, бесшумно парил у потолка, то обгоняя Ивара, то отставая, и три десятка камер-глаз, тепловых и акустических датчиков изучали пространство. Но коридор был тих и пустынен. Слабо светились украшавшие его голограммы, в хрустале овальных иллюминаторов немеркнущим светом сияли звезды, и целилась в станцию туманность Бивня, словно желая поддеть ее острым концом и выбросить прочь из Галактики.

Они спустились на нижний ярус, очутившись в шлюзовой камере. Видимо, то был запасной отсек; транспорт и грузовые механизмы здесь отсутствовали, и лишь две пустые эстакады смотрели в крышки наружных люков. Между ними тоже находился иллюминатор, но не такой, как наверху, больше размером и не овальный, а круглый. Под ним, в тысячекилометровой глубине, висел диск Сайката, разделенный линией терминатора на узкий светлый серп и темную поверхность суши и океана. Там тоже царила ночь.

– Ты представляешь, где его искать? – негромко прошелестел вокодер командора.

– Вряд ли на кольцевой галерее. Тут в каждом блоке есть видеодатчики, а Мозг его не обнаружил. Значит, он где-то затаился… Примем тот же план, что в прошлый раз: осмотрим склады и все закоулки, где нет следящих камер.

– Прошлый раз вышел боком, – проворчал командор. – Правда, меня с тобой не было. – Он задумался на секунду и предложил: – Схема нижнего яруса в моей памяти, и я представляю все зоны, где нет видеоконтроля. Их тут порядочно, около двухсот… Даже бегом и в коже ты будешь шарахаться часами, а Курс, возможно, на месте не сидит. Я осмотрю эти зоны гораздо быстрее. Как-никак, я летающий агрегат.

– Это ты к тому, что гусь свинье не товарищ? – молвил Тревельян, но его предок уже скрылся в проходе за левой эстакадой, только воздух засвистел.

– Иди за мной, – послышалось из связного браслета. – Я на склад. Стой у входа, пока я буду его осматривать.

Вытащив из-за пояса излучатель, Ивар зашагал по коридору, уходившему в глубь нижнего яруса. Мозг, видимо, следил за ним: световые пятна загорались на потолке и гасли за его спиной. Проход был узок, не имел ответвлений и казался совершенно незнакомым. В прошлый раз они добирались к продовольственному складу другим путем.

– Ньюри Тревельян… – Зов был тихим и шел не от браслета, а будто бы со всех сторон. – Ньюри Тревельян…

Голос Мозга, понял Ивар.

– Слушаю. Ты выполнил поставленную задачу?

– Нет, еще нет. Это требует времени, число вариантов слишком велико. Но работа продвигается.

– Я чем-то могу помочь?

– Нет необходимости. – Пауза. Потом: – Это мыслящее устройство хочет спросить…

– Спрашивай.

– С вами находится существо или, возможно, искусственное создание. Какова его истинная природа? Это человек или робот? Нечто подобное вам или близкое криогенному интеллекту, управляющему этой станцией?

– Ты не раз был с ним в ментальном контакте, – сказал Тревельян. – Неужели сам не догадался?

– Ментальный контакт изобличает в нем человека, но странного, лишенного тела. А в настоящий момент он похож на робота – во всяком случае, внешне. Возможно ли такое?

– Возможно. Когда-то он был человеком, великим воином, погибшим в битве с нашими врагами. Его память и разум сохранили в кристаллической матрице. Это, знаешь ли, честь, которой удостоены немногие. Теперь он мой спутник и Советник и, при необходимости, может переселиться в любую биомеханическую конструкцию.

Мозг размышлял целую вечность – секунды три. Потом спросил:

– Не нужен ли вам, ньюри Тревельян, второй спутник и советник? Конечно, этому устройству не сравниться с человеком-воином, хотя ньюри Кайтам, который его программировал, отличный специалист. Но есть много ситуаций, когда искусственный разум такой мощности будет полезен и даже необходим. Например, планирование, составление расписаний, поиск нужной информации или столь же трудоемкие расчеты, как обработка и расшифровка численных данных ньюри Глубины.

– Трудись, а там посмотрим, – сказал Тревельян, ухмыльнувшись. – Не стану отрицать, наш Фонд нуждается в хороших мозгах, пусть даже искусственных. Натуральные, знаешь, что сотворили? Загнали меня в эту дыру, когда мне был положен отпуск на Гондване! Надеюсь, ты бы так не поступил?

– Ни в коем случае. Работа и отдых должны чередоваться, и график отпусков – самое святое в вашем мире.

– Правильно мыслишь, – одобрил Тревельян и прислушался, но кроме далекого бульканья и шипенья, не различил ничего. Вероятно, эти звуки порождались водой и воздухом при их перекачке на верхний ярус. Добравшись до пересечения коридора с другим проходом, он постоял в задумчивости, соображая, в каком направлении двигаться. Тоннель слева вроде бы выглядел знакомым – кажется, тут они шли с Пилотом, Вечерним и слугами. Ивар повернул налево.