Она хмуро посмотрела на ночник на потолке — назвать это освещением было бы невозможно — и мысленно повторила путь, которым их вели по кораблю. Они проходили — она была в этом почти уверена — мимо какого-то лазарета.

Риа встала, не обращая внимания на стрельнувшую боль ушибов, сняла с себя куртку и укрыла мальчика. Он тихо застонал, дернулся — и снова затих.

Если идти осторожно, то света будет достаточно. В лазарете наверняка найдутся носилки и одеяло. А если повезет — то и бинты, и обезболивающие…

— Я скоро вернусь, — пообещала она лежащему без сознания напарнику и медленно пошла прочь в теплой, шумной темноте.

— Вот! — Велн нажал синюю кнопку и дернул Финчета за рукав. — Видишь, дядя? На восьмом экране, и переходит…

Финчет внес коррективы, взял изображение и данные с пульта Велна и ввел их в большой компьютер.

— Что это было? — возбужденно спросил мальчик. — Океан?

— Вряд ли, — ответил мужчина, ловко сортируя данные и ощущая нарастающее отчаяние. — Океаны не окружают стенами, юный Велн. Они приходят и уходят, как им заблагорассудится…

Он откинулся в кресле, пытаясь постичь всю невероятность того, что он только что увидел — и что, по уверению суперкомпьютера, было реальностью.

— Тогда что же это? — нетерпеливо спросил Велн, и Финчет вздохнул.

— Это похоже на дамбу, парень. На очень большую дамбу.

Первым выстрелом она попала человеку с винтовкой в плечо, сбив ему прицел. Он дернулся, и его выстрел взрыл землю рядом с Корбиньи. Она выстрелила второй раз, проклиная маломощный пистолетик: снайперская стрельба на таком расстоянии возможна, но вероятность смертельной раны практически нулевая.

Мужчина с винтовкой пошатнулся, поскользнулся — по крайней мере, так ей показалось — и свалился с трапа. Корбиньи сосредоточила внимание на двух других потенциальных убийцах, заставляя их предусмотрительно пригибаться.

Анджелалти был прямо перед ней и по-прежнему шел ленивой, почти мечтательной походкой, будто не допускал существования опасности и смерти. Корбиньи приостановилась на секунду, и ее выстрел оставил на голове женщины-стрелка касательное ранение. Ярко вспыхнула на фоне черных волос красная лента. Удовлетворенная своей работой, опасаясь, что в пистолете кончается заряд, она рванулась вперед изо всех сил, собираясь догнать Анджелалти, использовать свое тело как щит…

И тут он сбился со своего ровного шага. Он приостановился и полуобернулся, словно только в этот момент заметил воцарившийся вокруг хаос: перестрелку, крики, напряженное гудение корабельных систем…

Она не заметила, как стрелок, залегший в тени от корабля, тщательно прицелился, хотя видела других, представлявших для него столь же большую опасность.

— Анджелалти! — закричала она, предостерегая, и увидела, как он вздрогнул. А потом она увидела вспышку выстрела затаившегося убийцы и услышала, как одновременно вскрикнул Анджелалти. Он упал на колени, выпустив Трезубец из внезапно разжавшихся пальцев.

Она резко остановилась — и застыла во весь рост под градом пуль. Она стояла, выпрямившись, и тщательно целилась, призвав себе на помощь все свое умение. Стояла — и, чудом оставаясь целой, нажала на спуск, ненавидя человека, который его ранил…

Она промахнулась: услышала, как взвыла пуля, рикошетом отскочив от корабля.

Анджелалти уже снова был на ногах. Его рана оказалась не такой серьезной, как она боялась, хотя кровь обильно текла по руке и капала с бессильно обвисших пальцев. Он повернулся к кораблю и с быстротой, которой она в нем не подозревала, рванулся вперед. Стрелок в тени передвинулся, чтобы лучше прицелиться, и Корбиньи с воплем бросилась вперед, подняв пистолет. Она выстрелила, а потом выстрелила еще и еще — всего четыре раза. А потом пистолетик у нее в руке кашлянул и замолчал, но к этому моменту стрелок лежал неподвижно, а Анджелалти поднял Трезубец и ударил его зубцами по обшивке корабля.

Она ожидала взрыва или вспышки света, хора ангелов — хоть что-то, что могло бы уравновесить гибель вождя Биндальчи, рану Анджелалти, ее собственный ужас…

А вместо этого — тишина.

Абсолютная, полная тишина. Все огни в корабле погасли, ствол орудия на башне бессильно повис, а двигатели просто заглохли.

Анджелалти обмяк, бессильно соскальзывая по корпусу корабля, пальцы на рукояти Трезубца разжались. Корбиньи бросилась к нему в этой тишине и тут услышала еще один звук, последний. Кашель дальнобойной винтовки.

Боль, пришедшая за звуком выстрела, обжигала — и она вскрикнула. А потом колени у нее подогнулись, и она упала, потеряв сознание еще до удара о камни.

В лазарете действительно нашлись носилки и одеяло. И еще очень-очень многое.

Риа уложила парнишку в очень современный медавтомат, нажала соответствующие кнопки и прочла на приборах благоприятные показания. Предложенное лечение она одобрила, и машина с жужжанием ожила. Риа растянулась на пустых носилках, глядя в относительно ярко освещенный потолок и размышляя.

Из вопросов, которые задавала капитан переселенческого корабля, было понятно, что она планирует нападение на Главный корабль. Риа очень сомневалась, что Главный корабль вообще можно захватить, даже зная коды и траектории подлета. В конце концов пристыковаться — это одно дело, захватить капитанский мостик — совсем другое.

Однако Риа честно признала, что Корабль-матка звездного класса, принадлежащий Синдикату и оснащенный для патрулирования границы, — это добыча, ради захвата которой стоит потрудиться, и мотивы местной капитанши понятны. Хотя скорее всего она заплатит за эту попытку смертью — своей собственной и всех членов своего экипажа, которые не успеют удрать. Синдикат пиратства не прощает, и капитан переселенцев не может этого не знать.

Риа хмурилась на потолок. Чем больше она думала, тем страннее казалось ей, что капитан переселенцев пошла на такой риск: ради захвата пусть даже великолепного корабля Синдиката бросить живой корабль, пусть даже рассыпаюшийся. И если даже удастся ее абордаж, она сделает Синдикат своим непримиримым врагом, что есть верх неосмотрительности. Синдикат не пожалеет сил на преследование пиратов и их уничтожение.

А если капитан проиграет игру — в чем практически можно не сомневаться, — то выйдет, что она разгневала Синдикат и отдала свой корабль ни за что.

Риа вздохнула и заморгала, глядя на расплывающийся потолок.

— Переселенцы — психи, — хрипло буркнула она, — психи все как один.

И с этой утешительной мыслью заснула.

Звездный корабль второго класса номер шесть-три-один-один-девять, „Синдикат Фелуччи“, который как его экипаж, так и патрульные корабли называли Главным кораблем, спокойно плыл по звездным полям, окружающим систему Спангилна.