— А меня это не удивляет! Ты из дома?

— Нет, я был рядом, на авеню Бюжо, с тетей и Валери. Чем ты занимаешься?

Жан-Марк склонился над столом, увидел страницу с расчетами, исчерканную почерком Жильбера.

— Оставь! — сказал Жильбер. — Это так скучно!

На стене, за его спиной, была приколота фоторепродукция из художественного альбома — Орест и Пилад, — этой скульптурной группой они с Жан-Марком так восхищались тогда в Лувре, ночью.

— Смотри-ка, — удивился Жан-Марк, — ты ее нашел?

— Да, вырезал из книги о древнегреческой скульптуре.

— Как прекрасно!..

Жильбер снял со стены фотографию и протянул Жан-Марку:

— Возьми.

— Нет, что ты!

— Я куплю еще одну книгу. Я так рад, что фотография будет у тебя. Повесишь ее у себя в кабинете?

— В кабинете?

— Да, после свадьбы?

У Жан-Марка перехватило от волнения горло, и он только кивнул.

Они посмотрели друг другу в глаза. Тишина окутала их обоих. У Жан-Марка стучало в висках, он чувствовал совершенное, абсолютное счастье, он был в ладу с самим собой. Но так ненадолго! Чуть вправо, чуть влево, сквознячок, крик, голос Валери — и все будет кончено.

— Итак, дата назначена? — спросил Жильбер. — Второго июля?..

— Да.

— Бабушка и дедушка сказали мне вчера. Второго июля! Почему так поздно?

— Я должен сдать экзамены, прийти в себя, подготовиться…

— Много же времени тебе нужно!

Жан-Марк покачал головой.

— Какой ты странный, Жильбер! К чему все время говорить об этой свадьбе? Неужели у нас мало тем для общения?

Жильбер мгновение помолчал, потом поднял на Жан-Марка глаза, залитые слезами. Он с трудом справлялся с волнением. Наконец радость и дружеское расположение взяли верх над обидой.

— Ты прав, — сказал он. — Я должен наплевать на твою женитьбу, на эту дичайшую, глупейшую формальность, придуманную лицемерами для обуздания легкомысленных мотыльков!

Их взгляды снова встретились. Жан-Марк ощутил невероятное счастье, как будто он получил в подарок чужую жизнь. Так прилив накрывает песок на пляже, и между водой и песком происходит обмен мельчайшими частицами.

— Если бы ты знал, как я счастлив провести с тобой несколько минут! — сказал он. — Я отдыхаю, я расслабляюсь, я дышу…

Произнося эти слова, он смотрел на подаренную Жильбером фотографию, как будто обращался к Оресту и Пиладу.

— Давай я положу ее в конверт! — сказал Жильбер.

Пока он шарил в ящике, Жан-Марк подошел к окну: внизу тянулись ряды каштанов с пушистыми зелеными шапками крон, украшенными белыми свечками цветов.

— Как ты сюда добрался? — спросил Жильбер, засовывая репродукцию в большой желтый конверт.

— Приехал на «остин-купере» Валери.

— Как глупо! Я мог бы отвезти тебя на своей машине! Через Булонский лес — там я ничем не рискую, даже без прав!

Внезапно он хлопнул себя ладонью по лбу.

— Ты не спешишь?

— Вообще-то, спешу, старик. А что?

— Ну хоть четверть часа у тебя есть?

— Да, конечно…

— Тогда давай проедемся на моем «моррисе». Потом я привезу тебя сюда, ты возьмешь «остин» Валери и вернешься на авеню Бюжо!

Как отказаться? Эти короткие поездки на машине по Булонскому лесу доставляли такую радость Жильберу! Он вел машину медленно, избегая шумных аллей и перекрестков с патрульными полицейскими. Жан-Марк сидел рядом и давал ему советы. Но как быть с Валери, с Мадлен, они ведь ждут его? Плевать, что-нибудь придумает!

— Ладно, вперед! — весело скомандовал он.

Они уселись в белый автомобильчик, и Жильбер мягко тронулся с места, с чем Жан-Марк его и поздравил. Вскоре они уже ехали по одной из пустынных тихих аллей.

— Давай прибавь скорости, — предложил Жан-Марк.

Жильбер послушался, хотя явно нервничал — он вообще был очень впечатлительным и не в меру пугливым. Жан-Марк считал, что должен научить его доверять рефлексам.

— Поверни направо… Теперь налево… Обгони этот «ситроен», он слишком медленно тащится…

Жан-Марку нравилось командовать человеком, который мгновенно подчинялся.

— Быстрее, быстрее!..

— Уже восемьдесят! — прошептал Жильбер.

— И что же?

— В лесу ограничена скорость…

— Забудь об этом. Давай!

Лицо Жильбера передернулось, он нажал на педаль газа. В глазах под вздрагивающими веками плескался страх. Жан-Марк ощутил жгучую радость. Он прикоснулся к правой руке Жильбера, вцепившегося в руль.

— Сбрось скорость!

Жильбер расслабился. Сглотнул слюну.

— Все хорошо, — похвалил его Жан-Марк.

Свет, отражаясь от листвы, проникал внутрь кабины, пахло травой и землей. Жильбер улыбался. Внезапно он спросил:

— Что ты делаешь сегодня вечером?

— Буду заниматься, — ответил Жан-Марк.

— С Дидье?

— Нет, один.

— Почему бы тебе не приехать заниматься ко мне? У меня тоже куча дел. Поужинаем вместе — бабушка и дедушка будут в восторге! — потом засядем в своем углу, с книгами и записями, мы не будем мешать друг другу, честное слово…

Идея была соблазнительная. Жан-Марк согласился без колебаний.

— Но сейчас я должен поехать к Валери, — сказал он.

Когда он вернулся в квартиру на авеню Бюжо, Мадлен уже ушла, а Валери давала указания электрику, который записывал их в блокнот.

— Мне так жаль! — выпалил Жан-Марк. — Меня задержал Коплен! Тетя Мадлен уже ушла?

— Да, — сухо ответила Валери. — Кстати, я тоже собиралась уходить. Нет, правда, Жан-Марк, это уже слишком!

У нее был оскорбленный вид, холодные глаза и визгливый тон — как в худшие дни. Костюм сливового цвета точно соответствовал ее настроению: жесткие складки, пуговицы, пылающие гневом. «Она всю жизнь будет иметь право упрекать меня! Это невозможно, невозможно!» — с тоской думал Жан-Марк.

— Тебе так скучно заниматься вместе со мной нашей будущей квартирой? — спросила Валери, сбавив тон.

— Да нет, что ты, — возразил Жан-Марк, подумав: «Когда она старается быть милой, получается еще хуже!»

— Пойдем, посмотришь, — позвала она, — надо решить, где делать розетки у тебя в кабинете. Куда бы ты хотел поставить большую лампу? Сюда? Или туда? Здесь — практичнее, там — красивее… На мой вкус, конечно… Заметь, что…

Жан-Марк слушал Валери и думал, что ему все это глубоко безразлично.