Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Йоссариан недоверчиво посмотрел на Милоу.
— Милоу, так вы ведь сами велели мне идти с ними. Вы что, забыли?
— Нет уж, увольте! Это не моя вина! — негодующе возразил Милоу. — Мне любым путем нужно было избавиться от Орра. В Палермо все будет иначе. Я хочу, чтобы, как только мы приземлимся, вы с Орром прямо с аэродрома ушли с девочками.
— С какими еще девочками?
— Я связался по радио и все устроил. Они будут вас ждать на аэродроме в лимузине. Отправляйтесь сразу, как только выйдете из самолета.
— Ничего не получится, — сказал Йоссариан, покачав головой. — Я пойду туда, где можно выспаться.
Милоу посинел от негодования. Его тонкий длинный нос судорожно затрепетал, точно бледное узкое пламя свечи, в отведенном ему господом пространстве между черными бровями и неровными рыжевато-оранжевыми усами.
— Йоссариан, не забывайте о своей миссии, — напомнил он торжественно.
— А пропади она пропадом, моя миссия, — устало отозвался Йоссариан. — И пусть туда же катится этот чертов синдикат вместе с моим паем.
Орру тоже хотелось спать, а не развлекаться, и поэтому он и Йоссариан поехали вместе с Милоу в город, где выяснилось, что и на сей раз в отеле для них нет места. Но, что гораздо важнее, оказалось, что Милоу — мэр города Палермо.
Неправдоподобный, поистине фантастический прием был оказан Милоу уже на аэродроме, где служащие, узнав Милоу, побросали свои дела и взирали на него с едва сдерживаемым обожанием и раболепством. Слухи о его прибытии уже проникли в город, и, когда все трое в маленьком открытом грузовике подъехали к окраинам города, их встретили веселые толпы. Йоссариан и Орр, онемев от удивления, испуганно жались к Милоу.
По мере того как грузовичок, замедляя ход, приближался к центру города, приветственные возгласы становились все громче. В этот день школьников специально отпустили с занятий, и принаряженные мальчуганы и девчушки стояли на тротуарах, размахивая флажками. Йоссариан и Орр начисто лишились дара речи. На улицах над радостно бурлящими толпами плыли огромные знамена с портретами Милоу. Милоу был изображен в потертой крестьянской блузе с высоким воротником. Его строгое лицо добропорядочного папаши выражало терпимость, мудрость и силу. Усы непокорно топорщились, а косящие глаза проницательно взирали на толпу. Свесившись из открытых окон, инвалиды посылали Милоу воздушные поцелуи. Из узких дверей своих лавок торговцы в фартуках с воодушевлением приветствовали Милоу. Гремели трубы. То там, то сям кто-то падал, и толпа затаптывала несчастного насмерть. Обезумевшие старухи, рыдая, лезли вперед, чтобы коснуться плеча Милоу или пожать ему руку. Среди этого волнующего празднества Милоу держался царственно великодушно. Не оставаясь в долгу, он элегантно делал народным массам ручкой и щедрыми пригоршнями разбрасывал сладкие, как трюфели, воздушные поцелуи. Стайка пылких юношей и девиц вырвалась из толпы и, взявшись за руки и блестя остекленевшими от обожания глазами, бежала за грузовиком, хрипло скандируя:
— Ми-лоу! Ми-лоу! Ми-лоу!
Теперь, когда его секрет выплыл наружу, Милоу стал держаться с Йоссарианом и Орром гораздо непринужденнее. Этого скромного от природы человека распирала гордость. Кровь прилила к его щекам. Милоу был избран мэром Палермо и близлежащих городов — Карина, Монреаля, Багерии, Термини-Имерезе, Кефали, Мистретты, а также Никозии, — и все потому, что он привез в Сицилию шотландское виски.
Йоссариан был потрясен.
— Неужели здесь так любят виски?
— Понятия о нем не имеют, — объяснил Милоу. — Шотландское виски — штука дорогая, а народ здесь очень бедный.
— Но если в Сицилии вообще не пьют виски, зачем ты его сюда импортируешь?
— Чтобы взвинтить цену. Я доставляю сюда виски с Мальты, чтобы с большей прибылью продать его себе или кому-нибудь другому. Я создал здесь целую новую отрасль промышленности. Сегодня Сицилия занимает третье место в мире по экспорту виски. Потому-то меня и избрали мэром.
— Раз уж ты такая большая шишка, может, ты нам достанешь номер в гостинице? — совсем не к месту устало проворчал Орр.
— Вот этим я и намерен сейчас заняться, — пообещал Милоу, и в голосе его послышалось раскаяние. — К сожалению, я забыл радировать заранее, чтобы вам забронировали номера. Пойдемте в мой кабинет, и я прямо сейчас поговорю с моим заместителем.
Кабинет Милоу находился в парикмахерской, а его заместителем оказался пухленький коротышка парикмахер. Сердечные приветствия пенились на его подобострастных губах так же обильно, как мыльная пена, которую он взбивал в чашечке, чтобы побрить Милоу.
— Ну, Витторио, — сказал Милоу, лениво развалившись в кресле. — Как вы тут без меня поживали?
— Очень плохо, синьор Милоу, очень плохо. Но теперь вы вернулись, и мы снова счастливы.
— Удивительно, какая уйма народу на улицах! Почему полны все отели?
— Да потому что много народу понаехало из других городов специально, чтобы увидеть вас, синьор Милоу. И еще потому, что приехали закупщики на аукцион артишоков.
Милоу взмахнул руками, как орел крыльями, и схватился за бритвенную кисточку Витторио.
— Что еще за артишоки? — спросил он.
— Артишоки, синьор Милоу? Артишоки — это очень вкусные овощи, их все любят. Пока вы здесь, вам обязательно надо попробовать артишоков, синьор Милоу. У нас растут лучшие в мире артишоки.
— В самом деле? — спросил Милоу. — А хорошо ли в нынешнем году идут артишоки?
— Я бы сказал, очень хорошо. Урожай был скверный.
— Вот как? — удивился Милоу и исчез. Он соскользнул с кресла с такой быстротой, что полосатая простыня, прежде чем упасть на пол, несколько секунд хранила очертания его тела. Когда Йоссариан и Орр бросились за ним к дверям, Милоу уже не было и в помине.
— Следующий! — гаркнул заместитель мэра. — Кто следующий?
Йоссариан и Орр вышли из парикмахерской, не зная, куда себя девать. Покинутые Милоу, они пробирались сквозь веселые толпы в поисках ночлега. Йоссариан валился с ног от усталости. Голова его раскалывалась от тупой, одуряющей боли. К тому же его раздражал Орр, который раздобыл где-то два диких лесных яблока и шел, засунув их за щеки. Заметив это, Йоссариан заставил его выплюнуть дички. Затем Орр нашел где-то два лошадиных каштана и сунул их в рот. Но Йоссариан, заметив, что щеки у Орра опять раздулись, велел ему выплюнуть дички. Орр, ухмыльнувшись, ответил, что это не дички, а лошадиные каштаны и что они у него не во рту, а в руках. Но из того, что говорил ему Орр, Йоссариан не смог разобрать ни слова, потому что во рту Орра были лошадиные каштаны, которые он все-таки в конце концов выплюнул по настоянию Йоссариана.
В глазах Орра блеснули лукавые огоньки. Он потер лоб костяшками пальцев и хитро заржал.
— Помнишь ту девку? — спросил он сквозь смех. — Ты помнишь ту девку в Риме, которая лупила меня туфлей по башке?