он, конечно, не стал, однако кровь отхлынула от его лица, да и кулаки разжались.

— Труп? Чей?

— Понятия не имею, сэр. Надеялся, что вы нам это скажете. Взглянете?

После секундной заминки Мурчисон кивнул и шагнул к повозке. Я поспешила к ним и как раз успела увидеть потрясение, мелькнувшее на его лице, когда он откинул верх импровизированного савана. Мурчисон совершенно не умел скрывать чувства. Впрочем, зачем это солдату?

— Вы ее узнали, не так ли? — Джейми тоже отлично рассмотрел выражение лица сержанта.

— Я… она… то есть… да.

Мурчисон захлопнул рот, словно боялся выдать что-то еще, и уставился на мертвую девушку, медленно цепенея.

Вслед за нами из таверны вышли несколько человек. Они держались поодаль, но некоторые любопытно вытягивали шеи в нашу сторону. Скоро вся округа узнает о случившемся на лесопилке. Хоть бы Дункан с Иэном поспешили…

— Что с ней произошло? — наконец спросил Мурчисон, столь же бледный, как тело перед нами.

Джейми внимательно за ним следил.

— То есть вы ее знаете? — повторил он вопрос.

— Она… была прачкой. Лисса… ее звали Лисса Гарвер. — Сержант отвечал машинально, не в силах оторвать взгляд от повозки. Его лицо застыло, губы побелели, а кулаки вновь сжались. — Что произошло?

— У нее есть семья в городе? Может, муж?

Вопрос был уместным, но Мурчисон вскинул голову, будто Джейми его ударил.

— Не твое дело, ясно? — Он оскалил зубы в подобии вежливой улыбки. — Говори, что случилось.

— Она хотела избавиться от ребенка. Неудачно, — тихо ответил Джейми. — Если у нее есть муж, то он должен знать. Если нет… если у нее нет семьи, то мы сами обеспечим ей достойные похороны.

Мурчисон снова заглянул в повозку.

— Есть у нее кое-кто, не беспокойся. — Он отвернулся и яростно потер лицо рукой, словно хотел стереть с него все чувства. — Ступай в мой кабинет, — приглушенно продолжил Мурчисон. — Оставишь заявление… секретарь все сделает. Пошел, давай!

В кабинете мы никого не застали. Секретарь наверняка тоже ушел обедать. Я присела, а вот Джейми принялся беспокойно мерить шагами небольшую комнату. Взгляд его метался то по флагам на стене, то по шкафу с выдвижными ящиками в углу позади стола.

— Вот так везение, — буркнул Джейми себе под нос. — Занесло же сюда Мурчисона.

— Похоже, ты хорошо знаешь сержанта?

Джейми глянул на меня с кривой усмешкой.

— Достаточно. Он служил в гарнизоне Ардсмурской тюрьмы.

— Ясно. — Что ж, мягко скажем, они друг друга недолюбливают. В крошечном кабинете стояла духота, и я промокнула струйку пота. — Как думаешь, что он здесь делает?

— Это я как раз знаю наверняка. Его отправили охранять заключенных, которых перевозили на продажу в качестве рабов. А возвращать своих людей в Англию Короне незачем, солдаты нужны и здесь.

— А что за история с его братом?

Джейми хмыкнул — коротко и невесело.

— Их было двое близнецов. Мы их звали Малыш Билли и малыш Бобби. Как две капли воды похожие, и не только на вид.

Джейми помолчал, собираясь с мыслями. Он нечасто рассказывал об Ардсмуре, и сейчас по его лицу заскользили тени воспоминаний.

— Знаешь, есть такие люди, которые сами по себе вполне порядочные, но стоит им сойтись с себе подобными, как сразу превращаются в волков?

— Не оскорбляй волков, — улыбнулась я. — Вспомни нашего Ролло. Да, понимаю, о чем ты.

— Тогда в свиней. В общем, в тварей. Таких в армии хоть отбавляй. Толпой мужчины будут творить такое, о чем даже не задумывались сами по себе.

— А Мурчисоны всегда держались вместе? — медленно произнесла я.

Джейми кивнул.

— Именно. И если у одного еще могла проснуться совесть, то на пару им было все нипочем. Когда кто-то из них влипал… что ж, все равно никто не мог сказать, который виноват. — Джейми, метавшийся туда-сюда, как пантера в клетке, замер у окна. — Я… Все узники жаловались на дурное обращение, но офицеры не могли наказать обоих за грехи одного, а пострадавший редко мог сказать, который из Мурчисонов лупил его ногами по ребрам или подвесил на крюк за кандалы и оставил так, пока несчастный не обмочился на потеху всему гарнизону.

Джейми не сводил взгляда с чего-то снаружи, перестав контролировать выражение лица. Он говорил о тварях — и воспоминания пробудили зверя в нем самом. Синие, как сапфиры, глаза не мигали.

— А здесь оба брата? — спросила я, скорее желая сбить этот пугающий настрой, чем узнать ответ.

Сработало — Джейми резко отвернулся от окна.

— Нет, — коротко бросил он. — Это Билли. Малыш Бобби умер в Ардсмуре.

Джейми коротко дернул клетчатую ткань. Я вдруг задумалась: почему этим утром он остался в килте, а не сменил его на бриджи? Вот так щеголять перед английскими солдатами — все равно что размахивать красной тряпкой перед носом у быка. Теперь я поняла.

Однажды право ношения килта уже отобрали у Джейми, чтобы лишить гордости и мужественности. Но все усилия оказались напрасными, и Джейми подчеркивал их неудачу — причем плевать, насколько это разумно. Разумность вообще слабо вязалась с упрямой гордостью, которая пережила столько лет унижений.

— Судя по реакции сержанта, умер он не от естественных причин.

— Да. — Джейми вздохнул и слегка повел плечами, затянутыми в камзол. — По утрам нас отвозили на каменоломню. Возвращались мы уже в сумерках. К каждой повозке приставляли по два-три стражника. Однажды малыша Бобби назначили командовать стражей. Утром он выехал с нами… а вечером не вернулся. — Джейми снова выглянул в окно. — На дне карьера был очень глубокий водоем.

Его бесстрастный тон так же леденил душу, как и жестокий рассказ. У меня по спине пробежал холодок, несмотря на духоту.

— А ты… — начала я, но Джейми приложил палец к губам и вскинул голову в сторону двери. Через миг я тоже расслышала шаги.

Однако вошел не секретарь, а сержант. Он тяжело дышал, по лицу, обрамленному париком, стекал пот, да и вообще цветом оно напоминало свежую говяжью печень.

Сержант уставился на пустое место за столом и злобно хмыкнул. Я содрогнулась, словно была тем самым отсутствующим секретарем, а сержант попросту смахнул со стола все бумаги. Затем схватил чистый лист и с грохотом припечатал его об стол оловянной чернильницей.

— Пиши. Где нашел, что произошло. — Сержант сунул Джейми грязное гусиное перо. — Дата, подпись.

Джейми прищурился, но перо не взял. У меня внутри что-то оборвалось. Джейми левша, его насильно приучили писать правой рукой, которая теперь искалечена. Буквы он выводил медленно и с огромным трудом, сминая покрытые кляксами и пятнами пота листы. Да и сам он оказывался не в лучшем состоянии. Ни за что на свете Джейми не станет так унижаться в присутствии Мурчисона.