И я был прав. В предбаннике нас ждали только запах плесени, сырого бетона и оглушающая пустота. В шлюзовой камере транспортного тоннеля на брюхе и голых дисках стоял одинокий сожжённый БТР. Запах гари тут давно выветрился через те самые приподнятые ворота, под которыми мы не смогли пролезть, но почерневший корпус не оставлял сомнений в судьбе машины. Судьба экипажа, таращащегося на мир пустыми глазницами, была не менее очевидна. Общая картина заброшенности и тлена не вселяла оптимизма, и под гулкое эхо собственных шагов мы с напарником двинулись в глубь подземного комплекса по довольно широкому тоннелю. Заканчивался он просторной площадкой, позволяющей накапливаться здесь более чем десятку единиц техники. Потолок над ней был намного выше, чем в тоннеле, а по периметру в стенах на уровне второго этажа чернели тёмные проёмы, в которых было бы очень удобно организовать огневые точки. Возможно, когда-то они там и находились, и все вновь прибывающие тотчас попадали под прицел крупнокалиберных пулемётов, но сейчас на нас с Ткачом уставились лишь несколько летучих мышей, висящих вниз головой под сводами этих рукотворных гротов. Впрочем, мой напарник не мог видеть и этого, не посветив туда фонарём. От света же крылатые грызуны шуганулись в разные стороны, напугав Ткача и заставив расхохотаться над этим меня. Что в свою очередь привело напарника в ярость.

– Заткнись, – зашипел он. – Может, вон там, за углом, нас уже поджидают.

– Там карман для автотранспорта. – Я направил луч фонаря на схему этого уровня, закреплённую на стене, возле которой мы стояли. – Если кто и затаился, то вон за той дверью, где лестница, или в гараже. Но там вряд ли. Поверь, Алексей, сейчас вокруг нас на многие километры нет ни одной живой души, если не считать Альбертика.

– То есть ты хочешь сказать, что они все умерли? – Ткач снял рукавицу и почесал бороду, видимо, серьёзно призадумавшись.

– Хорошо бы. Но те, кто здесь выжил, могли и уйти, например, на восток, прихватив с собой всё самое ценное.

– Бля! – расстроился Алексей.

– Не переживай, – успокоил я его. – Если всё, что я слышал о таких местах, правда, то они были не в состоянии утащить даже десятую… нет, даже сотую часть добра, хранящегося здесь. А если и утащили, то и к лучшему. За все эти годы сожрали бы и попортили в разы больше.

– А если они всё ещё здесь? – вернулся к своей паранойе мой напарник.

Попав внутрь, он вообще как-то сдулся, хотя, казалось бы, до счастливого финала осталось всего ничего. Единственным на данный момент обстоятельством, способным поднять ему настроение, было отсутствие необходимости постоянно ходить в наморднике и стряхивать с него лёд, образующийся от дыхания. В наших кухлянках, унтах, меховых штанах и треухах уже было жарко. Ткач полностью рассупонился и, скатав всю тёплую одежду в один тюк, приторочил его к рюкзаку. Я поступил точно так же. Единственный, кому всё было фиолетово, – это Красавчик. Устав гоняться за летучими мышами, он раздобыл где-то крысу и принялся со страшным хрустом её жрать, устроившись возле грузовой клети.

Я подошёл к нему и отвесил хорошего пинка. Этот паразит постоянно исчезает с горизонта, когда так нужна его помощь, а всё остальное время крутится под ногами, мешая думать и создавая лишний шум.

– Да-а-а, впечатляет! – Ставшая хрупкой сетка ограждения клети не выдержала прикосновения моей руки и осыпалась внутрь бездонной шахты. Рядом на многие десятки метров под землю уходила ещё одна такая же, перекрытая грузовой платформой, висящей на стальных канатах сомнительной прочности.

– Ну что, вниз? – как-то неуверенно предложил Ткач.

– Сначала наведаемся в гараж. – Я перехватил дробовик поудобнее и направился к воротам. Перед ними отчётливо просматривались следы шин, которые не смогло стереть даже время. – Прикрой, если что.

– Принято.

Нам повезло, что толстая плита ворот, коими тут перегораживались все отсеки, уже была отведена в сторону. Иначе о поездке с ветерком в обратном направлении можно было бы забыть. При беглом осмотре этой конструкции сразу стало понятно, что брошенные на произвол судьбы механизмы не то чтобы пришли в негодность, а превратились в груду ржавого железа. Шестерни и муфты просто намертво приварились друг к другу.

– Не нравится мне это, – пробормотал Ткач. – Если в хранилище всё в таком состоянии, то нам тут ничего не светит.

– Не кипишуй. Даже если нам с тобой удастся вытащить отсюда по рюкзаку золотых зубов с местных жмуров, считай, что уже не зря всё это затеяли. А там отожмём у манси упряжку собак и домой.

– Ха-ха-ха, как смешно. Пытаешься плоскими шуточками снять своё нервное напряжение? Лучше подрочи в углу или найди уже обещанное бухло и вместе оттянемся.

– Без твоей помощи тут никак. Твой нос должен вывести нас к складу горячительного. Таков был мой план с самого начала. А вообще-то, по правде говоря, я тебе ничего не обещал. Скорее это ты заманил меня сюда, прощелыга. – Я засмеялся собственной шутке и оттолкнулся от массивной створки. Она неожиданно легко отошла к самой стене, наполняя пространство подземного паркинга душераздирающим скрежетом. Ткач первым шагнул внутрь гаража и, не сдержавшись, присвистнул, хотя ещё недавно шипел на меня за громкий разговор.

Удивляться тут действительно было чему. Стройными рядами вдаль уходили покрывшиеся пылью десятилетий машины. Правый ряд начинался с покрашенных в красный цвет грузовиков. Некоторые из них имели сверху нечто вроде лестниц, а у других вместо обычного кузова были цистерны. Всё-таки странные люди раньше жили. Ну нахера так разукрашивать машины? В такое ярко-красное пятно попадёт даже малец, недавно взявший автомат в руки.

За странными грузовиками шли не менее цветастые вездеходы. Мне особенно понравился один с говорящим названием «Тайга». Не устраивал только его ярко-оранжевый окрас, светящийся в луче фонаря даже под толстым слоем пыли.

За вездеходами и прицепами к ним стояли грузовики и легковушки уже правильной защитной окраски, а из ряда напротив луч фонаря выхватывал тупые морды броневиков разной масти. Не было тут разве что танков. Мы с Ткачом медленно шли вдоль этого гигантского автопарка, который сам по себе мог бы принести целое состояние, если б не одно «но». Все эти железяки никогда никуда больше не поедут. Ржавчина местами насквозь проела их бока, покрышки превратились в труху, время и сырость завершили то, что не успели сделать люди. А они тут тоже постарались, это было видно по отсутствию некоторых деталей и целых частей автомобилей. Вот, например, в движке скуластого грузовика с буквами «ЗИЛ» явно кто-то копался, лишив его доброй половины агрегатов. От трактора и вовсе остался только каркас. Таких калек, гниющих по канавам возле деревень, я видел до фига и больше. Один хитромудрый крестьянин приспособил коленвал от умершей техники к колодцу, другой определил кабину под сортир, третий армировал дом-крепость траками. Вопрос только в том, растащили здешнюю технику в стародавние времена или кто-то продолжает делать это и сейчас? Возник он у меня потому, что в дальнем углу второго отсека гаража стояла совсем целая техника, без явных следов увядания. Конечно, у колёсной тоже не было резины, но вот на гусеничную хоть прямо сейчас садись и езжай, предварительно протерев стёкла и зарядив аккумуляторы, естественно. Это если считать, что внутри всё в ажуре.