– Танцы с моей женой закончились. Путь свободен.

Он покинул комнату и отправился ее искать. Сейчас они потанцуют последний раз и уедут, отдав долг вежливости хозяевам.

Михаил вошел в зал и пробежал глазами танцующие пары. Его жены там не было. Он обвел глазами зал и разыскал своих золовок. Но ее так и не увидел.

– Вы не знаете, где Белл? – спросил он у них.

Герцог Инверари закивал.

– Она отправилась в дамскую комнату.

Михаил вышел в коридор и стал медленно прохаживаться возле дамской комнаты. Подождал минут десять и вернулся в зал.

– Вы уверены, что она пошла в дамскую комнату? – спросил он у герцога.

– Я сейчас ее поищу, – предложила княгиня Саманта.

– Я пойду с тобой. – Княгиня Регина присоединилась к Саманте.

Прошло пять минут. Еще пять. Михаил встревожился, а когда золовки появились без его жены, запаниковал.

Куда она подевалась? Надо будет прочесть ей нотацию, чтобы впредь не заставляла его тревожиться.

– Кое-кто пытается вставить вам палки в колеса, – сказал герцог Инверари, отведя Михаила в сторону. – Когда я танцевал с Белл, она спрашивала меня, правда ли, что вы женились на ней из-за ее шрама. Вам нужно спросить внизу, не выходила ли она из холла.

Михаил поспешил вниз.

– Скажите, вы оставались здесь весь вечер? – спросил он слугу, который закивал в ответ. – Вы не видели мою жену, княгиню Белл?

– Ее светлость просила меня передать вам, что она уходит домой, если вы спросите, – ответил слуга.

– Как давно она ушла?

Слуга подумал мгновение.

– Минут пятнадцать назад.

Михаил выскочил из дверей и с удивлением обнаружил, что карета стоит на противоположной стороне улицы.

– Ты не отвозил мою жену домой? – спросил он своего слугу.

– Нет, ваша светлость, – ответил тот. – Мне показалось, я видел похожую женщину, идущую по улице, но она исчезла, к тому времени когда я подъехал сюда.

Михаилу показалось странным, что его беременная жена пошла пешком. Если с ней что-то случится… Он отбросил эту ужасную мысль.

– Поезжай и встречай меня у дома, – сказал он кучеру.

– Вы не поедете, ваша светлость? – растерянно спросил слуга.

– Бегом быстрее. – Михаил повернулся и бросился на Одли-стрит. Миновав Эдамс-роу, через пять коротких минут он уже был дома.

Запыхавшись, он ворвался в холл, затем резко остановился. Его жена с сумкой в руке спускалась по лестнице.

Плохо. Это было хуже, чем он воображал. Намного хуже.

Белл остановилась. У нее упало сердце при виде мужа. Покинуть его было бы легче, если бы он не вернулся домой. Она прошла в холл.

– Почему ты запыхался? – спросила она, остановившись.

– Я бежал домой.

Удивительно. В высшем обществе на дружеские вечеринки не приглашают людей, которые ходят пешком.

Белл всматривалась в любимое лицо с угловатыми чеканными чертами, с глазами чернее, чем бездонный омут, и точеными губами, которые она жаждала целовать. Но она была вынуждена настроить себя против него, собрав весь свой гнев.

– Скажи, мой кулон-бабочка принадлежал твоей первой жене? – спросила она.

Михаил был озадачен вопросом.

– Что?!

Так. Насчет кулона Лавиния солгала.

– Ты клялся у смертного одра первой жены жениться на Лавинии?

Михаил, казалось, был сбит с толку.

– О чем ты говоришь?

Так. Что касается женитьбы на ней Михаила, Лавиния тоже солгала.

– Ты женился на мне из-за моего шрама? – спросила Белл, перехватив взгляд Михаила. Она хотела знать правду. Хотела, чтобы он подтвердил что это ложь. Хотела, чтобы он ответил то, что ей хотелось услышать.

Михаил побледнел и отвел глаза. Так. Здесь Лавиния сказала правду. Михаил протянул руки в мольбе:

– Послушай…

– Нет, ты послушай меня, – произнесла Белл, тыча в него пальцем. – Ты использовал разные отговорки и ложь, чтобы жениться на мне. Хотелось бы знать, в чем еще ты солгал.

– Я не лгал. – Голос его дрогнул от гнева.

– Не делай из меня дуру.

– Отправиться домой пешком не самое умное, что можно сделать.

– Так же, как выйти за тебя замуж, – парировала Белл, наградив мужа взглядом, полным презрения. – Держу пари, ты оценил театральную косметику моей сестры. Тебя устраивала жена, предпочитающая прятаться дома и маскировать свой шрам для вечерних выходов.

– Что за чушь! – Михаил сорвался на крик. – Ты используешь эту косметику, как костыли. Я люблю тебя, со шрамом и без него.

– После всех уловок и лжи я не могу тебе верить, – заявила Белл, – и ты ничем не сможешь доказать свою любовь.

– Только влюбленный мужчина будет есть бутерброд с пауками! Этого доказательства недостаточно?

Несмотря на гнев и боль, при упоминании о бутерброде Белл захихикала, вспоминая выражение отвращения на лице Михаила, когда он узнал, что в сливочном масле были пауки.

Он криво улыбнулся и притронулся к ее руке:

– Не оставляй меня, пожалуйста.

– Мне нужно побыть пару дней одной, чтобы разобраться в себе, – объяснила Белл. – Я уйду ненадолго.

– Почему ты не можешь разобраться в себе здесь?

– Потому что здесь ты.

– Что я скажу Бесс?

– Хорошо бы сказать правду, но ложь тоже сойдет, – бросила Белл. – И в этом ты преуспел.

Михаил отпустил ее руку.

– Ты вернешься домой?

– Я обещаю.

Взяв ее вещи, Михаил проводил Белл до кареты и помог сесть.

– Я навещу тебя через день-другой.

У Белл болезненно сжалось сердце при виде его уныния, но она была выбита из колеи. Лавиния Смит застала ее врасплох. Если бы только Михаил объяснил, почему женился на ней… Возможно, это Белл и не понравилось бы, зато она поверила бы его заверениям в любви.

Михаил с сожалением наблюдал, как карета исчезает за поворотом. Они с Белл могли бы остаться в этот вечер дома. Ее беременность была хорошим предлогом не появляться на приемах.

Он поднялся в свой кабинет и сел за письменный стол. Достал водку и налил в невысокий стакан бесцветную жидкость. Залпом осушил стакан и содрогнулся, когда водка обожгла горло.

Белл упомянула о драгоценностях его покойной жены и его клятве у смертного одра. То и другое было ложью, а обвинение по поводу шрама – лишь отчасти. Он влюбился в свою жену со второго взгляда, когда Белл спасала его в коттедже.