совсем не тот.

Первое покушение на меня состоялось на следующий день после возвращения. Мы ехали по Дамаску, направляясь в штаб ГВС… в Дамаске почти не было следов войны, если не считать большого количества военных, инвалидов войны, которым помогает фонд Асмы Асад. И вот, на круговом – по нам отработал снайпер. Даже два. Первый – выстрелил из СВД или чего-то другого по лобовому Тигра, а второй – сразу после этого долбанул из винтовки 12,7 по тому месту, где я должен был сидеть. Только меня там уже не было – я всегда стараюсь пересаживаться в движении с того места, где я сел в начале. Лишним не бывает.

Так что удар пришелся по пустому месту.

По прибытии меня встретили садыки. Они громко ахали и цокали языками. Кто это сделал – вопросов не возникало. Конечно, это были жиды…

От садыков – меня переправили в аппарат Главного военного советника, причем не одного. Там было налажено групповое перемещение, время от времени ходили колонны с прикрытием. Вот с ней я и ушел. В колонне были бронетранспортёры.

От аппарата ГВС – такой же колонной я ушел на базу ВВС Хмеймим. Там меня и встретил Езерский, он переоделся, сменив цивильный костюм на песочку без знаков различия. Чтобы поговорить, мы пошли ближе к летному полю. Там проводились лётные операции, взлетали и садились самолеты, и грохот реактивных двигателей гарантированно выводил из строя любую записывающую аппаратуру…

– Да кто угодно мог быть, – ответил на мой рассказ резидент, – хорошо, что цел остался.

Езерский с усмешкой смотрел на меня.

– А твое мнение?

– Парсики43.

– И почему?

– Не догадываешься? Тот объект, он, скорее всего иранский был. Ирану нужна атомная бомба. Когда они выходили из-под санкций, они выносили исследования за пределы Ирана. И сейчас им вовсе не улыбается что кто-то сует нос.

– Именно мы?

– Именно ты. Ты же с жидами контачишь. Значит, их агент.

– Отследили?

– А ты как думал? Иранцы никогда нам не доверяли. А мы – им. У них своя свадьба.

Езерский понизил голос:

– Через десять лет, вот попомни мои слова – будет одно из двух. Либо в Иране будет гражданская война. Пополам с региональной. Либо там будет демократия. Наши девяностые, но по местному сценарию. А ты как думал? Там на каждом втором доме в Тегеране – спутниковая антенна. Посмотри по клубам в Ереване, в Тбилиси, в Душанбе, в Красноводске – одни парсики. Бухают, наркоту жрут, трахаются. Это их новое поколение, и им один шаг до власти. Когда они дорвутся до власти – всё кончится. Продадут родину за банку пива.

…

– А с другой стороны – отморозки из провинции. Знаешь, по-моему, аятоллы допустили большую ошибку, когда сорвали перестройку Рухани и поставили оголтелого консерватора Ахмадинеджада. Большую ошибку.

– Перестройку? Мы через это проходили.

– Да, но может, другие варианты были еще хуже? Не думаешь? А представь себе – ГКЧП победил, закрутили гайки – но в стране уже тьма спекулянтов, кооператоров, никто работать не хочет. И национальные окраины уже смотрят налево, причем этого и не скрывают. Вот что бы пришлось делать с Прибалтикой? Мы-то с тобой еще помним. А вот те, кто за нами, они уже ни хрена не помнят. Им только по мозгам интернетом ездят и всё, какой был хороший СССР и как его развалили. Только вот про полки пустые – шаром покати – почему-то не говорят.

Я хлопнул ладонями по столу.

– Проехали. Что насчет информации по объекту?

– Ну… там зачистили все.

– Мне не зачистки нужны. А ответы.

– Ответов не будет. Извини, ты просто не там ищешь.

Я поднялся с места.

– Ответы будут. Так или иначе.

…

Вам тоже показалось, что резидент наш что-то сильно недоговаривает? Вот-вот.

Причины этого могут быть самые разные. От довольно невинных до откровенно пахнущих предательством. Мне кажется, что чем дольше мы здесь, тем больше это начинает напоминать афганский сценарий. Когда мы учились, нас учили преподаватели, прошедшие Афган. Каскад, Кобальт и тому подобные структуры. Так вот, с некоторыми можно было поговорить по душам, и они не скрывали от нас того, что на самом деле происходило там, в Афгане. Там было две противоборствующие фракции – Хальк и Парчам, обе придерживались просоветской ориентации. Но смертельно враждовали друг с другом. Наши советники – сначала вместо того, чтобы советовать и учить, начали выполнять работу за афганцев – против чего те были совсем не против, восточный человек по природе своей ленив и с радостью спихнёт на кого-нибудь свою работу. А потом они так же разделились на халькистов и парчамистов, начали враждовать друг с другом и посылать в центр тенденциозно составленную информацию, а иногда и вовсе – дезинформацию. Если поднять документы, – а многие до сих пор под грифом, – то выясняется, что КГБ было за Парчам, а армейские – в основном за Хальк, и перед 1979 годом, перед принятием злополучного и страшного решения о вводе войск – давали правительству взаимоисключающую информацию, дезориентирующую и не дающую принять правильное решение. Оно и было принято – ошибочное.

А тут куда круче. Есть алавиты – откуда происходит и семья Асадов. Есть шииты – их поддерживает Иран. Есть курды. Есть сунниты, а среди них есть тоже лояльные. Бесчисленное множество племен и кланов. И – к сожалению, в этой войне слишком много денег и денежных интересов. Так что – резидент может играть на любой стороне, и по любым причинам.

Вот только не до игр уже.

Ознакомившись с последними материалами, поехал в отель. Дали мне прикрытие – несколько контрактников на Тигре. Как будто они от чего то спасут.

…

– Это не мы.

С Даной я встретился в номере. Тупо включил магнитофон на полную громкость – с нашидами, религиозными песнями. Легенда самая простая – трахаемся. Красивая телка в обслуге отеля, я – командированный, деньги есть – так в чем проблема?

Я невесело усмехнулся.

– Это я уже понял. Знаете кто?

– Иранцы.

– Только вот не надо, а? Я прекрасно понимаю, что вы спите и видите, как убрать Иран отсюда нашими руками.

– Вы нам не верите.

– Нет.

…

– С вашим прошедшим гиюр боссом мы выросли в одном городе. Ходили в одну школу. Этот сукин сын трахал мою девушку, которую я считал своей невестой – у меня за спиной. Так что извините, у меня с тех пор антисемитизм иногда проявляется.

Дана усмехнулась.

– Я и не знала, что у вас столь тесная… дружба.