- Привет, сестричка.

Голос радостный, бл****! Радостный! Я тебе покажу сестричку.

- Олежек, - Марк заставил себя говорить спокойно. - Какого х*** ты звонишь МОЕЙ жене?

- С такого, что она моя сестра, - попытался вякнуть тот

Внутри все кипело, не в силах больше сдерживаться, Марк заорал в трубку: - ГДЕ Лиза?!!

- Что? - оторопело взвился Олег. - Как это где? Ты вообще о чем? Марк! Что ты говоришь?!

А Марк вдруг осекся, понимая, что все не так. Не так...

Не в состоянии слушать Олежека, отключился и в ступоре застыл у стола.

Неспроста же ему старый черт звонил. Знал же, что подвох, чувствовал. Но он был злой как собака, на автопилоте отгавкался. Идиооооот...

Сложилось два и два в голове...

Забрал. Забрал урод старый. Садист проклятый. Забрал ЕГО Лизу.

Стукнул со всей силы кулаками по столу, плетеная корзинка подпрыгнула, яблоки выкатились, сверкая красными боками. Запрыгали со стола на пол. Как живые.

Было больно. Каждый тяжелый удар он ощущал сердцем. Это как символ. Как модель мира, который ОНА создала ему своими руками. И этот мир разрушился на глазах. А он позволил этому произойти. Про*бал.

Нет. Неееет. Уже через секунду он набирал тестя. Но тот был вне зоны. Обрубил концы. Нет!

Оббегать соседей, чтобы подтвердить догадку, заняло немного времени. Да, приезжал старый хозяин. Видели машины. Недолго побыл и уехал. И Елизавета Феликсовна с ним.

Ехал обратно, гнал. Машина выжимала все, что могла и больше, жрала километры. И молился. Истово, немо, безмозгло. Наверное, это было чудо, потому что Марку повезло, нигде не было пробок. Но время, время ползло медленно. Резало, поджимало.

А в памяти моменты. Их моменты, когда они вместе. И то трепетное, беззащитное, что он прятал глубоко в душе, разрывало ему болью грудь, рвалось наружу криком. Но крик смерзался в горле.

Останавливаясь на заправках, звонил Серову еще несколько раз, бесполезно - вне зоны. Марк чувствовал, что его отсекают умышленно, и это вымораживало. Но сейчас надо было просто добраться, все остальное потом.

Голова работала как часы, на этот раз он точно знал, что будет делать.

Всю оставшуюся дорогу до города, а потом до аэропорта Лиза просто извелась.

Ну как же так, как она могла забыть позвонить Марку?! Как могла оставить дома телефон?! И это накатывало волнами, то успокаиваясь, стоило ей взглянуть на уверенный профиль отца, то усиливаясь в разы, когда она закрывала глаза или смотрела в окно. А в окно она смотрела почти постоянно.

Как-то раз она попросила у отца телефон, тот глянул на нее прищурившись и усмехнулся:

- Потерпи. Вот прилетишь на место, устроишься, оттуда и позвонишь своему Марку. Сюрприз ему будет.

- Но он же обидится, - пробормотала Лиза.

- Не обидится, если любит, - тихо проговорил отец.

И телефон так и не дал.

Было обидно. Хотелось крикнуть:

- Отец! Ну зачем ты это делаешь?!

Но Лиза не стала, она просто замкнулась.

И она не улетела прямо сразу, как ей говорили. Приехав в город, они еще заезжали куда-то в несколько мест, отец выходил, а Лизе приходилось ждать в машине. Потом ей вручили какую-то папку, передать адвокату. Там её встретят. Это все как на автопилоте, в мареве.

Но в самолет её наконец-то усадили. А на прощание отец сто раз сказал, чтобы не волновалась, все будет хорошо. Её на месте встретят его люди, довезут, сопроводят и устроят. Он подъедет позже первым утренним рейсом. И все такое.

А она же почти не слышала, заледенело все душе.

И тут он сказал со странной жаждой и теплотой вглядываясь в её лицо:

- У меня еще очень много дел тут, Лизочка. И очень мало времени. Но я должен все успеть! Обязательно должен. А ты не беспокойся, все будет хорошо.

Она вдруг поняла, что отец ей сейчас не лжет.

Но ведь он и раньше никогда не лгал ей. Только недоговаривал.

Вот только... зачем? Впрочем, она понимала, зачем. Или ей казалось. Отец опять что-то задумал, и эта его жестокая привычка нагибать всех вокруг. Держать в неведении...

Ей же было больно от этой дурацкой проверки! Это же она не по-человечески поступила с Марком. Как она могла вообще о нем забыть?! Как будто он начисто выветрился из головы...

Так не поступают с людьми, которых любят.

Это что же получается... Она его не любит? А это просто... Нет!

Спокойно. Надо просто дождаться, когда самолет сядет, и её встретят люди отца. У них наверняка будет телефон. Ну нельзя же в наше время без телефона!

Она позвонит Марку и извинится. Все объяснит.

Господи, как же долго этот перелет длится!

***

Все это время Лиза держалась на одном напряжении. Как будто стальной стержень. Взять себя в руки, успокоиться, повернуть ситуацию. Да, она допустила ошибку, но надо поговорить. Надо поговорить, объяснить и все исправить.

Марк... Не хотелось даже представлять, что он мог подумать. Наверняка обиделся. Он же такой гордый.

- Марк...! - рвалось из души. - Я не хотела, ты мне веришь?!

Но она только молча выдыхала и не отрываясь смотрела в зашторенный провал иллюминатора. Наконец объявили посадку.

И опять все долго, так медленно, долго.

Её встретили. Телефон. Первое, что она сделала, после того как передала папку, попросила телефон.

Марк был вне зоны доступа.

***

Сначала руки опустились.

Тысячи мыслей полезли в голову.

Почему вне зоны? Почему... Почему?! Что-то случилось?!

Нет. Нельзя расползаться. Она собралась. Пришла в себя. Вокруг люди, никому тут не интересна будет истерика, которую ей так хочется устроить.

Пока её везли в гостиницу, Лиза выслушала, что посещение мамы разрешено завтра с утра. И завтра с утра они отправятся в клинику. Говорили еще что-то, у нее не было сил осмыслить. Радость, что она увидит маму, утонула горечи. Лиза ничего не могла с собой поделать.

Наверное, она ужасно неблагодарная и эгоистичная дочь, но больше ни о чем сейчас не получалось думать.

- Спасибо, - проговорила Лиза.

Вежливо улыбнулась и снова попросила телефон.

Марк по-прежнему был вне зоны.

Это какой-то пыточный марафон. В памяти всплыли, прочитанные когда-то строки:

От любви до безумия - сутки бежать,

Друг до друга бежать, распадаясь на части.