Я оторвал Ли-Ган от постамента и взвалил на плечо. С большим трудом все же удалось сделать несколько шагов, сгибаясь под тяжестью ноши. Я опустил статуэтку на пол, шумно вздохнул и вытер пот:

— Тяжелая зараза.

— Мы поможем, — напомнил Фирг.

Абураз протестующе замахал руками:

— Я в грузчики не нанимался. Я проводник.

— А я частный сыщик, — заметил я.

— Абураз, мы заплатим тебе золотой динар, — зло произнес мастер Таг. Про меня не вспомнили.

— Нет.

— Два динара.

— Хорошо, — согласился проводник.

— Гэбрил?

— Потом сочтемся, — отмахнулся я.

Гномы облегченно вздохнули.

— Тогда на выход, господа, — скомандовал я. — Первыми понесем мы с Абуразом, когда устанем, вы мастер Таг и мастер Фирг нас смените.

— А как же я? — удивилась Лиринна.

— Ты будешь нас охранять.

Мы с Абуразом взялись за статуэтку и понесли по проходу. Метров триста двигались в бодром темпе, потом все же устали. Почему-то самым уставшим оказался я. Абураз мог отмахать еще не один километр.

— Меняемся, — объявил я.

Мастер Таг и Фирг, поплевали на ладони и дружно взялись за дело. Гномов хватило почти до самого моста. Так, меняясь, мы достигли валуна, завалившего коридор. Фирг сдвинул булыжник с места тем же макаром, что в прошлый раз. Мы двинулись дальше, нерасторжимо связанные общей целью — сильнее, чем клятвой. Еще больше хотелось как можно скорее выбраться на поверхность. Где-то через час были уже у выхода из развалин.

Гром при виде нас обрадовался. Лошади все же не лучшие собеседники.

— Что вы нашли?

— Ли-Ган! — объявил профессор.

— Неужели? — гном не верил ушам.

— Иди посмотри.

Фирг продемонстрировал ему доказательство, тогда Гром упал на четвереньки и стал истово воздавать хвалу предкам. Я смотрел на него как на припадочного.

Тем временем, мастер Таг вытащил из тюка сверток с одеялом, развернул его и стал прикидывать, как бы поудобнее упаковать статую. Мы обернули ее в три слоя, навьючили на лошадь и приготовились к обратной дороге.

Тишину разорвал пистолетный выстрел. Я оглянулся и увидел Абураза, державшего в руке пистолет с дымящимся дулом. Сейчас оно было направлено на Лиринну.

— В чем дело, Абураз? Ты сошел с ума? — удивленно пробормотал я.

— Нет, — иронически хмыкнул проводник. — Это вы сошли с ума, думая, что я откажусь от золота. Отойдите от лошадей, иначе буду стрелять.

— Чей пистолет? — я повел глазами в сторону компаньонов. У меня до сих пор не было разрешения на ношение огнестрельного оружия, у Лиринны — тем более.

— Мой, — признался мастер Таг. — Только я не понял, как он у него оказался.

Я вздохнул.

— Вытащить его у тебя из-за пояса, низкорослик, большого труда не составило, — ухмыльнулся Абураз. — Тут есть еще три заряда. Я стреляю метко и успею продырявить трех, прежде чем сдвинетесь с места. И начну с самых крепких. А уж с остальными я как-нибудь справлюсь. Если не будете дергаться, оставлю вас здесь живыми. Провизии хватит на первое время. Потом, возможно, вам повезет: подберет какой-нибудь караван. Сезон песчаных бурь длится не вечно.

— Зачем ты это делаешь, Абураз? — спросил я. — Тебе настолько нужны деньги, что рискнешь взять грех на душу?

— У меня их столько, что еще один погоду не сделает, — объяснил проводник.

— Я заплачу тебе, Абураз, сколько попросишь, только не трогай Ли-Ган, — взмолился мастер Таг. — У меня при себе мало наличности, но я хоть сейчас напишу тебе гарантийное письмо. С его помощью ты получишь деньги в любом банке Бихара.

— Э нет, — покачал головой проводник. — Вы гномы — хитрый народец. Но меня на мякине не проведешь. Я предпочитаю иметь синицу в руках. Вашу статуэтку можно переплавить и продать по цене чистого золота. Его хватит мне на всю жизнь, еще и детям останется.

Я сделал осторожное движение. Дуло пистолета моментально перекочевало в мою сторону.

— Не дергайтесь, Гэбрил, если не хотите стать покойником раньше времени, — предупредил Абураз.

Надо же, а мне он казался безобидным старикашкой.

— Все в порядке, стою на месте, — сказал я.

— Там и оставайся.

Абураз схватился за луку коня и запрыгнул в седло, как заправский кавалерист. Он осторожно взял за уздечку вторую лошадь, на которую мы навьючили статуэтку, потянул на себя.

Лиринна негромко прошептала фразу на непонятном языке. Конь под проводником мгновенно преобразился. Он дико заржал, взбрыкнул, как необъезженный жеребец, и выбросил Абураза из седла. Почти одновременно прозвучал выстрел. Проводник метил в Лиринну, но я заслонил эльфийку и принял пулю на себя. Двигаясь по инерции, я проделал несколько шагов и навалился всем телом на покрасневшего от ужаса Абураза. Послышался неприятный хруст. Это я свернул ему шею. Из открывшегося рта покойника потекла кровь, моя рубашка тут же ей пропиталась.

Я встал, вытер окровавленные руки об штаны и потрогал рану. Пуля прошла по касательной, сорвав лоскуток кожи с предплечья. По счастью, больше никого не задело. Я легко отделался.

— Кажется, я вспомнил, почему лицо Абураза мне показалось знакомым, — разлепив обсохшие губы, сообщил я. — Я видел на въезде в Арканд объявления с его портретом. Нашего друга разыскивают как опасного преступника. Даже сумму награды вспомнил — султан обещает сто пятьдесят динаров за живого и в два раза меньше за мертвого. Что будем делать с покойником? Потащим тело в город?

— Плевал я на эти динары, — сказал мастер Таг. — Тем более не охота возиться с мертвецом. Давайте побыстрее вернемся в столицу, а Абураза оставим в пустыне. Пусть его труп достанется шакалам.

— Разумное предложение, — согласился я. — Так и поступим.

Кстати, Абураз обманул. Песчаная буря в тот день так и не началась. Если бы я его не убил — служить бы парню королевским синоптиком.

Я вышел из офиса ненадолго, буквально на полчаса — сбегал в лавку, однако, когда вернулся, то увидел, что в кабинете кроме Лиринны есть кое-кто еще и этот кое-кто не может быть нашим клиентом — возраст не позволяет. Крепкий мальчуган с кудрявыми волосиками на голове, в светлой рубашке без рукавов и штанишках с подтяжками сидел на моем стуле и играл моим письменным гарнитуром.

— Кто это? — удивился я.

Лиринна подняла на меня глаза, я увидел в них слезы.

— Прочти, — тихо сказала эльфийка и подала конверт.

На нем не было ничего, ни адреса отправителя, ни того, кому оно предназначалось. Я вскрыл конверт, достал сложенный вчетверо лист бумаги, развернул, и тут мое сердце екнуло. Я бы узнал этот почерк из тысячи других. Это был почерк моей жены.