Подозрение вызвал лишь припаркованный в противоположном углу двора темно-синий микроавтобус марки «Форд-транзит» – несколько больших размеров, нежели обычный «вэн», кажущийся еще выше и массивнее из-за обтекателя (под таким козырьком удобно маскировать антенну-решетку поисковой системы «Нимрод»)…

– Ну? Чего там завозилась? – сказал он недовольным тоном (хотя сам явился причиной небольшой задержки, потому что Измайлова уже сидела за рулем). – Поехали… а то начальство не любит ждать!

«Гелентваген» выехал со двора. Рейндж включил автомобильную рацию, настроенную на волну А-центра. Обернулся назад, потрепал пса, разлегшегося на заднем сиденье, по загривку, заодно глянул в кормовое стекло… Да, так и есть: подозрительный фургон выехал вслед за ними со двора и теперь тоже показал правый поворот, намереваясь свернуть вслед за джипом на проспект…

Неожиданно ожила рация, выставленная на дежурный прием.

– Внимание всем службам и подразделениям! ЧП в районе Ново-Косино! Группой из трех человек, в составе которой есть женщина лет тридцати славянской внешности… в момент задержания… оказано сопротивление группе захвата!.. Преступникам удалось скрыться… сведения о жертвах отсутствуют… угнан милицейский транспорт… марка… госномера… Бандиты захватили заложника… вооружены… у одного предположительно имеется пояс шахида… очень опасны!.. при обнаружении бандгрупп разрешено применять оружие на поражение!..

– Ё-ёшкин кот! – пробормотал Мокрушин. – Слыхала, Измайлова, чё творится?!

Первый по счету перекресток их джип проскочил на зеленый. То же самое удалось сделать и водителю «Форд-транзита»…

У человека, оказавшегося в ситуации, близкой к патовой, в голове порой творится черт-те что! У Рейнджа, например, – после того, как он услышал инфо на волне ФАКа, – всплыла вдруг в памяти картинка, которую он видел на предоставленной в его распоряжение Федосеевым видеокассете. Да-да, тот самый момент, когда съемка велась на любительскую камеру в Каспийске в мае 2002-го, наряду с Комаровым в кадре на несколько мгновений очутилась подозрительная троица: двое мужчин и молодая женщина, обладающая «типично славянской внешностью»!..

Измайлова выбралась в левый ряд… скорость едва под сорок… Рейндж, хотя у него самого сейчас, можно сказать, «земля горит под ногами», потянулся к микрофону, намереваясь запросить у оператора ФАКа больше подробностей об этом ЧП… Но его кто-то опередил, хотя речь теперь шла уже о каких-то других событиях… рука Мокрушина сначала зависла в воздухе, а затем он и вовсе ее отдернул, насторожив уши!..

– …этого хотите, да? – спросил первый мужской голос, который говорил хотя и четко, но как-то медленно, даже старательно, как будто это был не живой человек, а робот или компьютерная программа. – Я могу для начала взорвать станцию метро!! Пятьсот… нет… тысяча трупов!!! Подключите меня к сети… пусть все ваши слушают! Если вы этого не сделаете…

В этот момент Измайлова сделала «кхе!», «кхе!», явно привлекая внимание своего пассажира к тому, что они только что миновали светофор…

– Чё, наш разговор сейчас транслируется в УКВ-диапазоне! – донесся из динамика второй мужской голос, принадлежащий старшему смены СЦСБР. – Вы только что говорили, что хотите востребовать некий долг?! Уточните, о чем идет речь?

«Ну ни ф-фуя себе?! – подумал заинтригованный донельзя таким вот поворотом Мокрушин. – Опять объявился Че… и снова требует какие-то бабки!»

– Двадцать пять миллионов – к завтрашнему утру! – сказал первый голос. – Пополам в долларах и евро! Это – долг Москвы и федерального правительства!!

Впереди, на перекрестке, зеленый сменился желтым. Измайлова, специально, по-видимому, подгадывавшая под красный, стала мягко притормаживать…

– Послушайте, Че! – вновь донеслось из динамика. – Вы требовали, по нашим сведениям…

«Пора, однако! – решил Рейндж. – Хотя страсть, как интересно!»

Желтый сменился красным. Раз: ремень безопасности – отщелкнут. Два: один наручник «браслетов», которые появились словно из воздуха, защелкнут на правом запястье Измайловой! Три: другой наручник защелкнут на руле! Четыре: Измайлова попыталась цапнуть подмышечный ствол свободной рукой… и получила локтем в лицо! Пять: Ганс, очнувшийся наконец от легкой дремы, рванулся вперед, задушенно хрипя на слишком коротком для смертельного броска поводке!

– Продала меня, сука!! – Процедив напоследок эти слова, Рейндж выскочил вон из джипа…

А теперь ходу! ходу!! ходу!!!

Он обежал спереди замерший на перекрестке «Гелентваген» и понесся аршинными скачками – на другую сторону проспекта, к станции метро! Туда, где многолюдно, где легко можно затеряться в людской толпе, среди рядов минимаркетов, среди табачных и цветочных ларьков!..

Мокрушин едва успел перебежать проспект, когда вновь поменялся цвет светофора. Услышав, как за спиной протестующе – и предупреждающе! – заголосили, загундосили, завыли на все лады автомобильные клаксоны, он, переходя с бега на скорый шаг, обернулся… Ага, вот они: двое мужиков в штатском – они выскочили из синего фургона с некоторым запозданием – сунулись на проезжую часть… Да вот хрен вам: где ж это видано, чтоб московский водила кого-то пропустил поперед себя… да хоть и прокурорских. «Арриведерчи, мужики! Прошляпили… ну и фиг вы теперь меня догоните!..»

Вспомнив, что здесь поблизости есть ж/д платформа, где с частыми промежутками курсируют электрички, – это, конечно, заслуга Измайловой, которая четко просчитала, где и в каком месте «сладенькому» будет сподручнее уйти от севшего им на хвост транспорта «инквизиторов», – Мокрушин решил не спускаться в метро, хотя вряд ли они могли и там его настичь.

Первым делом он решил перестраховаться: вытащил питание из обоих мобильников, чтобы преследователи, у которых наверняка есть соответствующая аппаратура, не запеленговали его, не засекли по излучению…

Обогнул станцию метро, пересек одну из смежных улиц, потом, сделав небольшой крюк, – дворами! – вышел на платформу, куда вот-вот, судя по обилию собравшихся здесь граждан, должна прибыть очередная электричка…

В принципе это был его шанс избежать крупных неприятностей. Возможно – единственный такай шанс. Ему ничего не стоило сейчас сделать всем ручкой – и «инквизиторам», и своему руководству, и тем, кто послал своих ряженых на Братиславскую. Деньги, резервный комплект документов, надежное укрытие – все это имеется в наличии. Он, Мокрушин, способен надолго залечь на дно. Для него не проблема найти себе такую нору, где его не найдут ни свои, ни чужие. Но что, спрашивается, дальше? Что, прятаться всю оставшуюся жизнь? Или сразу брать курс на ближнее зарубежье, а оттуда – уже в дальнее? Ну а там уже объявиться и попытаться закосить под обычного сотрудника военной разведки, подполковника ГРУ, возмущенного типа режимом и бесчеловечными способами ведения войны на Кавказе? И так далее, и тому подобное?..

Нет уж. Такие варианты не для него, не для Владимира Мокрушина, известного в узких кругах по прозвищу Рейндж.