– Что у тебя? – спросил Хикмат.

– За приграничным перевалом ведутся радиопереговоры. Несмотря на то, что аппаратура станции слаба, чтобы перехватить их, а тем более запеленговать – перевал представляет собой огромный экран, мешающий работе, – кое-что к нам все же прорывается.

Хикмат взглянул на Балани:

– Что это может означать?

– Возможно, аппаратура лейтенанта зафиксировала мои переговоры с Ханом и Нури?

Главарь моджахедов взглянул на Асадулло:

– Что на это скажешь, лейтенант?

Командир группы радиоэлектронной разведки отрицательно покачал головой:

– Ваши переговоры фиксируются без проблем. В эфире активно работают станции за перевалом. Этому могу дать одно объяснение: пленные, имея рацию, переданную им американцами, постоянно общаются с командиром встречающей группы. Непонятно только, для чего? Командир встречающей группы наверняка профессионал, и он просто приказал бы пленным без экстренной необходимости не выходить на связь.

Хикмат резко поднялся:

– Так что все это значит?

Молодой лейтенант-афганец втянул голову в плечи:

– Не могу знать, саиб! Я сообщил вам то, что происходит в эфире за перевалом.

– К тебе претензий нет, возвращайся на станцию, работай!

Асадулло, развернувшись, покинул палатку.

Хикмат подошел вплотную к Балани:

– Я тебя спрашиваю, что все это значит?

– Не знаю, господин генерал. Ну не могли русские стянуть к верхнему ущелью значительные силы, не могли!

– А незначительные? Пару групп спецназа, например?

– Не знаю! Мои наблюдатели…

– Да плевать я хотел на твоих наблюдателей! Так! Надо что-то делать.

– Отозвать Хана с Нури?

– С ума сошел? Нет, мы поступим по-другому. Раз возникла, пусть пока и потенциальная, угроза провала нашей операции, ее надо устранить немедленно. А посему срочно вызывай сюда Довлатова и Урдана!

– Слушаюсь!

Балани вышел из палатки. Вскоре вернулся, доложил:

– Через пять минут названные вами лица будут здесь!

– Хорошо! Расстели на столе карту района и передай помощнику, пусть Асадулло обеспечит мне связь с зенитно-ракетным дивизионом пакистанской армии.

– Слушаюсь!

Балани вызвал Алима, поставил помощнику задачу. Отпустив его, расстелил на столе карту.

Явились капитан Урдан и полковник Довлатов.

Хикмат обратился к предателю:

– Полковник, тебе хорошо известна тактика действий советских подразделений, имеющих задачу провести контроперацию против противника в горах?

Довлатов пожал плечами:

– Обычно этим занимались спецподразделения, я же войсковой офицер, но в общих чертах с тактикой проведения подобных акций знаком.

– Как считаешь, русские могли скрытно перебросить в приграничный район крупные силы?

Полковник ответил:

– Нет! Скрытно не могли! Противник мог сделать другое.

– Что именно?

– Подвести к ущелью разведывательные группы, если таковые проводили рейды в близлежащих районах.

– Будем считать, что подвели.

– Если принять ваш вариант, то к подразделению, высадившемуся для принятия пленных, могли подойти две, от силы три такие группы. Как правило, они малочисленны, вооружены лишь стрелковым оружием, но укомплектованы профессионалами – офицерами и прапорщиками.

– Их боевые возможности?

– Группы мобильны, автономны, отменно физически подготовлены для работы в горно-пустынной местности. Каждый боец может действовать самостоятельно и в то же время согласованно, в рамках выполнения общей задачи. Они легко рассыпаются и вновь собираются в единый кулак. Наиболее эффективны для сбора разведывательной информации, но при неожиданной встрече с противником способны вести бой, имея против себя превосходящие силы. В экстремальной ситуации в плен предпочитают не сдаваться, бьются до последнего патрона. Существенный недостаток у таких групп – это ограниченность в боеприпасах. Они не могут иметь при себе большой арсенал, ведь все несут на себе. Тройной боекомплект – максимум для бойцов таких групп. Но они умеют рационально расходовать его. Стреляют только по определенным целям, придерживаясь принципа: один выстрел – один-два трупа. Группы универсальны. Любой боец может заменить собой другого, командира в том числе.

– Они ведут радиопереговоры между собой?

– В исключительных случаях или если получают приказ на объединение в отряд. А вот отряд спецназа – это уже серьезная сила!

– Тридцать спецов – серьезная сила?

Довлатов ответил:

– При штурме лагеря, когда им руководил Фархади, только отряд Карамулло подвергся нападению войскового, скорее всего десантного подразделения, остальное сделали спецназовцы. И было их человек десять-пятнадцать!

– Но все равно, что могут тридцать, пусть самых лучших в мире профессионалов против более чем двухсотенной группировки наших сил? Имея при этом весьма ограниченный запас боеприпасов?

– А вот это смотря как они будут действовать! Но мне кажется, что мы ведем пустой разговор. Русские в таком составе и количестве здесь проявиться не могут.

– Как у вас говорят: кажется – перекрестись!

– Это говорят у неверных, я – мусульманин!

– Считаешь, мы преувеличиваем опасность?

– Да! И это объяснимо после недавнего штурма лагеря. Скорее всего, русские не готовят западни. И сами не ожидают нападения. Но готовы к нему. А также наверняка держат в Джебаде подразделение поддержки, которое может быть переброшено к верхнему ущелью за какие-то полчаса. Это время взвод спецназа в состоянии продержаться против натиска отрядов Хана и Нури, если те дадут втянуть себя в позиционный бой!

– Ну, встретить вертушки с десантом, слава Аллаху, у нас есть чем! – сказал Хикмат.

– Тогда не вижу особых оснований для беспокойства, господин командующий!

Хикмат отошел к топчану:

– Мне надо подумать. Всем находиться здесь и не мешать мне!

Командующий вооруженными силами так называемого Движения сопротивления советской оккупации Афганистана присел на край топчана, задумался. Балани, Довлатов и Урдан заняли места за столом совещаний. Они, как и приказал Хикмат, молчали, ожидая решения своего главаря.

Хикмат наконец оторвался от мыслей. Повернулся к подчиненным:

– Русские способны на все! Вы пытались убедить меня, что они не могут скрытно перебросить сюда крупные силы. Я же решил – могут. Это тяжело, почти невозможно. Но только почти. Для русских же «почти» не существует, а следовательно, они могли пойти на контригру. Посудите сами. Поверит лучшая в мире разведка в то, что американцы сумели беспрепятственно вывести пленных из крепости в Хайдарский проход? Вряд ли. Я все больше склоняюсь к тому, что мы допустили ошибку, связавшись с инструкторами. Надо было пресечь их деятельность, а побег организовать каким-то иным способом. Второе: остались ли для русских неизвестными перемещения к ущелью таких крупных наших подразделений, как сотни Хана и Нури, да еще сосредоточение в лагере моторизованной полуроты? Тоже вряд ли. И при этом они почти открыто высаживают взвод в ущелье для встречи пленных. Надеются на помощь вертолетов огневой поддержки? Зная, что у нас есть переносные зенитно-ракетные комплексы «Стингер»? Нет, господа. Русские – опытные воины. Так почему они действуют как дилетанты?