А чего стоит одна только красивая легенда о вывозе Берии, завернутого в ковер, — такое впечатление, что она была придумана потом под влиянием романтической истории Клеопатры. Можно представить удивление кремлевских охранников при виде маршала Жукова и генерала Москаленко, которые с кряхтением тащат ковер, объясняя, что, мол, в химчистку…

И если учитывать, что на роль героя, направившего на Берию пистолет, претендуют сразу несколько военачальников, а в оглушении его ну хотя бы рукояткой того самого пистолета не признается никто, то вышеописанную сюрреалистическую картину следует дополнить еще и тем, что ковер, проносимый мимо охраны, шевелится и приглушенно матерится. Можно такое представить?

Вопрос: пожилые военачальники бежали с тяжелым ковром? А если нет, то другой вопрос: сколько может провести без существенного ущерба для жизни в плотно завернутом ковре (так, чтобы оттуда ничего не выглядывало) тоже почтенный, солидной комплекции человек, ведший до этого сугубо кабинетный образ жизни? А если бы ковер зашевелился, бдительный охранник Кремля, спасая его обитателей от тайного недруга, пристрелил бы его или заколол… Вариант для эстетов — эдакий Гамлет, пронзающий ковер, за которым укрылся Полоний.

Западный историк Николя Верт писал так: «10 июля пресса сообщила об аресте Берии, обвиненного в том, что он был английским шпионом и ярым врагом народа. По официальным сведениям, суд, вынесший смертный приговор, и казнь Берии состоялись в декабре 1953 года; по другим же сведениям, исходившим, в частности, от Хрущева, он был расстрелян сразу же после ареста. Общество имело все основания задуматься о смысле свержения Берии… Скрывая обстоятельства убийства Берии и прикрываясь мнимым соблюдением «законности», его противники заботились прежде всего о собственной безопасности и одновременно утверждали свою легитимность. Чтобы развенчать положительную репутацию, которая стала складываться у Берии, они прибегли к испытанному методу коллективных петиций и массовых митингов против «гнусного предателя».

Процесс по делу Берии

3 июля 1953 года, во второй день пленума ЦК КПСС, с речью, осуждающей арестованного Берию, выступили товарищ Булганин и другие, менее высокопоставленные функционеры, обвинившие Берию (так и не «предъявленного» пленуму, что официально было недопустимо, как и его арест без соответствующих санкций) не только в попытке захвата власти путем переворота, игнорировании ЦК и правительства, многочисленных интригах, но и моральном разложении, выразившемся в неумеренном для настоящего коммуниста пристрастии к женскому полу. Так, выступивший секретарь ЦК Шаталин, назначенный после ареста Л. Берии первым заместителем министра внутренних дел СССР, которому был поручен обыск в служебном кабинете Берии в Совете министров, заявил, что нашел одиннадцать пар дамских чулок иностранных фирм, семь шелковых женских трико, дамские кофточки и т. д.

8 июля 1953 года состоялся первый допрос арестованного Берии генеральным прокурором Союза ССР Руденко. Допрос начался в девять часов вечера и продолжался более трех с половиной часов. Текст допроса на следующее утро, снабженный грифом «Совершенно секретно», был отправлен официальному руководителю Советского государства Г. М. Маленкову.

Во время допроса Берия, обвиненный в организации заговорщической деятельности против партии и Советского государства, это отрицал, как и работу в контрразведке при мусаватистском правительстве (имевшем, по сведениям тоже Руденко, связи с англичанами). Кроме того, Берия был обвинен (использовались показания одного из его сотрудников, Шарии) в бонапартистских, диктаторских замашках и в преступном моральном разложении, на что бывший почти всемогущий министр ответил (согласно дошедшему до наших дней протоколу): «Есть немного. В этом я виноват».

25 июля 1953 года было принято «Постановление Президиума ЦК о письме Полукарова о положении в следственных органах МВД», относившееся к числу строго секретных документов. Поводом послужило письмо следователя МВД Полукарова, адресованное секретарю ЦК КПСС Шаталину. Автор послания сетовал на нововведения, появившиеся в деятельности министерства с тех пор, как его возглавил Берия, и высказывал твердую убежденность в виновности всех подозреваемых по «делу врачей». Полукаров сообщал, что именно по распоряжению Берии «дело врачей» было спущено на тормозах и закрыто, а арестованным сами следователи должны были подсказывать формулировки отказа от прежних признательных показаний. Постановлением было предписано «поручить тов. Хрущеву Н. С. рассмотреть заявление с учетом обмена мнений на заседании Президиума ЦК».

19 октября генеральный прокурор СССР Роман Руденко снова лично провел допрос арестованного еще летом Лаврентия Берии. Протокол допроса Руденко отправил Маленкову со своими комментариями. Поводом и основной темой допроса были материалы, добытые подчиненными Руденко в архивах МВД Грузии. При этом были обнаружены многочисленные резолюции, которые, по словам прокурора, свидетельствовали, что «именно Берия в 1937–1938 гг. являлся инициатором массовых арестов при отсутствии доказательств виновности и применения незаконных методов следствия». Авторство резолюций Берия признал, но от того, что он руководствовался в своей деятельности контрреволюционными мотивами, отказался.

5 ноября в Президиум ЦК КПСС, а также лично Маленкову и Хрущеву был представлен доклад генерального прокурора СССР о деле Папулии (Павла) Орджоникидзе. В докладе говорилось, что Лаврентий Берия, желая скомпрометировать видного советского деятеля Серго Орджоникидзе, ложно обвинил в антисоветской деятельности его родного брата, который был арестован в ноябре 1936 года и сначала осужден на пять лет ссылки. В августе следующего года П. Орджоникидзе был снова арестован, возвращен из места ссылки и обвинен в причастности к убийству Кирова. Жестокими пытками его заставили подписать признательные показания в том, что он не только знал о контрреволюционном заговоре, но и сам в нем участвовал, намереваясь убить Берию. В ноябре 1937 года П. Орджоникидзе был расстрелян. Теперь прокурор Руденко просил опротестовать и прекратить то дело, а Орджоникидзе посмертно реабилитировать.

10 ноября на очередном допросе бывшему всесильному Берии предъявили обвинение в сотрудничестве с английской разведкой. В качестве основания для такого обвинения были названы свидетельства тех, кто утверждал, будто дядя Берии Георгий Джакелли был агентом британских спецслужб и сам Берия об этом знал, более того, связи между Джакелли и англичанами были установлены по настоянию Лаврентия Павловича. Согласно записям в протоколе, Берия отрицал предъявленные обвинения, говоря, что об отношениях между дядюшкой и британцами никогда ничего не знал. Допрос вел сам генеральный прокурор Руденко, который после немедленно представил протокол лично Хрущеву и Маленкову.

18 ноября Маленкову, а также Хрущеву и Молотову был представлен протокол допроса Берии, на котором недавно еще всесильного наркома обвинили в убийстве с использованием репрессивного аппарата НКВД, а также в изнасиловании с предварительным приведением жертвы в беспомощное состояние с помощью химических веществ. Жертвой убийства была названа Нина Орджоникидзе, жена родного брата Орджоникидзе-наркома, расстрелянная в 1938 году по решению «тройки». Ответ Берии гласил, что он не помнит, было ли тогда представлено ему это дело. По поводу жертвы своей необузданной страсти, актрисы Чижовой, Берия сообщил, что она была его любовницей, но по взаимному согласию.