Лорел с изумлением увидела, с какой быстротой Эйдан выхватил письмо.

— Почему, черт побери?

Он пробежал глазами письмо и выронил его из рук. Его лицо стало таким же бледным, как и у Миклби. Видя его состояние, Лорел вскочила.

— В чем дело?

Он шевельнул губами, но не смог произнести и слова. Лицо окаменело, руки сжались в кулаки.

— Эйдан, пожалуйста.

Агент наклонился и поднял письмо. Он указал на Эйдана:

— Его догадка, казалось, не вызывала сомнений: если узнать, кому принадлежит склад, в котором вы побывали сегодня утром, то нетрудно вычислить, кто организовал это мошенничество с павильоном для избранных. А заодно и выяснить, кто убил члена парламента Роджера Бэбкока. В письме указано имя этого человека.

— Разве это не Руссо?

Эйдан покачал головой. А мистер Миклби продолжал:

— Руссо со своим эликсиром — важная часть этого обмана, но в центре этого мошенничества находится другой финансист.

— Лорд Манстер?

Агент хотел ответить, но Эйдан опередил его:

— Имя, которое указано в результате расследования, — Мелинда Рэдклиф, графиня Фэрмонт.

Колокола Батского аббатства пробили девять часов утра, и Эйдан очнулся от своих размышлений. Экипаж покачивало каждый раз, когда Фелпс въезжал в кабриолете в медленно двигавшийся поток экипажей и повозок.

Сидевшая рядом с Эйданом Лорел нарушила затянувшееся молчание:

— Куда вы меня теперь везете?

Они только что покинули Эбби-Грин, где она переоделась, умылась и привела в порядок прическу. Но даже Миклби согласился, что не следует оставлять ее одну, пока все причастные к афере с павильоном не будут выявлены. И особенно пока они не узнали, как погиб Роджер Бэбкок. Если это был не несчастный случай, а скорее всего это именно так, причастным мог оказаться любой. Каждый.

Боже мой, даже Мелинда могла нести ответственность за смерть члена парламента. Эйдан отказывался верить, что его крестная мать способна отнять у человека жизнь. Но пока он не узнает истину, даже она будет под подозрением.

— Туда, где вы не будете в одиночестве, — сказал он. — Но не к Мелинде.

При обычных обстоятельствах он первым выбрал бы Фенвик-Хаус. В данный момент он еще не решил, где он найдет для нее самое безопасное место. Пока он велел Фелпсу ехать в северном направлении.

— Не вижу причин, почему мне нельзя оставаться с вами и посмотреть, чем все это кончится. — Лорел упрямо подняла подбородок.

Карету качнуло, и он с силой схватился за ремень.

— Я должна присутствовать при вашей встрече с Мелиндой.

Он скрипнул зубами, но ничего не ответил.

— Эйдан, даже и не думайте, что она могла сделать что-то незаконное или аморальное. Если она и купила этот склад, то только потому, что ее обманом заставили это сделать.

— Как и вынудили подарить ее землю «Бат корпорейшн» для строительства павильона?

Пораженная этими словами, Лорел широко раскрыла глаза:

— Что?

— Это правда. — Он вздохнул и посмотрел в окно. В душе он чувствовал себя несчастным и расстроенным. — Этот склон холма всегда принадлежал Фенвикам. Так что, как видите, Мелинда по уши в грязи.

— Перестаньте! — Она взяла его лицо в ладони и легким прикосновением к губам мгновенно вызвала у него желание заключить ее в свои объятия и зарыться в волосы, целовать их, ее шею, ее грудь. Он отстранился от нее и сказал:

— Я не собираюсь навещать Мелинду. Пока. А с этим типом давно пора прекратить дружбу.

— С лордом Манстером?

— Я заставлю его сказать правду, даже если мне придется выбить ее из него.

Она побледнела.

— Вы не можете ехать туда один, — прошептала она. — Вы говорили, что он мог бы убить того человека.

Он откинулся на подушки.

— Такая мысль приходила мне на ум, но я отмел ее. Я слежу за Джорджем Фицкларенсом уже более трех лет.

Каким-то образом его пальцы очутились в ее волосах. Он поглаживал ее, успокаивая, но делал это осторожно, чтобы не испортить только что сделанную прическу.

— Граф доверяет мне, и я, вероятно, знаю его лучше, чем большинство его родственников. Он, вполне возможно, беспринципный негодяй, но не убийца.

Она обняла его и прижалась щекой к его груди.

— Обещайте мне, что не будете рисковать.

— Даю слово. — В окно он увидел, что они приближаются к Куин-сквер.

— Сверни здесь, — сказал он Фелпсу. И обратился к Лорел: — А вас я привезу к Беатрисе. Там вы будете в безопасности.

— А как же ее муж? Он тоже ушел из Гилдхолла в ту ночь.

— Они живут врозь. Кроме того, тогда он пошел к Стоддарду, а не к мосту с Фицем и Руссо. Единственное, что не подлежит сомнению, это то, что Девонли рискует финансовым благополучием Беатрисы, тратя деньги на азартные игры и глупые капиталовложения.

— Очень хорошо, но как мы объясним мое вторжение к ней незваной гостьей?

Эйдан заколебался. Беатриса, вероятно, легко разоблачит придуманную ими ложь. Мог ли он доверить ей правду? Он всегда считал ее честной и откровенной и ни разу не сомневался в искренности ее заботы о своем старшем брате.

— Ничего не скажем ни о министерстве, ни о королеве, ни об эликсире Руссо. Упомянем только об обнаруженных расхождениях в отчетах по павильону. Я подозреваю фальсификацию и привлек к проверке моего поверенного. Мы скажем ей, что Фиц связался с опасными людьми и что я решил помочь ему, если смогу.

— В самом деле? — Лорел смотрела на него строгим, серьезным взглядом. — Вы дадите ему шанс исправиться?

На этот вопрос он еще не был готов ответить.

Несмотря на ранний час, дворецкий Фица даже и глазом не моргнул при появлении Эйдана. Те слуги, которые всегда сопровождали Фица при переездах из одной резиденции в другую, уже привыкли, что Эйдан приезжает без приглашения в любое время дня или ночи. Он с удивлением узнал, что Фиц уже встал и завтракает в библиотеке, и поднялся на второй этаж. Он предполагал, что его друг сильно страдает от похмелья, чтобы встать раньше полудня, но застал его сидящим в вольтеровском кресле у камина. Как и у Миклби, волосы у него стояли дыбом, и хотя он был в сапогах и бриджах для верховой езды, как будто в это утро намеревался покататься верхом, на нем не было ни сюртука, ни шейного платка.

Подперев рукой подбородок, Фиц отсутствующим взглядом смотрел на горевший в камине уголь. Рядом с ним на столе находилось блюдо с нетронутыми бутербродами и ломтем ветчины. Около его тарелки стоял хрустальный графин, на котором играли блики отраженного света. Очевидно, завтрак в это утро состоял из бренди, и большого его количества, судя по тому, с каким трудом Фиц поддерживает свою голову.