— Хорошо. Давайте ваш телефон. Когда понадобится, мы вас вызовем.

— А что у вас за работа? — спросила Катя. — Это в массовке сниматься? Или что-нибудь посерьезнее?

— От вас зависит, — ответила молодая женщина. — Сумеете себя хорошо показать — попадете в кадр, и вас еще на следующую съемку пригласят.

— Если она состоится, — пессимистически изрек мужчина. — Боюсь, что наше юное дарование на сей раз загубит всех статистов к чертовой бабушке и само на тот свет поедет — ставить эксперименты на сковородке.

— На какой сковородке? — растерявшись, спросила Катя.

— На адской, на которой грешников поджаривают. А молоденькие хорошенькие статисточки попадут в рай и станут ангелочками. Особенно с круглыми попками.

— Пошел ты знаешь куда! — огрызнулась Катя, а молодая женщина рассмеялась.

— Так его! Так его!

— Девушка, вы свободны. Кто там следующий?! — крикнула невозмутимая девица за столом.

И Катя вышла в коридор.

Собеседование показалось ей странноватым, но она уже стала понимать — не все то, что пишется в инструкциях для безработных, которые передираются с американского языка, — правда.

Она позвонила Полинке, но Полинка была занята — налаживала свидание Толика Попова с очередной невестой. Поповская переборчивость ее уже заколебала, и она, не связанная спортивной солидарностью, как Жанна, в конце концов нажаловалась Татьяне. Та пообещала в нужное время и в нужном месте сделать жениху втык.

Толик Попов сидел в парке на лавочке, держа на коленях букет из трех гвоздик, и поглядывал на часы. Но вместо ожидаемой невесты появилась Татьяна.

— Привет! — воскликнула она. — Что, заждался?

— Вот-вот должна подойти.

Татьяна села рядом.

— Слушай, мне сейчас такую команду женихов подогнали! Будет с кем работать! Всез возрастов и всех весовых категорий! Так что ты давай кончай привередничать, а то пролетишь со свистом, как пустое ведро.

— Я что, привередничаю? — удивился Толик. — Я просто не хочу, чтобы она весила больше ста кило и имела внуков! Быть дедом — еще куда ни шло, но спать с бабушкой?!? А вы мне только таких и подсовываете!

— А вот была Надежда, как ее… крашеная блондинка… И стройная, и бездетная… И ты ей вроде понравился…

— Так она же детей соберется рожать!

— Значит, тебе обязательно подавай с детьми?

— Со взрослыми, — уточнил Толик и добавил: — С самостоятельными. Чтобы их за ручку на горшок не водить.

— Сразу оговорить нужно было. А то мы сквозь тебя сорок одну невесту пропустили без всякого прока… — Татьяна замолчала, вглядываясь вдаль, и вдруг воскликнула: — Она! Толик, это она! Любочка! Во крутая тетка! С охраной явилась!

К лавочке подошла очень красивая женщина лет сорока, которую сопровождали три плечистых, спортивных и насупленных парня — двадцати, восемнадцати и шестнадцати лет.

— Добрый день, Таня! — сказала она. — А вы, я так понимаю, Анатолий?

Толик встал.

— Д-да… вроде… — не совсем уверенно ответил он.

— Я решила, чтобы потом не было недоразумений, сразу взять с собой детей. Вот мое приданое! Коля, старший. Егор, средний. Никита, младший.

— Это — все, или еще девочки есть? — поинтересовалась Татьяна.

— Нет, с девочками мне не повезло.

— Класс! — Татьяна встала. — Любочка, это не дети, это ангелы! Ну, Толик, дурак будешь, если такое богатство проворонишь!

Толик несколько попятился.

— Что ты молчишь? — напустилась на него Татьяна. — Давай, цветы вручай, в кафе приглашай! Руку предлагай! Вот так!

И она показала, как предлагают даме согнутую руку.

Толик скопировал движение. Женщина взяла его под руку.

И они ушли по аллее — впереди Любочка с Толиком, а за ними вразвалочку — три хмурых ангела.

Татьяна достала мобилку.

— Полинка? Толику больше невест не предлагать! Он сегодня нашел свое счастье!

— Есть невест не предлагать! — отвечала Полинка. — Жанка, слышала? Толик женится!

Жанна в это время считала деньги, выкладывая их стопочками на столе, занимавшем большую часть их тренерской комнаты.

— Сошлось, — сказала она. — Хотела бы я посмотреть на эту дуру.

— Идем сегодня купальники покупать?

— У тебя их уже штук десять, — Жанна ткнула пальцем в аэробический купальник Полинки.

— Нет, нам нужны те, в которых плавают. В воскресенье у нас — яхтклуб.

— И Марчук будет? — спросила Жанна.

— При чем тут Марчук?

— Он же у нас еще и яхтсмен.

— Он — наше все! — сердито воскликнула Полинка. — Стрелять — он самый меткий, на горных лыжах — он самый шустрый! Карате — так там у него два черных пояса!

— Врет, — четко определила Жанна.

Полинка задумалась. Марчук был хвастунишкой — это да. Но на откровенном вранье его еще, кажется, не ловили…

— Врет, конечно, — неуверенно согласилась она. — Но парашютист он на самом деле — его ребята в авиаклубе видели. И на яхтах гонялся. У его друга яхта, «Аркона», они иногда на два-три дня уходят.

— А куда у нас можно уйти на два-три дня? — удивилась Жанна.

— Можно по речке вверх, потом по каналу войти в озеро, а на озере четыре острова. Там тебе и течения, и мели, и все, что хочешь!

— А нас куда повезут?

— Танюха оплатила маршрут по озеру. У них там есть такое развлечение — называется «покатанки». Берут за деньги пассажиров и катают их взад-вперед, пока не надоест. Вот Танюха и устроила для нас покатанки на две персоны, чтобы мы подружились с яхтклубом.

— Не нравится мне это.

— Ничего! Хоть на яхте покатаемся! — беззаботно ответила Полинка. — Позагораем заодно, а то на природу выбраться — проблема, а каждый день в солярий бегать — никаких денег не хватит. Имеем мы право отдохнуть за Татьянин счет?

— Она нас скупила оптом и на корню, — буркнула Жанна.

Татьяна действительно имела такую способность — покупать то, что ей по вкусу, в больших количествах и за большие деньги. Вот и сейчас она стояла перед витриной салона меховых изделий. Шубка там висела — как раз на Катю, и что-то вроде мехового жакетика — тоже на ее фигурку.

Проблему выбора Татьяна отмела раз и навсегда. Вместо того, чтобы тратить время и нервы на мучительный выбор, что брать, шубку или жакетик, она решила купить обе вещи и не маяться. Но сперва позвонила дочке — вроде бы для того, чтобы проявить к ней уважение и посоветоваться, а то и эти подарки Катюха откажется надевать.

— Ой, мам, какая шуба?! — изумилась Катя. — Ты потом позвони, я занята, я бегу!