Самым трудным был первый натиск, об этом Коготь говорить не стал. Когда поднятые стали выламывать бревна из ограды, многие жители слободы вдруг обрушились на защитников замка сзади. Вначале никто ничего и не понял, а потом… Потом пришлось заставлять себя убивать тех, кого еще недавно спасал, к защите которых готовился.

Положение спасли инквизиторы, которые сразу же, не раздумывая, обрушились на нового врага. У обитателей слободы не было доспехов, оружия тоже не было — так, вилы, косы… Два палача, вращая топорами, прошли сквозь толпу, не обращая внимания на ответные удары. Вперед — назад, как челнок в ткацком станке. Вперед — назад, оставляя за собой кровь и смерть. Если бы не палачи, то все, наверное, уже закончилось бы.

Об этом Коготь Фурриасу тоже говорить не стал.

— Коготь, слышь, там наместник зовет на башню, поболтать захотел… — Барс мельком глянул на собеседника Когтя, собрался пройти мимо, но потом остановился. — О, и этот здесь… А Гартан сказал, что Черное Чудовище подыхает на донжоне. Притворялся?

Фурриас, не отвечая, наклонился и поднял брошенный кем-то меч.

— Со мной будешь драться? — не унимался Барс. — Ты знал, что будет так? Знал? Это и есть твой Хаос?

— Это просто смерть, — сказал Фурриас. — Хаос… Хаос ты даже представить себе не сможешь. И я не смогу… Это — безумие, безумие, которое кто-то подготовил… Тысячу лет назад начал готовить…

— Снова скажешь, что Канта? — Барс посмотрел на донжон.

— Не знаю… Наверное, нет… Может, кто-то другой…

— А может, ты сам? — вдруг спросил Барс. — Может, это ты сам все это устроил? Ты же говорил, что отмеченный Хаосом и сам может не знать, что зреет у него в душе. Вот ты и подхватил где-то эту заразу… Ты думал, что сражаешься с Хаосом, а на самом деле… на самом деле ты его и распространял.

Меч Барса оказался у самого лица инквизитора.

— А давай мы на всякий случай тебя убьем? Ведь если ничего не делать, то шанса нет, ты сам говорил, а если убить, то появляется шанс… Ты ведь это говорил, инквизитор?

Фурриас молча ждал.

— Ну, дернись! Только дернись, Черный! Только пошевели железякой… Дай мне понять, что ты со мной согласен… Это ты! Ты!

— Делать тебе нечего? — спросил Коготь.

— Нечего. У меня пара свободных мгновений, пока твари снова не полезут на стену. Почему бы мне и не повеселиться? Ведь это может происходить из-за него? Ведь может?

— Может, — сказал Фурриас. — Я убивал, а зараза расползалась все шире и шире… Я приехал в замок, и все обрушилось… Из-за меня пролилась кровь в донжоне. Может быть, ты прав, Барс… Давай, бей!

Барс опустил меч.

— С ума сошел? — осведомился он у инквизитора. — Я ведь так сболтнул, со зла…

— Со зла многие люди говорят правду и делают открытия… — Фурриас оперся о меч, как о палку. — Я все время думаю, пытаюсь понять… Чтобы сотворить с Последней Долиной такое, нужна громадная сила… И нужен разум, эту силу направляющий. Понимаете? Вначале я думал, что это какой-то маг скрывается среди людей и готовит прорыв Хаоса в наш мир. И не просто маг, а посланец, представитель тайной секты, распространившейся по всему нашему миру. Они придумали этот поход, чтобы расчистить дорогу в Долину… они знали, что именно сейчас появится Темная Дорога… они посылали сюда своих людей, чтобы те начали готовить почву для прихода… для появления того, кто всем будет руководить… они плели паутину… черную паутину, куски паутины, чтобы потом кто-то смог связать эти незаметные куски в одну сеть… Чтобы можно было поднять тысячи мертвецов и чтобы никто не смог противостоять этой армии… Поэтому и твое ополчение послали на смерть, Барс… Я говорил со стариками, отправившими вас к Броду…

— Я знаю…

— И я думаю, что та стрела… тот лучник, о котором ты рассказывал, он не случайно попал… Заговоренная стрела, заколдованная душа… Все логично, но… — Фурриас застонал, как от боли. — Но невозможно спрятать такую мощь… От меня — невозможно. Я почувствовал бы ее сразу, еще издалека. Приехав сюда и обыскивая замок, я подумал, что, может, это он? Он — главная часть черной паутины? В нем есть сила… После пролитой крови замок словно ожил… Он заполнен темнотой, злобой и предчувствием смерти, но у него нет разума. Замок не может чего-то хотеть… Понимаете? Вы меня понимаете?

— А что тут понимать… — Коготь вздохнул. — Тут и понимать нечего. Вот там, в темноте, есть кто-то, кто хочет попасть в замок. Он для того и двинул сюда свое войско, для того его и готовил, для того и ополчение угробил… С местными жителями нас поссорить пытался, а когда не получилось, стал наших убивать, по одному, по два, чтобы сразу в глаза не бросалось. Травить нас начал, чтобы мы, значит, все бросили и ушли… Только наш благородный наместник уперся и все усложнил… Сколько Сестры себя так вести будут, как думаете?

Барс и Фурриас посмотрели на небо.

— Ну день, ну два… Не навсегда же эта красота! Время пройдет, и если не успеют тут чего сделать, то еще тысячу лет придется ждать. Так?

— Наверное, — сказал Фурриас.

— Я в молодости видел, как человек открывал проход в Преисподнюю, вызывал демонов — не простое это дело, как я понял… Нужно было все сделать вовремя, принести правильные жертвы в правильном месте, кучу всего предусмотреть. Это тебе не дверь открыть ключом, тут нужно постараться… тот человек все предусмотрел, приготовил, но времени ему не хватило… когда стали девушки в округе пропадать, народ спохватился, бросился к наместнику, а тот… — Коготь усмехнулся и покачал головой. — Тот взял да и поверил. Как раз успел до начала представления. Человек умер, а в глазах у него была такая обида… Он всю жизнь готовился, а не успел… Так что, инквизитор, тут и думать нечего — держаться и держаться… Собьют нас со стены, уйдем в донжон. Ты же говорил, что оттуда воняет больше всего? Значит, этот… спаситель Барса в донжон пойдет. Ну что, мы пару дней не продержимся? Хотя я думаю, что дольше одной ночи эта красота в небе висеть не будет… Сестры-то никогда не могли договориться, чтобы вместе на брата своего напасть, сойдутся на время да и поссорятся, как у баб заведено… Вон, гляньте, Лохматая наползает на Водяную, над ней проскочить норовит.

Снизу от ворот донесся оглушительный хруст, потом что-то заскрежетало и закричали люди.

— А ворота они сломали, — сказал Коготь. — Сейчас такое начнется…

— Я могу их остановить. — Фурриас бросил меч на камни, тот зазвенел и отлетел к парапету. — Хотел придержать на самый крайний случай… Мне бы только со ступенек не слететь.

Барс молча протянул руку.

— Что? — не поверил своим глазам Фурриас.

— Держись, я тебя отведу. — Барс пошел вперед, поддерживая инквизитора. — Под ноги только смотри, тут скользко…

Арбалетчики Картаса целились в проем ворот поверх завала. Там что-то копошилось, хрипело, утробно рыкало, выло… Латники опустили копья. Палач все еще пытался удержать баррикаду, но сани медленно скользили по камням, как по льду, и ноги людей, упершихся в эти сани, тоже скользили. И понятно было, что долго удерживать завал не получится.