Все религии — католическая, протестантская, маронитская, халдейская, еврейская, греческая, коптская — имеют свои официальные церемонии, которые «растягивают смерть» на 7 или 14, а то и на 40 дней после похорон.

У коптов похоронные церемонии длятся 40 дней и именуются «арбаин». Я присутствовал на одной из таких церемоний в Гелиополисе, но мои европейские нервы не выдержали. Есть что-то жестокое в тех страданиях, которые искусственно вызывает подобный организованный траур. Принятый ритуал предопределяет, что должен делать каждый участник церемонии. Вдову ведут в церковь, хотя она еле держится на ногах. Испуская раздирающие душу вопли, которые я предпочел бы никогда не слышать, она падает ниц перед портретом мужа, который установлен в церкви и убран черными лентами и цветами. Церковь неприглядна, ее стены увешаны уродливыми изображениями святых, и трагедия превращается в пошлый фарс. Похороны бедняка куда пристойнее: его друзья всегда торопятся доставить тело к могиле, похоронить его, немного сочувственно поплакать, а затем пойти домой ужинать.

Теперь понятно, почему один из самых больших районов Каира называется «городом мертвых». Он находится к югу от цитадели. В нем улицы и аллеи мавзолеев и гробниц, которые иногда достигают размеров небольшого дома. Недалеко от центра Каира есть другие кладбища, а знаменитые могилы халифов и мамлюков — неотъемлемая часть старого города. В определенные дни религиозных праздников мусульманские кладбища Каира оживают, как будто жизнь возвратилась в это царство теней. Родственники усопших поглощают специально приготовленные блюда прямо на могильных плитках, превращая это событие в праздник. Помимо кладбищ, всякое здание с куполом в Каире — это могила, иногда коллективная, для знаменитой семьи.

В 1966 году я совершенно случайно обнаружил в одном из таких семейных склепов могилу бывшего короля Фарука. Я стоял у мечети имама Шафии и позади нее заметил изящное здание, которое мне давно хотелось разглядеть внимательнее. Это Хош аль-Баша, где похоронены многие члены семейства Мухаммеда Али. Стены внутри мавзолея облицованы полированным мрамором, по нему вьется орнамент из золотых листьев и зеленых узоров, ничего общего не имеющий с исламом и определенно испытавший влияние французского романтизма. 20–30 могил возвышаются над полом, как и всякие мусульманские могилы, и напоминают печи деревенских пекарен. Могилы покрыты богатой резьбой и украшениями, кроме одной — принцессы Фатимы Дауд, внучки Мухаммеда Али. Принцесса отличалась благочестием и мятежным духом и потребовала, чтобы родственники похоронили ее в простом деревянном ящике. Теперь ее могила среди мраморных саркофагов похожа на нищего во дворце турецкого султана.

Самая знаменитая могила — Ибрагима, сына Мухаммеда Али и известного воина. Могилу подготовили для его отца, но поскольку Ибрагим умер раньше, его в ней и похоронили. Мне показалось, что кто-то совсем недавно сдвигал надгробные плиты у изголовья, а потом небрежно поставил их на место. Похоже, что могилу вскрывали. Но зачем? Я начал расспрашивать старого сторожа, который в конце концов разговорился.

— Примерно год назад, — сказал он, — в 2 часа 30 минут ночи пришли официальные лица с факелами и разрыли надгробие Ибрагима. Под ним обнаружили ступени, ведущие в подземную комнату. Затем они ушли и вернулись с телом короля Фарука. Его уложили рядом с Ибрагимом, который был его прапрадядей… У Ибрагима, — добавил сторож с обычным для могильщиков уважением к мертвецам, — была очень большая голова. Череп его был огромен, — и он изобразил руками, насколько он был больше его сморщенной старческой головы, — но Фарука Аллах не благословил такой головой.

Большинство египтян прекрасно знает, что Фарук похоронен где-то в Каире, но только нескольким официальным лицам известно, где именно.

Все остальные церемонии: рождение, совершеннолетие, свадьбы — празднуются в Каире с такой же восточной пышностью. На Западе, пожалуй, только еврейские семьи отмечают эти события столь же прилежно и горячо, как мусульмане и копты Каира. Слово «празднество» давно потеряло для нас былое значение, а у нас, англичан, остался только один настоящий праздник — Рождество. Но в Каире широко отмечают по крайней мере десяток праздников.

Самый значительный из них — маулид ан-Наби — день рождения пророка. Лет сто назад маулид праздновался на берегах озера Эзбекие, но поскольку озера больше нет, церемонии проходят на главных улицах старого города, украшенного разноцветными фонариками и лампочками. Примерно пятьдесят лет назад главным аттракционом в день маулида были «зикры» — самобичевание дервишей, которые наносили себе тяжелые увечья и глотали живых змей. Это зрелище уже давно запрещено. Английский ученый А. Батлер, описывая один из таких зикров в 1890-х годах, рассказал, как толстенный паша на арабском скакуне, подкованном стальными подковами, промчался полежавшим на земле, словно сардины в банке, дервишам. Многих он убил, других изувечил. По настоянию Батлера церемония (именуемая «досса») была прервана. Насер решительно разогнал дервишей, так как невежественные фанатики были для него весьма опасной компанией в таком городе, как Каир.

Если не считать запрещенного зикра, остальные народные развлечения в дни маулида в старом городе те же, что и раньше: фокусники, дрессированные обезьяны, кукольные спектакли для детей, чтение стихов. Дети могут за плату пользоваться качелями или сильно подержанными трехколесными велосипедами. Праздник маулид ан-Наби длится девять дней, и египтяне буквально объедаются сладостями. Дети уничтожают сахарные куколки, а взрослые поедают горы пирожков, пирожных и тортов, которые продаются в сотнях киосков, на лотках, в магазинах и прямо из горячих печей на улицах.

Как правило, все пирожки сделаны из слоеного теста, которое готовят в небольших лавчонках. Тесто раскатывают, оно становится тонким, как бумага, а затем пекарь ловким движением руки искусно закручивает его прямо в воздухе. Тесто начиняют орехами или мясом, потом ставят в печь. Иногда пирожное делается в виде тонких хрупких нитей и называется «кунафа». Другое, по названию «дворцовый хлеб», — лепешка, пропитанная медом, поджаренная в масле и политая сверху ишта — жирными сливками, снятыми с молока буйволицы.

Если вы предпочитаете европейские сладости, их можно купить в магазинах вроде «Гроппи», «Лаппас» или «Л'Америкэн». Так или иначе Каир — это рай для сластен. В дни маулида я прокладывал себе путь через весь город, от одного киоска до другого, словно по реке из меда с сахарными берегами. Праздничные излишества сказываются на желудке, но в Каире приходится с этим мириться, потому что все равно не избежать праздничных столов, ломящихся под курами, макаронами, голубями, овощами, хлебом, кебабами, сиропами, фруктами, пирожными, орехами и т. д. и т. п.

Самая изнурительная мусульманская церемония — это не праздник, а пост в дни рамадана — месяца, когда бог вручил Мухаммеду Коран. Рамадан начинается на закате последнего дня предыдущего месяца, когда пушка на цитадели, словно стартовый пистолет, объявит голодные гонки. После этого в течение тридцати дней в дневное время надо воздерживаться от еды и питья, запрещена половая жизнь, употребление парфюмерии и алкоголя. Мусульманин не имеет права есть до тех пор, пока он отличает черную нитку от белой, тогда второй выстрел пушки оповещает, что на сегодня пост закончен и можно мчаться домой и предаваться любым излишествам.