Хью застонал. От мощного возбуждения его начала сотрясать дрожь. Он понимал, что уже не способен остановиться – он до боли хотел обладать ею. Лидия чувствовала, что он уже готов взорваться.

Удовольствие, необычайное, острое, заполнило каждую клеточку ее существа, когда Хью поднял голову и, взглянув на Лидию затуманенным взором, сказал:

– Ты куда лучше, чем опиум! – Дыхание его было прерывистым.

Вот он, момент ее триумфа!

– Ты мой, Хью. Только мой. И никого нет ни между нами, ни вокруг нас. Ничто больше не имеет для нас значения.

Встав на колени, она подалась вперед, чтобы оседлать его. Она направила его внутрь себя, а затем уперлась ладонями в его плечи. Очень медленно Лидия начала опускаться на Хью, пока не поглотила его полностью.

– Моя дорогая, – хрипло прошептал он и обхватил ладонями ее грудь. – Ты мой прекрасный ангел… мой собственный ангел.

Теперь был ее черед стонать от удовольствия. Они раскачивались вместе, слившись воедино, до тех пор, пока их страсть не достигла апогея. В последний момент, когда обоим было уже почти невозможно сдерживаться, Хью заставил Лидию перевернуться на спину и несколькими быстрыми и резкими движениями довел и ее, и себя до экстаза.

Потом, когда они, усталые, лежали рядом, Лидия поняла, что ни когда прежде она не ощущала такого удовлетворения. Теперь Хью узнал, какой она может быть. Он знал о ней все. Знал, что когда дело доходит до страсти, она ведет себя совсем не так, как подобает благовоспитанной леди. Будет ли он и завтра вот так же любить ее? Этого Лидия не знала. Она не хотела думать об этом. Им довелось открыться друг другу. На большее она и не претендовала.

На следующий день в полдень поисковая группа решила сделать перерыв и перекусить в Брэмор-Лодж. Лес, окружавший охотничий домик, был тщательно прочесан. Хью и ею отец вместе с Лидией особенно внимательно осматривали сами каменные стены в надежде отыскать расщелину, которая могла бы оказаться входом в пещеру.

Незадолго до полудня в Брэмор-Лодж приехал сэр Тодд Лич.

Хью обрадовался приезду Тодда. Хью боялся, что из-за неспособности сосредоточиться сейчас на деле он может пропустить что-то очень важное. Он был измучен чувствами, определения которым он не мог дать, и его это угнетало.

– Присоединяйся к нам, дорогой, – прошептала Лидия, проходя мимо него. Она только что вымыла руки и направлялась к столу, чтобы перекусить.

Хью покачал головой, глядя в проем открытой двери. Погода в этот весенний день стояла чудесная.

Но как бы ни было прекрасно то, что его окружало, Хью не давало покоя ощущение, что он что-то упускает.

– Ворота, которые остались сейчас у входа на территорию охотничьего домика, были когда-то, вполне вероятно, частью сторожевой башни. – Сэр Тодд взял на себя инициативу поддерживать за столом светский разговор, поскольку остальные слишком устали, чтобы говорить о чем бы то ни было. – А ты когда-нибудь видел средневековый замок, Реджи?

– Нет, сэр, – ответил юноша.

– Сторожевые башни, как правило, являлись частью крепостной стены, которая окружала замок. Стены были высокие, мощные, они служили защитным барьером. Привратник следил за тем, кто приближается к замку. Часто для того, чтобы попасть в замок, путнику приходилось пройти по подъемному мосту над глубоким рвом с водой. Если привратник заключал, что намерения незнакомца дружеские, то он поднимал решетку. Решетка была огромная, тяжелая, а на концах ее остриями вниз были прикреплены устрашающие пики, которые запросто могли проткнуть любого, кто оказался бы в неурочный час под ними. Привратник мог в любой момент преградить нежеланным посетителям путь, если бы счел это необходимым. Решетка соединялась со сложным подъемным механизмом, который представлял собой систему блоков. Без этого устройства решетку поднять было невозможно, настолько она была тяжелая. Так-то вот.

Хью, продолжая думать о своем, вполуха слушал Тодда.

Куда же, черт возьми, Добсон упрятал Софи Парнхем? И почему вдруг он вспомнил про Кэтрин?

«Спроси об этом у своей сестры», – сказал ему Добсон. Что он имел в виду? Два года прошло, как Кэтрин умерла, но Хью не желал думать о ней как о мертвой. И вот теперь Добсон почему-то упомянул о ней…

Можно сказать, это были последние его слова перед тем, как он выстрелил себе в висок.

Хью овладело беспокойство. Какое-то гнетущее чувство не давало ему покоя. Он подошел к столу и взял яблоко.

– Я вернусь примерно через час, – сказал он.

Тодд взглянул на него и спросил:

– Хочешь, я побуду с тобой?

– Нет. Мне надо побыть одному. – Хью заметил, что Лидия с тревогой смотрит на него. Он слегка улыбнулся ей, как бы давая понять, что ей не стоит о нем беспокоиться.

Если бы только он и в самом деле мог быть уверенным в том, что с ним абсолютно все в порядке.

Конюх привел для Хью свежую лошадь, и тот поскакал туда, где рядом с руинами старого дома, давно сгоревшего, находилось семейное кладбище, окруженное железной оградой. Хью спешился и привязал лошадь к березе. Затем, достав из седельной сумки яблоко, он жадно вгрызся в его сочную мякоть, только сейчас осознав, насколько он устал и голоден. Ему надо было немного отвлечься и собраться с силами, ведь то, что сейчас ему предстояло, требовало мужества. Он должен был сказать своей маленькой сестренке последнее «прощай».

Камень на могиле матери Хью нашел сразу. Он часто приносил сюда цветы. Опустившись на колени и склонив голову, он попытался воскресить в памяти ее светлый облик.

– Помоги мне, мама. Пожалуйста, если это в твоих силах, помоги мне найти эту бедную, несчастную девушку! – едва слышно пробормотал он.

Хью поднял голову и огляделся. Неподалеку от могилы матери находилась еще одна могила. «Кэтрин Элизабет Монтгомери», – значилось на каменной плите.

Хью сел на землю между двумя могилами. Он рассеянно обрывал травинки, упрямо не желая признавать, что его сестра умерла. Хью даже не смотрел на ее могилу. Ее там нет. Его любимая Кэтрин сейчас пребывает на небесах. Уж если кто и достоин был попасть в рай, так это уж точно она.

Хью прикрыл глаза.

– Прости меня, Кэтрин. Прости, что не пришел раньше. Так жаль, что меня не было рядом, когда ты умирала. Мне не дает покоя мысль, что, возможно, я мог бы спасти тебя.

Голос его был глухим. Хью понимал, что едва ли в его силах было спасти девушку, сгоравшую от лихорадки. Даже доктора не сумели ничего сделать. И все же… Хью ощутил некоторое удовлетворение. Он был рад, что пришел сюда. Безумный поступок Добсона все же сыграл свою роль. Он сподвиг Хью на то, чтобы прийти и взглянуть в глаза прошлому, каким бы болезненным оно для него ни было. Теперь ему стало немного легче.

Но времени терять нельзя. С тяжелым вздохом Хью поднялся и принялся стряхивать грязь со своих брюк. Он еще раз, уже без прежнего страха, взглянул на могильный камень сестры. И тут до него вдруг дошло, зачем Добсон послал его сюда! Неожиданно вся ужасающая картина произошедшего стала ему предельно ясна.