Интересны впечатления Вертинского о султане, оказавшемся в то время заложником политиков союзнических стран, по сути дела оккупировавших страну и диктовавших свои условия. Благодаря воспоминаниям артиста потомки получили яркую картину общественной жизни страны, куда отправились искать счастья сотни тысяч русских: «Турция с султаном во главе была изолирована от мира»…

Однажды Вертинского пригласили к султану в Ильдиз-Киоск на турецкий «селямлик». Артист приехал со своим оркестром. Пока присутствующие ждали выхода султана в приемном зале дворца, Вертинский успел пообщаться со знакомыми дипломатами, в том числе с греческим атташе Псилари. В окно Александру Николаевичу был виден весь ритуал посещения султаном мечети, которая находилась на территории дворца. «… Скоро показалось его (султана) ландо, запряженное шестеркой белых лошадей, — описывал Вертинский. — Султан в блестящем, расшитом золотом мундире, с лентой и орденами сидел один, а с боков его коляски в полных парадных одеяниях и также при всех орденах и регалиях пешком бежали его министры, положив одну руку на крыло экипажа…». Печальное зрелище уходящей эпохи…

В тот день Вертинский много пел — для султана и остальных приглашенных на прием. В подарок артист получил «ящик его (султана) личных сигарет из чудесного турецкого табака, с длинными картонными мундштуками, украшенными его эмблемой».

Накануне эмиграции, в Севастополе, Александр Вертинский встретился с писателем-сатириком Аркадием Аверченко и оставил о нем свои впечатления: «Аркадий Аверченко точил свои «Ножи в спину революции». «Ножи» точились плохо. Было не смешно и даже как-то неумно. Он читал их нам, но особого восторга они ни у кого не вызывали…» Почему один талантливый человек так строго судил о своем не менее одаренном коллеге по творчеству? А может, слушателям Аверченко в тот момент было не до смеха по другим причинам? И просто-напросто не до литературных изысков?.. Или они вдруг осознали, что могут в предстоящей эмигрантской жизни тоже попасться в силки писателя и стать прототипами его сатирических произведений?..

Аверченко не мог сидеть без дела и сразу же предложил свои услуги литературному альманаху «Зарницы», который возглавлял тогда журналист и литератор Николай Николаевич Чебышев, с армией барона Врангеля эмигрировавший в турецкую столицу. Чебышев вместе с журналистом-эмигрантом И.М. Калиниковым в конце 1920 года начали издавать альманах «Зарницы». Постоянными сотрудниками журнала стали писатели А. Аверченко, В. Шульгин, И. Сургучев. Изредка там печатались Е. Чириков, Б. Лазаревский, Н. Львов, В. Левитский и другие литераторы.

Н.Н. Чебышев происходил из дворянской семьи. В 1919 году возглавлял управление внутренних дел Вооруженных сил на Юге России, входил в состав «Особого совещания при главнокомандующем ВСЮР». Из-за разногласий с генералом А.И. Деникиным осенью 1919 года Николай Николаевич покинул свой пост и вступил в монархический «Совет государственного объединения России». В 1920 году он вошел в состав редакции газеты «Великая Россия». В ноябре 1920 года вместе с остатками Русской армии генерала П.Н. Врангеля Чебышев эвакуировался из Крыма в Турцию. Жил в Константинополе, где возглавлял бюро печати главного командования Русской армии до переезда в Болгарию в октябре 1921 года. В 20-х годах XX века он перебрался в Париж, где работал в редакции газеты «Возрождение».

В своих воспоминаниях Чебышев описал жизнь русских эмигрантов в Константинополе, а также поделился впечатлениями от встреч со многими известными людьми. О сатирике А. Аверченко он писал:

Отмечал Чебышев также еще одно качество А. Аверченко, которое ему служило верой и правдой для более глубокого изучения собеседников, зачастую становившихся после этого прообразами для литературных героев произведений писателя: «Популярности Аверченко способствовал, помимо таланта, благодушный, доброжелательный нрав, дар легко сближаться. Он был незаменим за столом. Качества сотрапезника ценятся у всех народов. Стаж английского адвоката приобретается испытанием совместными товарищескими обедами. Аверченко любил покушать. И в произведениях его еда занимала значительное место. Он умел уходить в маленькие радости жизни, садился за стол у «Карпыча» в «Пти-Шан» с выражением проникновенного благополучия. Казалось, точно он после треволнений дня входил в тихий порт. Он бережно наполнял рюмки и незаметно руководил дальнейшим направлением обеда, устанавливал всему порядок и черед, избегая чрезмерной торопливости…»

В Константинополе Аркадий Аверченко занимал небольшую комнатку в доме неподалеку от известного ныне базара Капалы. Помимо литературных произведений, в турецкой столице он открыл свой театр миниатюр «Перелетные птицы», на сцене которого ставились сатирические и юмористические сценки все больше на бытовые темы дореволюционной России, пародии на большевиков. В основном театр посещали русские эмигранты. Аверченко собрал талантливый актерский коллектив. В представлениях какое-то время участвовала также дочь Н. Тэффи.

Несмотря на занятость в театре, Аверченко оставался прежде всего писателем: один-единственный зрячий глаз сатирика сумел многое подметить в эмигрантской жизни — зачастую отнюдь не лицеприятного. И он писал, смотрел — и писал свои неподражаемые произведения. Впоследствии специалисты высказали предположение, что идея легендарных «тараканьих бегов» в пьесе Михаила Булгакова «Бег» была в какой-то степени позаимствована драматургом из рассказов Аркадия Аверченко, опубликованных в сборниках «Записки простодушного» и «Развороченный муравейник. Эмигрантские рассказы» (рассказ «Константинопольский зверинец»).

Не остался равнодушным к творчеству Аверченко и Владимир Ильич Ленин — вождь тех самых большевиков, кого писатель клеймил в своих произведения и писал на них сатирические пародии. Осенью 1921 года главная газета Страны Советов «Правда» опубликовала отклик В.И. Ленина на книги Аверченко «Дюжина ножей в спину революции» и другие. Несмотря на то что в первых же строках своей критической заметки Ленин-Ульянов назвал творение сатирика «книжкой озлобленного почти до умопомрачения белогвардейца Аркадия Аверченко», даже он, идеологический враг, сумел оценить талант писателя и в конце отметил: «Некоторые рассказы, по-моему, заслуживают перепечатки. Талант надо поощрять…»

«Интересно наблюдать, — писал Ленин, — как до кипения дошедшая ненависть вызвала и замечательно сильные и замечательно слабые места этой высокоталантливой книжки. Когда автор свои рассказы посвящает теме, ему неизвестной, выходит нехудожественно. Например, рассказ, изображающий Ленина и Троцкого в домашней жизни. Злобы много, но только непохоже, любезный гражданин Аверченко! Уверяю вас, что недостатков у Ленина и Троцкого много во всякой, в том числе, значит, и в домашней жизни. Только, чтобы о них талантливо написать, надо их знать. А вы их не знаете…».